Дурная слава (СИ) - Евсеева Мария - Страница 28

— Ого, — отстранившись на мгновение, шепчу ей я. А сам продолжаю сходить с ума по ее жарким губам. — Может, хотя бы не здесь, не на виду?

— Заткнись, — цедит сквозь зубы она, и я целую ее. Жадно, страстно, ненасытно, до изнеможения, до звездочек в глазах и в голове. Наш продолжительный поцелуй грозится перерасти в неприличный, и лучше бы, конечно, это случилось не при свидетелях… А хотя… плевать на всех и вся! Но Джонни отрывается и сама тянет меня за руку. — Пошли!

— Счастливого вечера! — кидает нам в след невозмутимый «папа».

Из вежливости я оборачиваюсь:

— И вам!

Но как только мы оказываемся за пределами видимости, у гаража, где теперь стоит мой мотоцикл — ее мать, еще до чая, попросила убрать его с дороги, — рыжая стервочка толкает меня. Толкает со всей своей девичьей силы! И злится всерьез:

— Как ты вообще ведешь себя?! Как ты со мной разговариваешь?!

— Как? — улыбаюсь ей я и вновь привлекаю Джонни к себе.

Но она отбивается:

— Как самонадеянный кобель! Как развязное животное! Что они о нас подумали?

— Ты разве не слышала? Твой папа сказал, что между нами любовь.

— Любовь? — сердито фыркает она, и ее милое личико забавно морщится. — А по-моему, между нами какая-то фигня!

— А не все ли равно, как это называется?

— Нет!

— М-м, — хохотнув, я притягиваю ее к себе, — значит, ты мечтаешь о любви?

Но она кривляется в моих объятиях:

— Да при чем тут любовь? Ты не понимаешь? Дело в тебе! Ты ведешь себя, как баран! Как последний козел! Чего ты добиваешься?

— Я? А не ты ли сама, всего лишь пару минут назад, похотливо набросилась на меня?

— Ты не оставил мне выбора! Твой поганый язык надо было прикусить! — кипятится чертовка. — Кем бы ты выставил меня перед моими родителями?

— У тебя отличные родители, — спешу заверить ее я. — Они все поняли. Иначе не пожелали бы нам удачи на дорогу.

— Что? На дорогу? Ты всерьез решил, что я с тобой куда-то поеду? — с сарказмом хмыкает она. — Даже не думай об этом, даже не мечтай! Пока не научишься нормально себя вести!

— А «нормально» — это как?

— А «нормально» — это по-другому!

— По-другому?

— Да, по-другому!

Я ухмыляюсь и сразу же расцепляю пальцы, чтобы она смогла высвободиться:

— Ну тогда пока.

И даже не жду, когда она отойдет от меня, а просто разворачиваюсь, завожу мотоцикл и медленно выкатываюсь из калитки по направлению к соседским воротам. И если Джонни думает, что моя стратегия по ее завоеванию слишком предсказуема, что я возьму ее силой или вновь стану играть в поддавки, то она ошибается. Пусть помучается! А уж потом я поддамся и «перевоспитаюсь».

Я уезжаю, почти бросая ее, растерявшуюся, возле гаража, и сходу вливаюсь в оживленную тусовку за забором. Сейчас мне очень даже важно пошуметь и подурачиться — пусть знает, что я здесь, я рядом.

Я твой. Ты моя.

— О! — набрасывается на меня Артурчик и лезет обниматься, будто мы с ним закадычные друзья и не виделись лет десять, точно. — Тони, а ты вечно вовремя!

— Вовремя? Да у вас развлекательная программа в режиме нон-стоп! Еще бы не вовремя! — посмеиваюсь я и кошусь на визжащих полуголых матрешек, которые бегают вокруг бассейна за Диманом. Кажется, толстяк завладел их лифчиками. — В какое время не зайди, всегда будешь в теме.

— А то! — довольно лыбится Артур. И зацепив меня локтем за шею, уводит куда-то в сторону. — Мы тут баньку решили организовать. Мясо маринуем…

— Ты про Димана?

Артурчик срывается на истерический гогот:

— Не, Димана нельзя! Смотри, как он девчонок подогревает! — И тянет довольно: — Жара-а! Пока еще нет, но к полуночи точно будет.

Из-за поворота вырисовывается Гарик в обнимку с какой-то гигантской сарделиной и, заметив меня, горланит на всю округу:

— Ох, ты! Тони! Ты где пропадал-то?

— Кстати, да. Мы уж думали, тебя Джон сожрал. Ты че пристраиваешь свой байк, где попало?

