Танец с Клинком (СИ) - Корзун Кирилл - Страница 64

Ударившая в китайца алая молния запустила процесс его трансформации, а точнее — активацию сложной последовательности "техник". С тех пор как тёмный дух обучил меня похожим приёмам, я уже понимал, что до истинного превращения Луэну пока что неизмеримо далеко.

Хаттори Хандзо вплотную приблизился к выставленному "щиту молний", подпрыгнул, закручивая тело в сумасшедшем кульбите и, набрав максимальную инерцию, рубанул.

Удар прямого нодати был страшен. Лезвие из кровавой стали развалило переплетение молний напополам. Клинок меча раскалился настолько, что побелел, а на его поверхности ярко проступил чёрный узор цветов хиганбаны.

— Ryuu ga waga teki wo kurau! — вновь проревел дедушка, новой волной ужаса прерывая плетение "техник" врага и вскидывая перед собой левую руку с направленной на китайца ладонью. — Это тебе за моего внука!!!

Плотный пучок концентрированного Света врезался в грудь Луэна, прожигая алую чешую и отбрасывая его не меньше чем на два десятка шагов…

— Иногда очень приятно чувствовать себя защищённым. Теперь всегда буду жаловаться своему дедушке! — прошептал я, касаясь эмпатической связи с предком и резко замолчал.

Прямо передо мной в землю воткнулась стрела.

Деревянное древко с выжженными знаками, полосатое оперение, красные нитки на хвостовике. Ни с чем не перепутаешь, если у тебя полный колчан точно таких же.

Интуиция завопила в полный голос. Послушавшись её, я судорожно втянул в себя воздух и весь бахир, до которого мог дотянуться. Жалкие крохи энергии омыли меридианы духовного тела, устремляясь по уже разработанным каналам к строго определённым участкам организма. Ускорившись на максимум и даже не пытаясь посмотреть в небо, я метнулся вперёд, безжалостно насилуя связки и сухожилия. И ушёл от дождя стрел лишь в последнее мгновение.

— С-с-сука! — мой вопль, полный разочарования, улетел в по-прежнему извергающее молнии небо. — Почему вы не можете оставить меня в покое?!

Мельком бросив взгляд на дедушку, сошедшегося с Луэном вплотную, я перевёл взор на возвышение, с которого меня обстреляли. Сомнений в последнем не возникало — у кромки леса стояла пара десятков охотников народа Э'вьен.

Волчьи и рысьи шкуры на плечах, головы таёжных хищников на капюшонах, луки, копья-пальмы и томагавки. Лишь один из них потрясал громадным широким клинком. Тем самым мечом, что чуть не убил меня в сложном бою на Грани Миров.

Тоска и боль разочарования мимолётно коснулись сердца и отступили. Отступили, уступая место безразличию и пустоте.

Я пошёл вперёд, медленно набирая скорость. Сила, вложенная в "Доспех Инь-Ян", стала утекать — стрелы с обсидиановыми наконечниками замолотили по мне частым колючим градом, просаживая защиту со скоростью, на которую был неспособен крупнокалиберный пулемёт. "Доспех" неминуемо спадёт, а моих сил хватит только на духовную защиту, против которой у стрел повышенный КПД.

Всё эти мысли как будто шли фоном.

Равнодушие. В моей душе царило тотальное безразличие ко всему происходящему. Как иногда говорит мой друг Лёха:

— Аз есмь Великий Pohuy!

Стрелы продолжали со свистом вспарывать воздух. Их чувствительные толчки я игнорировал напрочь, заканчивая напитку мышц по методике даосов. Разогретые "котлы ци" постепенно входили в боевой режим. В этом бою у меня не будет возможности применять высокоранговые "техники".

До тех пор, пока дедушка не закончит возню с Луэном.

Словно почуяв неладное, часть охотников отложила луки и начала спускаться навстречу ко мне. Но сначала они спустили своих зверей…

Очередного прыгнувшего мне на грудь гигантского волка я перехватил в середине траектории — юрко проскользнув ему под брюхо и сформировав вокруг ладони спресованную плёнку "доспеха духа", ударил в пушистое белое брюхо зверя.

