Спасение (ЛП) - Гамильтон Питер Ф. - Страница 127

— Ты рассуждаешь как житель Утопии, — сказал Джару. — Неужели ты выступаешь на нашей стороне?

— А на чьей ещё? — удивилась она. — Вы пытаетесь изменить общество, убившее моих родителей. Кого мне одобрять, как не вас?

— Но несмотря на все симпатии, ты не с нами.

— И чем бы я занималась в вашем мире? Выращивала цветы? Людям моей профессии нет места в вашей культуре. Когда человеческая раса примет утопический этос, тогда я поселюсь здесь с вами, если вы, конечно, меня пустите. А до тех пор я буду там, где нужна.

— Ждать придётся долго. Мы маленькая нация. Увы. Число желающих присоединиться к нам удручающе мало.

— Вы сами прекрасно знаете почему, — начала было Кандара, но осеклась, устало взглянув на Круза: она не знала, как послушник отреагирует на её критику официальной доктрины. — Не возражаете, если я скажу вам, как я это вижу? — чуть тише спросила она.

— Принятие истины — основа нашего этоса, — прошамкал Джару. — Но чтобы узнать её, мы должны сначала прислушаться к мнению всех. Говори без опаски, Кандара. Твоё мнение важно для нас.

— Хорошо: предложенные вами перемены слишком быстры и радикальны… — начала она.

— Ты это о чём? — перебил её Круз. — Мы используем те же технологии, что и Земля. Астероиды предоставляют нам неограниченное количество химических элементов, солнечные колодцы — неограниченное количество дешёвой энергии. Наше общество возникло в результате неизбежной синергии…

— Хотелось бы услышать ответ от уважаемого Джару, — перебила его Кандара в ответ.

— Ты говоришь об омни, — мягко улыбнулся старик.

— Да. Мне кажется, что это чрезмерно серьёзное требование. Конечно, вы предлагаете присоединившимся к вам все мыслимые блага, без ограничений и бесплатно. Но ставите обязательным условием потерю пола детьми?

— Не потерю пола, а дополнительное приобретение, — перебил её Круз. — Дети не теряют свой пол, а получают ещё один пол дополнительно!

— Почему вы ставите такое условие? — продолжила Кандара, остановив Круза взмахом руки. — Почему вы ставите условием жизни в постдефицитном обществе изменение генома детей?

— Потому что постдефицитное общество — это не сто сортов колбас в свободном доступе, дорогуша, — спокойно возразил омни. — Не надо думать, что всё, что я делаю, направлено на борьбу с бедностью. С этим, худо-бедно, может справиться и ваш общественный порядок. Сегодня в бедности живёт меньше людей, чем когда-либо прежде, и никто не ложится спать голодным.

— Но это не ответ на вопрос, почему только омни! — воскликнула Кандара.

— Неужели ты не поняла? Я жду от нашего общества большего. Полного равенства. Устранения любой формы дискриминации, включая ту, которая вызвана половым диморфизмом. Именно это неравенство и создаёт все различия и фанатизм, присутствующие в вашей универсальной культуре. Вся наша земная история — это вариации одних и тех же ошибок, бесконечное блуждание по граблям — потому что до появления генетической модификации это неравенство невозможно было искоренить.

В отличие от тебя, я знаю это не понаслышке. В юности я испытал на своей шкуре, каково это — жить в обществе, где тебя считают человеком второго сорта. Это неравенство страшней, чем любые беды, причинённые старыми врагами: религией, капитализмом и социализмом с национализмом. Все эти общества поменяются в лучшую сторону, если дать им немного времени, образования и любви, но гендерный фактор останется висеть гирей на обществе, если это не изменить.

А теперь, — старик простёр руки к Крузу, — эта проблема решена. Раз и навсегда! Элегантно и красиво!

Сияющий Круз кивнул так, будто сказанное относилось непосредственно к нему.

— Вы не создали новое будущее для человечества, — сказала Кандара. — Вы создали ещё одно общество, существующее параллельно человеческому. Для людей ничего не изменилось.

— Ваша универсальная культура, — прошипел старик, — настоящее змеиное кубло! Вечная борьба всех против всех. Рано или поздно вы падёте. Тогда как у нас ни с кем нет конфликтов. Мы будем существовать тогда, когда вас-ш-ш-ш, — он закашлялся, — ш-ш-шьедят черви.

