Хроноагенты за работой - Добряков Владимир Александрович - Страница 58

Китайцы на дороге прекратили движение и смотрели на восток. Мы ждали. Наконец, видимо, прошла команда. Прозвучала китайская речь, солдаты стоявшие западнее, побежали к машине, мотор завёлся, и БТР двинулся на восток, подбирая по дороге патрульных.

Мы продолжали ждать, затаив дыхание. Через несколько минут с запада проехал ещё один БТР, за ним ещё и ещё. Нешуточные силы притянули к себе ребята. Каково им там приходится? С востока доносился непрерывный автоматный треск и дробь пулемётов. Но в этом «оркестре» ухо четко улавливало партию двух советских автоматов. Значит, Григорий и Василий живы и ведут бой.

Бронетранспортёры с запада проходили через равные промежутки времени. Я насчитал их шесть штук, после чего движение на дороге прекратилось. Одновременно я уловил, что дуэт АКМ прервался и перешел в соло. Остался кто-то один. Но кто? Гриценко или Цыретаров? Этого мы никогда уже не узнаем. А АКМ продолжал свою одинокую песнь в сопровождении китайских автоматов и пулемётов. Изредка, как удар барабана, бухали разрывы гранат. И тут в этот «концерт» вступили новые «инструменты». Я услышал характерный звук, и мне захотелось заорать от радости. Это били орудия БМП. Значит того, кто остался поддерживают с нашего берега. Наш замысел полностью удался. Теперь китайцы окончательно поверят, что мы прорываемся именно в том месте. На дороге по-прежнему никого не было.

— Гурбон, Игорь! Вперёд! — приказал я.

Ребята подхватили Седова и побежали через дорогу. Я толкнул в спину пленного и приказал по-китайски:

— Вперёд! Бегом!

Тот безропотно побежал за разведчиками и скрылся вместе с ними в темноте. До боли в глазах мы с Корнеевым всматривались в темноту и прислушивались к перестрелке на востоке. Раз стреляют, значит, тот, кто остался в живых ещё держится и притягивает к себе китайцев, давая нам возможность переправиться.

Далеко-далеко на севере вспыхнул и тут же погас слабый огонёк. Мы с Сергеем выдохнули одновременно: «Пошли!», вскочили и бросились к дороге. И тут случилось непредвиденное. Слева раздался шум мотора, и из-за сопки выкатил БТР-152, осветив нас с Сергеем фарами. Тотчас ударил пулемёт, и над головой противно заныли пули. Мы бросились на землю, перекатились через дорогу и метнулись в сторону, чтобы уйти из конусов света. Но БТР уже разворачивался в нашу сторону, пулемёт поднимал вокруг нас фонтанчики снега, а через борта прыгала на землю пехота, разворачиваясь в цепь. Нам с Сергеем не оставалось ничего, кроме как принять бой. И откуда взялся этот чертов БТР?

Уже в Монастыре я узнал, что у этого бронетранспортёра на подъёме заглох мотор, и водитель наладил его как раз в тот момент, когда мы с Корнеевым решили пересечь дорогу. Это была роковая случайность, которую невозможно было предусмотреть. Магистр тоже ничего не знал об этом бронетранспортёре, иначе он предупредил бы меня.

Мы залегли и открыли огонь, отвлекая на себя внимание китайцев, чтобы они не заметили Алахвердиева и Васечкина. Но наши старания были напрасными. Немного сзади и слева от меня ударил третий АКМ. Я оглянулся и обалдел.

— Гурбон! Ты что здесь делаешь?

— Стреляю! — ответил Алахвердиев, выпустив по наступающим китайцам длинную очередь.

— А Игорь где?

— Языка стережет, — и снова очередь.

— Вы с ума сошли! Немедленно уходите на наш берег!

— А вы?

— Мы вас прикроем!

— Нет, Старый! Мы вас не бросим! — и снова очередь.

— Ефрейтор Алахвердиев! Немедленно доставить языка и раненного на наш берег! Это — приказ, мать твою! Рвите когти, Гурбон, мать твою, всю в саже! Не хрен здесь всем за зря пропадать. Мы выберемся. Дёргайте отсюда!

До Алахвердиева дошло, он выстрелил последний раз, поменял магазин, бросил мне две гранаты и исчез в темноте. Но было уже поздно. БТР ещё раз развернулся, и в свет его фар попали две лодки у берега. Пулемётчик немедленно перенёс огонь на них. С нами справится и пехота, да и помощь сейчас подойдёт. А этих упустить никак нельзя. Васечкин отгрёб подальше от берега, и его подхватило течение. А вот Алахвердиеву придётся туго, если мы ничего не предпримем.

