Хроноагенты за работой - Добряков Владимир Александрович - Страница 29

Я задавала себе вопрос: «А я так смогу?» И не находила на него ответа. Ответ пришел сам собой, когда мы с Магистром, цепенея от ужаса и обливаясь холодным потом, наблюдали, как ребята закрывали межфазовый переход, разрушая неведомым оружием пространственно-временной континуум. Когда всё кончилось, Магистр налил себе полстакана водки, выпил её залпом, как воду, и только потом прохрипел: «Знаешь, Кэт, в десять раз легче проделывать такие трюки самому, чем сидеть вот так, наблюдать и быть не в состоянии чем-либо помочь. Я от такой работы или чокнусь, или сопьюсь. Видит Время!»

И тогда я заявила о своём решении, прошла все тесты и была признана годной. После долгих мытарств я получила квалификацию. Но стала ли я хроноагентом? Называться и быть — разные вещи. Да, я умею делать всё, что положено уметь хроноагенту третьего класса. Но уметь и мочь — вещи тоже разные. На полигоне я лихо расстреливала из штурмовика макет автоколонны. Спасибо Андрюше, научил. Но смогу ли я так же лихо, не дрогнув при этом и не промазав, расстрелять реальную колонну? Да ещё если при этом по мне будут бить зенитные орудия и пулемёты, а сверху атаковать истребители?

Года четыре назад я была на одном сугубо научном семинаре. В кулуарах зашел разговор о хроноагентах вообще и об их работе в частности. Тогда один Хронофизик высказал интересную мысль.

— Уроженец Монастыря, работающий хроноагентом — это нонсенс. Такое возможно только при условии: один на десять тысяч. Посудите сами. Мы живём в комфортабельной, чистенькой и безопасненькой Фазе Стоуна. Мы видим Реальные Фазы только на экранах мониторов. Жизнь этих Фаз и события в них мы оцениваем своей меркой, со своей колокольни. А ведь хроноагенту надо там действовать. И не просто действовать, а жить той жизнью. Иначе его в два счета разоблачат. Ну, кто из вас сможет прожить без водопровода, без искусственного освещения и без отопления. Я уж не говорю о том, что вместо санузла придётся пользоваться сточной канавой, при любой погоде. Заметьте, я говорю только о простейших бытовых трудностях и ни словом не касаюсь отношений между людьми. А эта проблема на два, даже на три порядка сложнее. Вы скажете, что курс МПП в состоянии сделать человека способным существовать и работать в любых условиях. А я скажу: ерунда! Чего не дано, то не пришьешь! Каждый год тысячи пятнадцатилетних подают заявления в Комиссию Совета Магов. Все они хотят стать хроноагентами. Сколько остаётся после простого тестирования Матрицы на профпригодность? А дальше, отсев ещё больше. К программе подготовки допускается не более пятнадцати-двадцати в год, одолевают её не более десятка, курс МПП отсеивает ещё пять-семь. Сколько остаётся? А кого мы знаем из широко известных хроноагентов, которые родились в Монастыре? А? Что-то я имён не слышу. Правильно. Отсев в Секторе Внедрения и Воздействия невелик. Но этот отсев почти на девяносто процентов состоит именно из уроженцев Монастыря. Все сколь-нибудь заметные хроноагенты — выходцы из Реальных Фаз. Я уж не говорю о легендарных личностях. Почему так? Вроде бы мы много знаем, много умеем, сами кандидатов в хроноагенты учим, а поди ж ты! Чего-то в нас не хватает того, что есть в них. А знаете, чего? В нескольких Фазах, в Германии жил такой человек, Гёте. Гениальная личность! Он сказал так: «Лишь тот, кем бой за жизнь изведан, жизнь и свободу заслужил!» По-моему, лучше не скажешь. Вот и давайте жить по Евангелию. Хроноагенту — хроноагентово, аналитику — аналитиково, хронофизику — хронофизиково.

Мне тогда почему-то очень живо вспомнились эти слова. И я задала себе вопрос: почему я не смогу стать тем уроженцем Монастыря, который один из десяти тысяч становится хроноагентом? Упаси Время, у меня и мыслей не было сравняться с Андрюшей. Я хотела просто стать одной из них, приблизиться к ним ещё больше, чем ранее.

И я всё-таки стала этой одной из десяти тысяч. Но хроноагентом я не стала. По крайней мере, я сама себя таковым не считаю.

