Одиночество жреца богини Лу (СИ) - Якубович Александр - Страница 37

Я только поморщился от такой тирады. Ага, уже! Только руну показать! Да меня никто слушать толком не хотел! Я же слышал и чувствовал мысли ламхитанской знати: их раздраженное презрение к моей персоне. Как было пробиться на аудиенцию и предоставить свои божественные «доказательства», если все, чего жаждали местные — моей смерти от руки соотечественника? Нет уж, задним умом, конечно, все крепки. Да и риск стоил того. Если я произвел на ламхитанцев тот эффект, который планировал, то сейчас передо мной и де Гранжами будут открыты все двери.

Главное — правильно все разыграть. Я не рвусь на первые роли, не дорос еще. Пусть политикой занимается Бренард — он у нас глава посольской миссии и знает многих в лицо, чувствует себя во всей этой истории, если уж не как рыба в воде, то уж точно уверенно. Мне же перехватывать у него титул главного посла — это не только получить на свою задницу геморрой, размером с кулак самого Бренарда, но и оскорбить дружественный мне клерийский дом. А я бы очень хотел еще погостить в их имении и прогуляться по саду; де Гранжи были примером чуть ли не образцовой семьи, в обществе которой приятно проводить время даже такому нелюдимому холостяку, как барон Тинт.

Поэтому я, как тот призрак коммунизма, просто буду маячить за плечом графа, напоминая ламхитанцам, что с главным послом есть его «ядерная дубина» под названием «не очень умный, но очень сильный избранник Пала». А то что я Софом отмечен… Продам им историю про самогон — это должно их впечатлить. Ну, можно еще про спирт и его свойства добавить. Думаю, за достижение северной науки, которое мог бы отметить Мудрец, сойдет.

А Бард… Калита вообще славится тем, что жалеет убогих. Так что я за него сойду. И вот, трое богов подбили Сидира выковать мне посох…

Звучит максимально бредово, конечно, без всего контекста. Но лучшая ложь — полуправда, так что будем врать самозабвенно и до конца, упорствуя на тему того, что вот весь я такой любимец богов «за просто так».

— Граф, вы же понимаете, что просто предъявить руну Софа было бы недостаточно? — ответил я де Гранжу.

— Конечно понимаю. Это сейчас они по попятную все пошли… Ты бы видел, что на трибунах творилось, пока этот юнец рисовался, что ему кричали и чего тебе желали… Мне кажется, все уважение и улыбки, которые последуют дальше — это будет просто от страха разгневать Великого Пала еще сильнее. Помни об этом, Антон. Хорошо?

— Само собой, мой уважаемый граф, само собой.

Перекинулись с отцом Орвиста еще парой слов, дождались завтрака для меня и вина с закусками — для Бренарда, после чего вернулся и сам виконт.

Брился мужчина наспех, это было видно по паре тонких порезов, но в целом выглядел наследник Бренарда более чем удовлетворительно.

Уже втроем мы обсудили, что будем делать дальше.

— Предлагаю затаиться, — сказал виконт, на что его отец одобрительно закивал, — мы свой ход сделали, теперь будем ждать, что скажут старшие дома Ламхитана и Верховный Арх. Мальчишки уже тебя видели, да и стражники в коридоре стоят, уши развесив, так что весть о том, что ты пришел в себя и завтракаешь, я уверен, уже разлетелась по всему дворцу и сейчас гуляет где-нибудь по Парте.

— Я согласен с Орвистом. Антон, предлагаю выждать хотя бы несколько дней. Ты сделал очень серьезное заявление там, на арене. Ламхитан должен как-то отреагировать, — только и добавил Бренард на тираду сына.

Спорить с де Гранжами глупо, они были со всех сторон правы: дергаться сейчас мне точно не стоило. Так что я решил отсыпаться, отъедаться и ждать, когда верхи Ламхитана соизволят снизойти до моей скромной персоны.

Впрочем, долго ждать не пришлось.

Знаете, в чем главная беда этого мира? Тут совершенно нечем заняться. Конечно, с годами информационный голод чуть притупился, но вот в случае вынужденного безделья мне очень не хватало хотя-бы книги в руках, чтобы завалиться на топчан или кровать, закинуть ногу за ногу и почитать в свое удовольствие. Или музыки, которую можно слушать без содрогания. Скажу честно — после пения и игры Энжи я не мог воспринимать серьезно бардов-людей, как бы хороши они не были. Не могли эти персонажи тягаться в мастерстве с богиней. Так что и тут развлечений для меня не было. Оставалось только вести записи и марать папирус или пергамент в попытках сделать очередной чертеж, которые я потом понесу на алтарь Софа и Сидира, чтобы поделиться своими измышлениями с богами-покровителями.

