Одиночество жреца богини Лу (СИ) - Якубович Александр - Страница 40

— Наука, — просто пожал я плечами, — наш король не прогадал с тем, что отправил меня с вами, правда, моя польза оказалась в другом.

Я многозначительно постучал пальцем по виску. Мало ли, кто нас сейчас слушает. Мужчины понимающе кивнули в ответ.

— Наука? Уверен?

— Более чем. Мы все эти часы проговорили об алхимии, а на днях принцесса пригласила меня в классы, со своими настойками.

Орвист еле подавил смешок. Да, большинство моих спиртовых продуктов стоило употреблять только строго внутрь.

— Нам с тобой пойти? Орвист? — Бренард почуял, что мы «поймали ветер» и стал молниеносно выстраивать план.

— Можно, — пожал я плечами, — там будет еще несколько юношей и девушек, которые учатся при дворе Арха вместе с Санией. Думаю, сойдет. Орвист, помнишь еще, как перегонный котел сооружали?

— Такое забудешь.

— Ну вот, завтра будет небольшой урок на эту тему от меня, покажем спирт, расскажем, что и как. Думаю, принцесса захочет собрать такой же тут, во дворце.

— Ты не боишься за свои тайны? — прямо спросил младший де Гранж.

Вопрос был хороший. Максимально рассказывать о своих механизмах я планировал только Сании — с прицелом на то, что она отправится вместе с нами в Клерию. Корабельного леса на юге не было, так что устройство циркулярной пилы им вряд ли пригодится так, как на севере. С перегонным аппаратом было хуже, но наш первый прототип был невероятно сложен и избыточен. На моих винокурнях все организовано достаточно просто — для выгона напитков — а для добычи спирта я собрал несколько отдельных аппаратов. Один даже устанавливался на берегу реки — с проточным охлаждением водой. Чтобы повторить его в точности и выйти на какие-то ощутимые объемы, у ламхитанцев могут уйти годы: я был уверен, что они попробуют использовать обычное кованое железо, а я уже полностью перешел на литой медный змеевик. Да и котел у меня был почти герметичным, а для этого чего я только не перепробовал… Нет, мои секреты будут в безопасности, да и я планировал, что они уедут вместе с Санией обратно в Клерию.

Последующие недели прошли относительно спокойно. Бренард получил аудиенцию у Верховного Арха и опять поднял вопрос о династическом союзе с Клерией через брак Сании и Кая Фотена — в том, что Арван займет место отца, никто особо не сомневался, а даже если совет архов изберет нового правителя, то Клерия получит контакт с одним из влиятельнейших родов Ламхитана. В любом случае, этот брак положительно скажется на двусторонних отношениях северного и южного государств.

Касательно самого Арвана все было просто и сложно одновременно. Мы сумели достичь некоторого молчаливого паритета: гордый южанин признал мою силу, я же не напоминал лишний раз о той форменной порке, которую я, сам того не желая, устроил для его эго в беседке во время переговоров о судьбе Каида.

Благодаря Сании мы с Орвистом стали вливаться в жизнь знатной молодежи. Статус виконта позволял Орвисту играть роль пусть и наследника, но еще не до конца самостоятельного человека, я же был просто бароном — уровень условного панарха в Ламхитане. Так что уже через несколько недель после памятной беседы в саду Сания вместе с Арваном — как оказалось, молодой мужчина был лишь немногим младше меня — пригласили нас на вечер танцев в одном из имений в Парте.

В этом мире с развлечениями не очень, я уже об этом говорил. А у знатных ламхитанцев не было даже толковой охоты. Леса здесь не слишком густые и крупной дичи толком не водилось. Поэтому тут молодежь развлекалась достаточно просто: танцы, диспуты, музыка, потешные бои и так далее, все, что соответствовало странному симбиозу милитаризма и технократии. Для этого вечера мне и младшему де Гранжу пришлось капитально раскошелиться: для клерийского платья было уже слишком жарко, так что, чтобы не прослыть потными свиньями, пришлось заказать наряды у местных портных, с некоторыми оговорками, чтобы подчеркнуть наш иноземный статус. Мы отказались от коротких туник, которые тут часто носили знатные мужчины, в пользу широких и легких штанов, а наши накидки были вышиты серебром, как это делалось в Клерии с камзолами и куртками аристократов. На поясе у виконта были богатые ножны с его мечом, я же нацепил парадный чехол с посохом. Тут же без оружия даже в нужник не выйти, чтобы традиций не нарушить и не опозориться.

Вечер прошел отлично. Явившись в сопровождении двух детей Верховного Арха, мы с Орвистом сразу взмыли по статусу куда-то ввысь, к самым облакам.

— Барон Тинт!

Это был Каид с одной из сестер — ученицей Рахиль, которая принимала участие в латании моей порванной тушки. Юноша глубоко поклонился, хотя я видел, как нелегко ему это дается. Была бы воля сестры — невысокой пухленькой девушки — она бы ему еще на спину ладонью нажала, чтобы коснулся лбом собственных ног, но, как я видел, удержалась. Правильно, парню и так сейчас было нелегко.

