Танец с Клинком (СИ) - Корзун Кирилл - Страница 5

Кажется она что-то кричала. Разметавшиеся в разные стороны жемчужные волосы, пылающие багрянцем чёрные глаза, приталенный и распахнутый на груди мундир, демонстрирующий расстёгнутую блузку.

Кровь вскипела. Издав нечленораздельный рык, рывком преодолел разделявшие нас пару шагов и… Нарвался на встречный удар коленом. Холодный, расчётливый и безошибочно точный.

Прокатившись по паркету практически до самых дверей, я перестал себя сдерживать и на ноги поднялся уже облачённым в чернильную дымку "Покрова Тьмы". Поднялся и, хрустнув шеей, метнулся вперёд. Разум временно уступил бразды правления. Меня вели инстинкты. Древние, как само человечество.

Багровое свечение вокруг её силуэта обрело очертания полупрозрачных, изящных рыцарских доспехов и навстречу мне ринулась воительница. Пылающие алым глаза, обнажённые оскалом и как будто удлинившиеся верхние клыки, холодная мраморная кожа.

Паркет под нашими ногами трещал и ломался. Столкновение вызвало мощную ударную волну, взломавшую штукатурку на стенах прихожей — с трудом остановив раскрытой ладонью её кулак в багряной рыцарской перчатке, я на мгновение остановился. Замер, будто в нерешительности. Дал последний шанс.

Наивный…

Имперская Служба Безопасности всегда учит своих офицеров на совесть. Особенно потомственных.

Она била уверенно и хладнокровно, безжалостно и дьявольски быстро, беспрестанно наступая и не давая шанса выйти из глухой обороны. Мне оставалось только уворачиваться, сбивая её удары, или жёстко блокировать, обновляя то и дело слетающий "стихийный покров". Первое замешательство прошло только спустя полминуты её натиска. За это время Алекса дважды отправляла меня в нокдаун, пока я не приноровился к её стилю. И тогда схватка пошла на равных.

Сделав вид, будто она "провалилась" после тяжеловесного хука левой, девушка скрутила корпус, разворачиваясь на одной ноге, и, вложив в удар набранную разворотом инерцию, попыталась вновь пробить мою челюсть.

Бэкфистом.

С её точки зрения, я никак не успевал отреагировать, разве что успел бы напитать "покров" дополнительной энергией. И, в принципе, она была права. Разве что…

Я просто разом высвободил всю энергию из замкнутого контура своей защиты, грубо разорвав связующие точки плетения "техники". Толчок хлынувшей во все стороны энергии можно сравнить с ударом автомобиля, врезавшегося в человека на скорости порядка 80 км/ч. Алексу отшвырнуло от меня как невесомую игрушку. Краткий полёт СБшницы остановила только дальняя стена прихожей. И без того изрядно потрёпанная отголосками нашей схватки, после столкновения стена обзавелась новыми каньонами трещин, но устояла. А вот девушка, оставив приличных размеров выбоину, бессильно рухнула на пол у её подножия. "Латы Цепеша" угасли, исчерпав потенциал защиты и на мгновения Алекса оказалась совсем беззащитной. Но это не значило, что она готова сдаться.

И когда её взгляд вновь устремился на меня, в нём не было ни тени покорности. И на самом их дне я наконец-то смог уловить плескавшуюся в них обиду.

— Прости меня. Мне следовало поступить иначе, — преодолевая звон в ухе, я старался не морщиться и говорить тише, но всё равно слова прозвучали в наступившей тишине слишком громко. — Но я люблю тебя. И ты будешь моей. Без вариантов.

Опустившись на раздробленный паркет рядом с ней, нежно провёл кончиками пальцев по её щеке, отодвигая пряди жемчужных волос в сторону. Девушка вздрогнула и непонимающе распахнула глаза, когда я придвинулся ближе, подминая её под себя и укладывая на спину. Кровь бурлила. Кипела. Требовала.