Можно еще было бы бухать, ну, как это принято у большинства людей — от тупого безделья, но даже на собственную продукцию меня не особо тянуло, а стать винным алкоголиком у меня как-то не получалось.

Так как сейчас я был лишен всех своих старых и новых развлечений, то оставалось только две вещи — есть и спать. Чем я, собственно, и занимался половину дня.

Когда солнце стало клониться к закату, то есть часов в шесть вечера, в дверь постучали. Я в это время как раз дремал в кресле — а до этого успел подремать в спальне и на диване — так что открывал дверь слегка помятым.

На пороге я увидел мальчишку-посыльного в смешной короткой жилетке и красных штанах. Мальчишка молча протянул мне небольшую записку и, ничего не говоря, исчез за ближайшим углом.

Я развернул послание, на которым идеальным почерком, на клерийском, было выведено следующее:

«Барон Тинт. Приглашаю вас присоединиться ко мне и другим моим гостям в саду.

А.»

Кто такой был этот «А.» рассуждать не было никакого желания, но вот он — первый звоночек, ожидание которого мы обсуждали этим утром.

Первым делом я заглянул к де Гранжам — Орвист практически жил в покоях отца, только ночуя у себя — где поделился с ними приглашением.

— Надо идти. Звали конкретно тебя — так что вперед, — спокойно сказал Бренард.

— Граф, уверяю вас что не собираюсь…

Бренард раздраженно перебил меня взмахом ладони.

— Я знаю, что ты не дурак, Антон. Так что иди спокойно и делай все, что нужно. Цель нашего посольства помнишь?

— Убедить принцессу Санию и ее родственников, что ее брак с Каем Фотеном — отличная партия?

— Ну вот, не о чем мне волноваться. Все, тебе пора одеваться, потом расскажешь.

Старший де Гранж практически вытолкал меня за дверь, предварительно зыркнув на Орвиста, который хотел вставить пару комментариев.

Как минимум в одном граф был прав: опаздывать не стоило. Так что кое-как одевшись по моде Пите, как для прогулки на природе, уже через двадцать минут я шагал по широким аллеям дворцового сада. Я опять соорудил воинскую косу, только вот прядь Пала аккуратно убрал в волосы — сейчас она была видна, но не слишком бросалась в глаза.

Каких-то конкретных указаний о том, куда мне идти, в записке не было, так что я опустил ментальные барьеры и пошел «на звук» чужих мыслей.

В итоге ноги вывели меня в какой-то глухой участок на северо-восточной оконечности сада, вдали от самого дворца и центрального прохода. Скрытая ветвями плодовых деревьев и виноградной лозой, тут стояла просторная беседка с покатой крышей «зонтиком». У входа на «полянку», которая была плотно огорожена кустами, стояло несколько дворцовых стражей — по отметкам на броне я пришел к выводу, что это были, скорее всего, местные гвардейцы — которые, впрочем, никак на мое появление не отреагировали.

Я прошел поближе к беседке, завешенной тонкой, с мелкими ячейками, будто марля, тканью. Один из стражей, стоявший у входа, откинул полог и я нырнул внутрь — в приятную тень. Солнце в Ламхитане уже вовсю бушевало, и даже под вечер тут было жарковато.

Внутри, на широких лавках, застеленных тонко вышитыми подушками, за летним столиком, со сладостями, сырами и несколькими кувшинами вина, сидела группа людей. В старой женщине я опознал целительную Хаиль Накан, а в юноше рядом с ней — Каида. Рядом с мальчишкой, что бросил мне вызов, сидел крайне похожий на него мужчина, скорее всего дядя или отец. Хотя, может быть, и старший брат. По другую сторону стола расположился нетипично высокий для этих мест — все ламхитанцы были еще более щуплыми и низкими, чем клерийцы, за редким исключением — молодой мужчина, лицо которого мне показалось смутно знакомым. Рядом с ним сидела причина моего визита в это южное государство — принцесса Сания.