Первое, что я попытался предпринять, это подавить пулемет огнём из автомата. Но из этого ничего не вышло. Китайцы установили в качестве защиты пулемётчика броневой щиток, и мои пули только рикошетировали от него.

— Старый! Прикрой меня, я пошел! — крикнул Корнеев.

Я понял его намерение: он хотел подобраться к бронетранспортёру вплотную и забросать его гранатами, благо сверху БТР-152 открыт как кузов грузовика. Это было рискованно, но другого выхода всё равно не было. Я швырнул в наседающих китайцев две «лимонки», заставив их прижаться к земле, и длинной очередью разрядил магазин автомата, не давая им поднять головы.

Сергей привстал, готовясь совершить свой бросок к бронетранспортёру. Но в этот момент с северного берега в лоб БТРа ударила пулемётная очередь, и тут же, следом за ней, прилетела реактивная кумулятивная граната. Грянул взрыв, БТР вспыхнул, пулемёт замолчал, фары погасли. А пулемёт с северного берега прижимал китайцев к земле, стегая по ним длинными очередями. Нас поддерживали огнём БМП.

Вторая БМП ударила левее. Оттуда подходил ещё один БТР. Оператор-наводчик промахнулся, но БТР резко изменил направление движения, и из него посыпалась пехота. Её тут же уложили на снег пулеметные очереди, но это не помешало им открыть огонь по нам. Становилось жарко. Надо было уносить ноги. Если в ближайшие минуты сюда пожалуют все БТРы, ушедшие на Гриценко и Цыретарова, то нам даже поддержка не поможет.

— Серёга! Отходи, я прикрою! Потом меняемся! — крикнул я.

Корнеев откатился в сторону и исчез где-то сзади. Я швырнул ещё одну гранату и выпустил длинную очередь. Сразу же откатился в сторону и отполз назад. Китайцы начали долбить по тому месту, где я только что лежал. Но сзади ударил автомат Корнеева. Под его прикрытием я короткими перебежками двинулся по направлению к берегу. Пули свистели и справа, и слева, и над головой, и чмокали под ногами. Любая из них могла стать моей, но не стала. Я знал точно: раз я их слышу, значит, мимо; свою пулю я не услышу. Хорошо ещё, что наши пулемёты и Корнеев прижимали китайцев к земле и не давали им как следует прицелиться.

Проскочив мимо Сергея и пробежав ещё метров сорок-пятьдесят, я залёг и открыл огонь. Теперь стал снова отходить Корнеев. А с нашего берега непрерывно били пулемёты и ухали орудия БМП. Так мы с Сергеем, поочерёдно играя в пятнашки со смертью, добрались до берега. Лодки Алахвердиева там уже не было. Значит, он уже на нашем берегу. Я извлёк пакет, открыл вентиль баллончика и бросил всё это в воду. Через полминуты перед нами была надувная лодка.

— Поехали, Серёга! — крикнул я.

Корнеев поднялся и, как-то неестественно перегнувшись, направился ко мне.

— Что с тобой?

— Зацепило, б…!

— Куда?

— В правый бок.

— Грести сможешь?

— Не знаю. Попробую.

— Лучше не пробуй. Ложись, сам справлюсь

Корнеев буквально свалился в лодку, я столкнул её поглубже, и мы, подгоняемые свистом пуль, поплыли к нашему берегу. Взлетели осветительные ракеты. На фоне черной реки, залитой мёртвенным светом, я в своём светло-сером комбезе оказался прекрасной мишенью. Но китайцы не успели пристреляться. Наши операторы-наводчики оставили китайцев в покое и быстро расстреляли висевшие над Аргунью «фонари». А я грёб так, словно участвовал в Олимпийской регате. Несмотря на приличный морозец, я под комбезом был весь мокрый. А над головой занудно выли пули и шлёпались в воду.

Наконец лодка ткнулась в берег. Я выбросил на берег автоматы и начал вытаскивать отрубившегося Корнеева. Тотчас несколько пар рук помогли мне. Меня подхватили под руки и потащили.

— Быстрее, Старый, быстрее! Эх, и жарят, сволочи! Здорово вы их разозлили!

Неподалёку стояла БМП, к ней меня и тащили.

— Стойте, мужики! А где мой автомат? — спохватился я.

От машины отделился человек невысокого роста в черном комбинезоне и обнял меня за плечи.