— Лео, ну не здесь же… — протестующе пискнула Алекса, слыша треск пуговиц мундира и блузки. Но губы её были покорны. И слегка приоткрылись навстречу моим, шепча напоследок: — Сволочь…

Воспоминание дрогнуло и развеялось. Приоткрыв смежённые веки, я стряхнул с себя остатки дремоты и улыбнулся — Алекса поставила на столик пиалу и растрепав мои волосы, вернулась к плите, не забывая провоцирующе покачивать бёдрами. Тонкий шлейф аромата корицы и гвоздики, смешанные с отчётливыми нотками вина, привлёк моё внимание и спустя несколько секунд я уже грел ладони, не решаясь продегустировать незнакомый мне напиток.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Это глинтвейн, Лео. Согревает душу и расслабляет, — сказала Алекса, заметив, что я продолжаю медитировать над пиалой и вдыхать её ароматы. — Пей. Я почти закончила. Только не засыпай больше. У меня на тебя планы…

Осторожный и недоверчивый глоток не разочаровал. Ощущая, как внутри распространяется тепло, я расслабленно откинулся на спинку диванчика, вытянул ноги, укладывая их на сиденье дивана, и словно скинул с себя тяжесть прошедшего дня.

Умиротворение. Расслабленность. Покой.

Маленькое, тихое и уютное счастье.

Но, увы, мимолётное…

Глава 2 Иллюзия Выбора

С раннего детства Алекса предпочитала спать у стены. Мучаясь от бессонницы, она частенько бездумно водила по обоям указательным пальцем, повторяя очертания нарисованных мультяшных зверьков. Ей нравилось придумывать им имена и характеры. А как она протестовала, когда отец задумал сделать в её комнате ремонт и тем самым лишить маленькую девочку первых и самых верных друзей!!! Протестовала, отчаянно защищая тех, кому она доверяла все свои тайны.

Ведь среди сверстников не отыскалось желающих дружить с Окаянной. Порой дети бывают значительно более жестоки, чем взрослые.

Она всегда чувствовала себя чужой среди своих.

Грустно улыбнувшись воспоминаниям детства, Алекса провела кончиками пальцев по стене перед собой — по острой листве и выпуклым стеблям зарослей бамбука; повторила изгибы искусно изображённой россыпи валунов по краям бурлящего белой пеной ручья; погладила вздыбленный загривок белогрудого медведя, нависшего над пойманной им рыбиной…

Она только начинала понимать, почему Леон назвал это место своим настоящим домом. Убранство его комнаты дышало заботой, создавая для потерявшего всё парня уголок спокойствия и уюта. Здесь его любили. По-настоящему.

Леон тревожно дёрнулся во сне — его рука на талии Алексы ощутимо напряглась, подтягивая почти выскользнувшую девушку обратно. Прижавшись спиной к его груди, она успокаивающе прикоснулась к его предплечью. Парень что-то неразборчиво проворчал сквозь сон и снова расслабился, оставив её наедине со своими мыслями.

Слишком много мыслей…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Противоречивых, создающих путаницу и ввергающих Алексу в смущение. Всегда холодная и сдержанная, как и полагается офицеру ИСБ, рядом с Леоном она становилась совершенно другой. Чувственной, пылкой, искренней и порывистой. Впервые в жизни ей по-настоящему хотелось чем-то делиться с другим человеком. Делиться и узнавать его, постепенно подпуская всё ближе и ближе. Она доверяла ему, а он ей…

Но от этого не становилось легче. Скорее наоборот. С тех пор как она вернулась из столицы, минуло уже две недели. И с каждым днём приказ начальства становился всё более невыносимым.

— Привяжи его к себе, Бладштайнер. Привяжи и обеспечь лояльность Империи. Любыми способами! — сказал тогда шеф отдела по контролю над иностранцами. — И проследи, чтобы он наконец-то принёс присягу! Иначе мы сами приведём его к ней!

Алекса вздрогнула и прижалась к Леону ещё крепче, словно пытаясь укутаться в его объятия, спрятаться от этих воспоминаний и согреться. На несколько секунд она обрела спокойствие и умиротворённость. Но мысли не успокоились и лишь сменили русло.

Слишком много мыслей…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Должна ли она рассказать? И как это сделать, чтобы он не оттолкнул её от себя? Его характер…

Девушка даже поёжилась, представив его неистовство и злость. Ей уже доводилось ощущать их — как со стороны и издалека, так и "изнутри", повторно проживая некоторые эпизоды из жизни Леона. Например, его недавний инцидент с Иланой.

Алекса тяжело вздохнула. И решительно прогнала возникшую в сердце жалость к своему мужчине. Он не нуждался в подобном. И, с её точки зрения, поступил именно так, как должен был. Особенно, если учесть, что был неравнодушен к этой лесной колдунье. Но его ярость, его ненависть к ней в то мгновение были настолько ужасающими, что девушка очень долго не могла избавиться от отголосков того дня. Встряхнув головой, Окаянная вновь попыталась очистить разум.