— Нации, у которых ни с кем нет конфликтов, — улыбнулась она, — не нуждаются в моих услугах.

— Мы вынуждены реагировать на вашу враждебность! — возмущённо воскликнул Джару. Было видно, что беседа с Кандарой вывела его из равновесия. — Не надо перекладывать на нас вашу вину! Я не Махатма Ганди, я не могу оставить без внимания насилие в наш адрес!

— Просто скажи, что нужно сделать, — произнесла Кандара, обхватив руками морщинистую ладонь старика, — и я это сделаю.

Она уже вовсю кляла себя за несдержанность — ссориться с работодателем совершенно не входило в её планы.

— Одна из радикализированных группировок саботирует наши конструкторские бюро. Некоторые из многообещающих исследований были украдены, а собранная в базах данных информация искажена и скомпрометирована. Причиняемый нам вред очень велик, Кандара, хотя мы никогда не признавали это публично. Мы не знаем ни кто они, ни по чьему заказу они работают. Твоя задача — найти и остановить их.

— Да, — торжественно кивнула Кандара, — эта задача мне под силу.

* * *

— Мы собрали для вас команду, — мрачно сказал Круз, когда они шли обратно через деревья.

Было очевидно, что он не простил наёмнице претензии, высказанные Джару.

— Ой, спасибо, — нарочито радостно отозвалась она. — А когда я их увижу? Расскажи побольше о них!

— Они сотрудники нашей службы внутренней безопасности, — чуть потеплев, ответил он. — Этой задачей уже занимаются множество экспертов и советников. Их задача — отследить место, откуда координируются атаки.

— Хорошо, — кивнула Кандара.

Она рассчитывала привлечь знакомых специалистов, на которых могла положиться, но решила повременить до того, как познакомится с результатами команды Круза.

Вернувшись к портальной двери, они переместились к главному портальному узлу Акиты и перешли во внутреннюю сеть. Ещё через семь порталов они достигли центрального узла Наймы, города с населением около 700000 человек, расположенного на южной стороне большого острова. Спеша вслед за Крузом, Кандара размышляла о запутанной топологии местной портальной сети — чтобы добраться до улицы, где их ждала остальная команда, им пришлось пройти через добрый десяток пересадочных станций.

Выбравшись, наконец, на улицу, Кандара вытерла пот, выступивший на её лбу. Найма располагалась в экваториальной зоне, с влажным и жарким климатом, казавшимся ещё более невыносимым после сухого, прохладного воздуха орбитального комплекса.

Они стояли на белокаменной площади, возвышающейся на несколько сотен метров над спокойным океаном цвета индиго. Нисходящие склоны были покрыты сплошной малоэтажной застройкой из сотен однотипных зданий из камня и стекла, сливающихся в единый ковёр. Кандаре они напомнили тосканские деревушки, которые она посещала в детстве, пока родители учились на курсах менеджмента в головном офисе своего работодателя. Чистенько, но бедненько.

Следуя за Крузом, она поспешила вниз по бульвару, обсаженному высокими пальмами. Её багаж спешил за ней, переваливаясь с боку на бок по неровным каменным плитам.

Через несколько минут они вошли на виллу. Вилла, расположенная на холме, возвышающемся над городской застройкой, приятно отличалась от унылых однотипных зданий по соседству: заросший лианами внутренний дворик переходил в открытый бассейн, а из гостиной со стеклянными стенами открывался великолепный вид на городскую бухту с бесчисленными парусами яхт.

Подойдя к бассейну, Кандара удивлённо присвистнула: сквозь прозрачное дно выдающегося из скалы бассейна она увидела расположенную внизу улицу.

— Не ахти, конечно, — признала Кандара, — но сойдёт, на первое время…

— Команда ждёт тебя на кухне, — сказал Круз.

Несмотря на присущие постройке итальянские черты, просторная кухня, расположенная на первом этаже виллы, явно следовала скандинавским традициям: белые стены и пол контрастировали с кухонным гарнитуром из чёрно-алого мрамора с дюжиной выемок на столешнице, из которых при необходимости могли выдвигаться различные кулинарные приспособления, больше похожие на скульптуры, чем на настоящие механизмы. Собственная кухня Кандары, по сравнению с этим дизайнерским шедевром, сразу показалась ей маленькой и унылой.