В карате этот приём называется "рука-копьё". Сплавленный с практикой моего рода, удар превзошёл мои собственные ожидания — напряжённая ладонь-наконечник с лёгкостью прорвала пузо волка, пронзая его чуть ли не насквозь. Почувствовав как пальцы сомкнулись на чем-то угловатом и твёрдом, я крепко сжал их, перемалывая позвоночник зверя в мелкую крошку. Оглушительный волчий скулёж достиг высшей ноты и стих, а задние лапы, которыми хищник уже начал меня драть, бессильно обвисли.

Тринадцать.

Крутанувшись вокруг своей оси, тушей волка сбил прыжок другого хищного зверя. Рысь протестующе мявкнула, отлетая в сторону и закружилась в полёте, в итоге приземлившись на все четыре лапы. Прыжок другого волка так же пришлось останавливать мёртвой тушей. Сшибив серого хищника метким броском массивного тела, я краем глаза уловил движение и едва успел создать защиту вокруг левой ноги.

Огромная гипертрофированная челюсть "серого брата" народа Э'вьен сомкнулась на ней, чуть ниже колена. Мозг запечатлел в памяти странную морду зверя — серо-бурую шерсть, пылающие алым огнём глаза и странно знакомую энергетику.

Мой кулак впечатался между этими пылающими угольками — усиленный практиками даосов, удар ненадолго помутил сознание хищника. Он отпрянул, замотав лобастой головой и просяще заскулил, когда мои ладони вцепились в его раскрытые челюсти, не давая им схлопнуться.

Усилие, рывок, влажный треск и веер кровавых капель…

Четырнадцать.

Потрясая оторванной нижней челюстью, я выпрямился и тут же скривился — в спину врезалось увесистое кошачье тело. Когти рыси заскребли по доспеху Атлантов, вспарывая его и пронзая даже бронекомбинезон. Кошка извернулась, кусая меня в шею, но клыки хищницы бессильно заскользили по "доспеху духа". Не мешкая, я просунул свободную руку, ухватив рысь за горло и резко дёрнул, вырывая ей кадык.

Пятнадцать.

— И не жалко же вам их… — обратился я к обступившим меня охотникам, — пустили на убой, как пушечное мясо!

Их, как и зверей оказалось шестнадцать. Последний крупный, почти чёрный волк яростно сверлил меня ненавидящим взглядом. Именно его атаку я остановил мёртвой тушей, не дав вожаку этой стаи погибнуть с честью. А сейчас ему этого не разрешал его хозяин.

— Наши звери не умирают, пока жив их хозяин. Они переродятся и придут. Сами придут. Ты был плохим правителем, Леон, раз не знаешь основ, известных даже малым детям народа… — проговорил Алан, цепко удерживая своего волка за загривок.

— А ты будешь хорошим?

Охотники заключили меня в широкий круг, зло щерясь и нетерпеливо поигрывая зачарованным оружием из обсидиана. Глухие удары бубна, зазвучавшие с опушки леса стали неожиданностью для всех. И если я просто удивился, почему шаманы тормозили так долго, то все остальные…

Жутко пахнуло энергией — вонючей, как и дымок над вратами в Нижние Миры. Лица э'вьенов, раскрашенные ритуальными узорами, вдруг утратили человеческий и живой облик, превращаясь в застывшие кровожадные маски языческих идолов.

А я так устал раскидывать этих зверей. Устал и уже исчерпал значительную часть приёмов и уловок из ставшего скудным арсенала.

Время разговоров закончилось.

Утробно взревев, Алан метнулся ко мне, оставляя за собой едва различимый шлейф тёмного дыма. Его соплеменники не слишком отстали от своего вождя, каждый из них попытался вложить свою посильную лепту.

И только поэтому меня не прикончили сразу.

Закружившись сумасшедшей юлой, я еле выскользнул из под падающей полосы острозаточенной стали. Выскользнул, сделал подсечку, прыгнул, упал, перекатился, ударил…

Бешеная круговерть рукопашной свалки захлестнула меня словно море. "Котлы ци" выплеснули очередную порцию энергии, почти показав дно. Я убивал. Так, как меня этому учили Мацуяма Такихиро, Мастер Витар и мой дедушка, Хаттори Хандзо.

Эффективно, беспощадно, кроваво…

Кстати, о дедушке…

Когда на нас обрушился поток молний, я даже не удивился. Зная логику предка, а точнее — её периодическое отсутствие, можно было ожидать от него любой, самой безумной идеи.