— Почему, где попало? — как можно небрежнее отмахиваюсь я. — У нас с ней любовь.

— А-а, — ржет, как укурыш, Артур, — у тебя сегодня, я вижу, все в порядке с настроением. — И хрюкает: — В баню пойдем?

— Пойдем.

— А потом в бас нагишом!

— Можно и в бас.

— Во-о-о! — хлопает меня ладонью в грудак. — Это по-нашему!

И уже через несколько часов мы, распаренные и разгоряченные, с дикими воплями испытываем на вместимость бассейн. А когда самым последним на нас с разбега летит Диман и сверхмощной бомбой падает на головы, я намеренно ору как можно громче, чтобы меня было слышно по ту сторону забора.

Я лежу в шезлонге в относительной тишине двора, в самой отдаленной части, пока Артур и его команда в фанатичном исступлении чебурашатся перед домом, в беседке, и смотрю на эти лживые лампочки, которые напоминают мне о ней, о рыжей бестии с шоколадными глазками и ванильными губками. Сейчас как никогда мне хочется словить свой лакомый кусочек и быть рядом с ней, с этой непокорной и такой желанной девчонкой, но раз я решил ее приручить, буду идти до конца.

Я не знаю, что она там, за забором, делает — может, мучается в сомнениях, снова шпионит за мной или любым способом старается отвлечься, — но мне нравится развивать эту тему и строить любые догадки.

Я запрокидываю голову в небо и, полагаясь только на интуицию, ищу на темном куполе ее Кассиопею.

Внезапно телефон, о котором я давно успел позабыть, издает короткий сигнал, возвещающий меня о входящем сообщении, и мне сначала даже лень на него реагировать — ну что там может быть, очередной спам? Но помедлив немного, как бы плавно и неторопливо высвобождаясь от приятного плена размышлений, я снимаю блокировку с экрана и…

Вот ведь рыжая бестия!

Чертовка как-то узнала мой номер телефона и прислала свою интригующую фотку, на которой она в неприлично короткой клетчатой юбке отрывается на танцполе.

«Привет из клуба!»

«И что ты там делаешь?» — поспешно набираю ей я.

«Танцую» — прилетает в ответ.

Меня скручивает в узел, и я, одержимый жгучей, мучительной ревностью, подрываюсь с шезлонга, на ходу натягиваю майку, прыгаю на мотоцикл, как ужаленный, срываюсь с места и вмиг покидаю Озерки.

Я несусь по шоссе, ощущая, как встречный ветер отвешивает мне пощечину за пощечиной, злюсь и тут же одобрительно ухмыляюсь: переиграла, провела! Маленькая стервочка! Смеюсь и предвкушаю нашу скорую встречу. Ведь Джонни именно этого добивается: ей снова не терпится оказаться в моих руках?

Как безумец я влетаю по порожкам клуба, сталкиваюсь на входе с фейсконтролем, меж нами с первого слова возникают некие разногласия, и если бы не Руслан, боюсь, для меня все быстро бы закончилось. А так, слегка подостыв с ним на улице, я, в конце концов, все-таки попадаю на танцпол, но в какой его угол не заверну, как не перережу его вдоль и поперек, мне не удается отыскать рыжую бестию.

Я даже поднимаюсь на балкон, чтобы сверху просканировать хаотично двигающуюся толпу и высмотреть одну вертлявую, соблазнительную попку, но все мои попытки и надежды с каждым следующим треком рассыпаются в пыль. Тогда я, спустившись в относительно тихий бар, набираю ее номер.

Джонни отвечает не сразу. Ей удается изрядно меня извести, прежде чем я с мыслями о том, что с ней все хорошо, измученно выдыхаю:

— Ну и где ты есть?

— А ты где? — игриво отзывается она.

И я, услышав вожделенный голос в трубке, бессознательно улыбаюсь:

— В клубе. А ты?

— М-м, — мурлычет кошкой она. — А я дома.

— В смысле, «дома»?!

На что она кокетливо усмехается:

— Ну а где мне еще быть? Ты же не разрешаешь мне…

— А фото? — нетерпеливо перебиваю ее я.

— Вижу, понравилось? — хихикает стервочка.

Коварная обманщица! Авантюристка! Чертовка!

И я, ухмыляясь сам себе, медленно направляюсь к выходу.

— Ладно, — соглашаюсь я, — ты меня уделала, Джонни. Тебе удалось обвести меня вокруг пальца. Но я уже еду, еду к тебе! Ты слышишь?