— Каид, здравствуй, — я поклонился в ответ, чуть менее глубоко, как приличествует старшему, если и не по социальному статусу, то по возрасту и достижениям.

Ну а потом началась карусель бесконечных знакомств и ничего не значащих улыбок. Арван куда-то очень быстро слился, так что спасала меня и Орвиста только Сания, которую, впрочем, тоже частенько дергали.

Все действо проходило в небольшом, но очень уютном саду, разбитом на заднем дворе какого-то поместья. В общей сложности по лужайкам, между деревьев, клумб и кустов, прогуливалось не менее полусотни человек, мимо которых сновали слуги с настоями и вином. Пиво здесь не очень привечали.

— Вот скажите, барон Тинт, есть ли в Клерии академия? Изучают ли на севере мироустройство так, как тут, в нашем прекрасном Ламхитане? — громко, чтобы слышали окружающие, спросил меня какой-то юнец, когда мы уже самостоятельно, вместе с Орвистом, стали курсировать по саду от компании к компании.

— Как в Ламхитане? Ну, что тут сказать, — начал я издалека.

Вопрос был с подковыркой. То, что все ламхитанцы — махровые националисты, я уже почувствовал на собственной шкуре, но мне надо доказать не только Сании, но и прочей знати государства, что союз с северянами — хорошая затея. И если на высшем уровне, то есть с отцами и матерями этих молодых людей работал Бренард, и работал успешно, то вот будущие правители Ламхитана достались нам с Орвистом.

— Прежде чем я отвечу вам, у меня есть несколько вопросов, на которые вам стоит ответить, согласны?

— Конечно, — хмыкнул парень.

— Хорошо. Скажите, сколько урожаев зерна и прочих культур можно собрать в Ламхитане за год?

— Два, а иногда и три! Если хозяин не дурак, а его люди не лентяи! — с гордостью ответил парень.

— А как же зима? Реки замерзают?

— В смысле, замерзают? Конечно же, нет!

Я многозначительно посмотрел на Орвиста, который уже понял, куда выруливает разговор. Притихли и другие гости в саду, потому что назревало что-то по-настоящему интересное.

— Ламхитан — прекрасный и богатый край, в этом нет сомнений, — начал я, достаточно громко, чтобы мой голос разносился почти по всему саду.

Многие молодые люди вокруг одобрительно закивали: а как иначе? Конечно, Ламхитан — лучшее место на Таллерии! Средоточие силы Пала и мудрости Софа!

— Ламхитанцы, как я понимаю, если они не лодыри и не дураки, то не знают нужды. У многих родов есть рабы, но эти люди попали в кабалу за долги и по собственному расточительству, так? И казнят у вас, чаще всего, за убийства, а за воровство — только если кошельки подрезают в порту, так?

Утвердительным ответом мне был нестройный гул голосов.

— Знаете, Ламхитан — великолепный и богатый край, говорю как урожденный северянин. Я бы хотел родиться и жить здесь, — абсолютно искренне сказал я, чем вызвал еще одну волну одобрения у гостей.

Когда голоса смолкли, и я понял, что все внимание направлено снова на меня, то продолжил:

— Север — суровый край. Мы не собираем даже два урожая. В лучшем случае — один. Бывают годы, что посевы гниют прямо на полях от избыточных дождей, а случается, что палящее солнце выжигает землю в пыль, и те же посевы гибнут без воды. Наши земли не так богаты и плодородны, как в Ламхитане. Вот возьмем пшеницу. Сколько вы собираете с высевки одной меры? Восемь-десять? Двенадцать мер? Пятнадцать? В Клерии с одной меры, легшей в землю, крестьянин может собрать не более пяти мер, а в плохой год — две-три меры зерна. Света на севере меньше, дни у нас короче, чем тут, лето — три луны в году, и никогда не бывает так тепло, как в Ламхитане. Кроме самых жарких времен, когда посевы погибают на полях. У нас много лесов, а реки — быстры и круты, почти нет заливных лугов. Чтобы пасти скот, приходится отвоевывать свое у мира, сотворенного Матерью: рубить лес, корчевать пни, ждать, когда земля отдохнет. Не каждая культура растет в бедных грунтах Клерии. Пшеница у нас — озимая, мягкая, вы же можете выращивать более богатую, твердую. Фрукты? Сегодня утром я съел яблоко, которое было размером с мой кулак. Клерийские яблоки втрое-вчетверо меньше, с ваш абрикос. Если случается неурожай, что делают в Ламхитане? Высевают новый, вам никогда не грозит голод. В моем баронстве есть целый приют для сирот — детей, чьи родители погибли или не могли их прокормить, дети тех, чьи посевы сгнили или сгорели. А сколько детей простолюдинов умирают от голода каждую зиму — одному Фору известно. Никто не ведет учет, а именно эти люди платят налоги и берут в руки оружие, если враги Клерии хотят попробовать ее на зуб. Один-два плохих года — и на севере начинается бедствие и королю приходится покупать хлеб для своих людей у вас же или Бренна. За золото покупать, просто чтобы государство и его люди выжили.