Вот и сейчас, до выхода на задание у меня осталось меньше суток, а я к нему не готова. Не готова по двум причинам, и обе причины морального характера. Когда я помогала Андрюше готовить операцию по борьбе с кораблём-роботом пришельцев, я как-то совсем упустила из виду одну характерную черту в поведении жителей той Фазы, куда я сама собиралась внедряться. Такую сексуальную распущенность мне редко приходилось наблюдать, хотя насмотрелась я всякого в Реальных Фазах.

Сейчас, сидя перед компьютером, я моделировала ситуации, пытаясь избежать неизбежного. Я, конечно, прекрасно знала, что, внедряясь в Реальную Фазу, в конкретный объект, следует жить жизнью этого объекта и жить по законам и моральным нормам этой Фазы. Умом я всё это понимала, но… Мысль о том, что мне придётся в течение целого часа участвовать в сексуальном развлечении в компании с одной девицей и тремя мужчинами, приводила меня в трепет. Я — не ханжа, и секс никогда не страшил меня, скорее — наоборот. Но групповуха мне всегда претила, а уж такая, в которой мне предстояло принять участие, подавно.

Все мои попытки сорвать «мероприятие» компьютер «с негодованием» отверг. Такие встречи состоятся, оказывается, ежедневно, в каждый обеденный перерыв. Объявить себя больной я не могла. В этом случае меня сразу отстранили бы от работы. В этой Фазе царил культ здоровья. Поэтому, я не смогла бы сделать главное: передать охраннику новую игрушку с вирусом. Сказаться физиологически неспособной тоже нельзя. Эта компания давно всё друг про друга знала.

Я искала возможность внедриться в Фазу после обеденного перерыва, когда всё уже кончится, но такой возможности не было. Лида Конт ни разу не оставалась одна. А неизбежная потеря сознания на несколько секунд при внедрении влекла отстранение от работы для проверки здоровья. Таким образом, операция опять срывалась.

Может быть я и нашла какой-нибудь выход из сложного положения, но в этот момент начал работать мощный отвлекающий фактор. Сигнал системы слежения оповестил меня, что операция, которую разрабатывал Андрюша, и где он был главным действующим лицом, вступила в решающую стадию. Я остановила изображение эротической сцены и переключилась на соседний монитор.

На многокилометровой высоте плыли два огромных бомбардировщика. Их крестообразные силуэты с длинными узкими крыльями четко выделялись на фоне Гренландских ледников. Один из этих воздушных кораблей, несущих в своих бомболюках ядерные бомбы, пилотировал генерал Говард Болдуин, командир дивизиона ядерных сил. Магистр, внедрившись в министра обороны США, сумел убедить президента отдать приказ на применение против агрессивного пришельца ядерного оружия. А Андрей, внедрившись в Говарда Болдуина, исполнял этот приказ. Самолёты шли на перехват агрессора.

Присмотревшись, я с удивлением обнаружила отклонение от плана операции. Самолёт Болдуина летел вторым, отставая от головного на пятнадцать километров. А он должен был лететь первым! Андрей из каких-то соображений прямо на ходу внёс изменения в план операции. Ох, и достанется же ему от Магистра, если он не сумеет как следует обосновать это изменение!

Но, поразмыслив, я поняла, что Андрюша, как всегда поступил правильно. Головной самолёт будет бомбить цель большую и медленно летящую. А если корабль пришельцев перед ударом успеет разделиться, то экипажу второго самолёта придётся работать по малоразмерной и высокоскоростной цели. В их распоряжении останутся считанные секунды, и здесь всё будет зависеть от искусства пилота и штурмана. Андрюша, верный своим принципам, взял на себя самую трудную и опасную часть операции.

Самолёты медленно плыли в небе, до цели было ещё очень далеко, а я уже кусала палец своей красной лайковой перчатки. Ох, и скверная у меня привычка! Иногда мне на день двух пар не хватало. Хорошо, что к моим услугам всегда есть Синтезатор, ну, в крайнем случае, Линия Доставки.

Генерал Болдуин, тем временем, настроился на частоту советского бомбардировщика:

— Сэр! Говорит генерал Говард Болдуин. Мы идём парой на перехват цели. Предлагаю вам отказаться от атаки и вернуться на свой аэродром, у вас ещё хватит для этого горючего.