Клан зверя (СИ) - Риз Лаванда - Страница 10

Если же в течение семи лет у женатого князя не рождался сын — его правление прекращалось, так как для лугару это являлось доказательством слабости и позора.

Ральф был женат уже почти семь лет на дочери достойного вождя крепкой и сплочённой стаи. Сирена была ему преданной женой, сильной, смелой, гордой женщиной лугару, но по воле какого-то злого рока она не могла подариь Ральфу ребёнка. Это приводило князя в дикое отчаянье! Молча, он мысленно обвинял свою жену, впадая в ярость, пока его чародей Магнус не узнал о заговоре. Один из вожаков, тайно мечтающий заполучить власть, воспользовался сильной магией, подкупив одного из чародеев-жрецов, и наслал на Ральфа проклятье, лишив его возможности иметь наследника, чтобы потом воспользоваться законом правления и занять его место.

… Ральф влетел в свои покои и, остановившись посреди мрачного слабоосвещенного зала, громко и недовольно воскликнул:

— Проклятье Мозгера! Я выглядел перед этой стаей трусом и идиотом! Зачем скажи на милость, ты остановил меня, какое такое важное открытие ты сделал, Магнус?!! Чем это людское отродъе может мне помочь?

Незримый призрак отдалился от князя на небольшое расстояние и принял телесную форму. Это был сухой старик лугару, лишенный пышной шевелюры, сморщенный, словно древняя мумия. Он взглянул на князя проникновенным завораживающим взглядом и неторопливо спокойно изрёк:

— Твой срок правления истекает, Ральф. Если у тебя не родится сын — ты будешь навеки изгнан в смежный мир. Проклятье действует так, что ни одна женщина лугару не сможет зачать от тебя. Мне в голову пришла мысль, что возможно, проклятье не распространяется на других женских особей. Мы очень сходны с людьми, и бывали случаи, когда женщины из того мира производили на свет потомков лугару. Если она оказалась здесь, почему бы нам не попробовать? Она нужна тебе живой и здоровой, чтобы зачать с ней вашего ребёнка, твоего сына. Лугару всегда остаётся лугару, даже если им разродится женщина иного племени.

— И как мы это узнаем, действует на неё проклятье или нет? — Ральф брезгливо сморщился, словно ему почудился запах не свежих потрохов.

— Я должен смешать две тёплых капли вашей крови на древнем амулете. Мы снова встретимся с этой девушкой. И не нужно делать такое лицо мой князь, это единственный выход, если ты, конечно, не устал жить на этом свете.

Мэг плелась рядом с Шер, которая несла в руках большую корзину, с только что выстиранным ими бельем. Медленно, проходя через селение, Шер доброжелательно кивала каждому встречному лугару. Проводив глазами одну молодую женщину, носившую под сердцем ребёнка, Шер тяжело вздохнула, произнеся вслух:

— Как бы ты ни уверял себя, что лугару живут по единым законам, всё равно на деле трудно смирится с тем, что ты отдашь своё первое чадо. Первенцы мальчики лугару самые крепкие и сильные из последующих детей, поэтому их и отбирают для войска. Эти законы придумали мужчины, и им неведома боль матери, у которой отнимают её дитя.

— И избежать этого никак нельзя? — у Мэган из головы всё не шел тот безымянный воин с родимым пятном, ставший чужим своей матери. После того случая она полюбила Шер ещё крепче.

— Нет нельзя, подобное будет считаться преступлением, — ответила Шер своим хрипловатым голосом. — Сотни лет женщины лугару подчиняясь воле вожака, убеждают себя, что так надо, что таков закон стаи. Пытаются относиться к своей первой беременности как к временной службе в войске, как к долгу. Или что они носят в своём животе бездушную глыбу, ведь если ты будешь привязываться к ребёнку, станет только хуже. Но, не смотря на всё это — сердце не обманешь. Как только ты почувствуешь его в себе — твои мысли обращаются к нему.

— А лугару никогда не бросают своих детей? — Мэг не переставала поражаться, что за такой хищной натурой лугару, скрывается такой глубокий материнский инстинкт.

— Что ты! Никогда! Выбросить ребёнка они не могут, но они способны убить слабого, чтобы в последствии его не разорвали другие стаи либо же даже свои, стоит тому только подрасти. У слабого или покалеченного лугару мало шансов на долгую жизнь. Если его не убьют соплеменники, через время его может убить превращения в полнолуния. Поэтому таких младенцев умерщвляют сразу, чтобы они не мучились. А я вот не смогла убить Войта, — в голосе Шер послышалась такая глубокая боль и печаль. — Может кто-то посчитает меня слабой, но он сильно пожалеет, если решится это проверить. Мой Войт сильный как никто, у него лишь покалечена нога, но дух его велик!

— Это правда, — мягко улыбнулась Мэг, — Войт очень отличается от остальных, он с первого дня учит меня жить в этом мире. Если бы не ты с Атиллом и не Войт, я бы точно считала лугару монстрами. Главная его сила внутри него, в его мужественном сердце. Не хочу льстить твоему материнскому чувству, но я скажу то, что думаю. Я думаю, скольких бы лугару я не встретила на своём пути — Войт останется для меня самым великодушным из них.

— Он тоже как-то привязался к тебе, Мэг. В нём проснулось желание оберегать тебя, потому что он сам прочувствовал тяготы унижения. Войт рассмотрел в тебе твою суть и нашел в тебе друга. Или же это нечто большее, чем дружба, — рассуждая, протянула Шер, пожимая плечами.

Нахмурив брови, Мэг решила предусмотрительно сменить тему:

— Скажи мне, Шер, а почему ни ты, ни кто-нибудь ещё из стаи не расспрашивают меня о моём мире?

— А зачем? — тут же удивилась Шер. — Мы не любопытны. Зачем нам забивать себе голову чужими мыслями и чужими правилами?! Лугару живут своей жизнью и принадлежат только этому миру. Я не хочу ничего знать, что такого происходит там, за таинственной гранью. Тем более что ваш мир, всегда служил для лугару местом изгнания, местом, где наше племя травили и убивали. Изгнать лугару из Джафрат-Кира — считается самым суровым наказанием. Эту пытку придумали чародеи. Считается, что лучше погибнуть от рук лугару, чем быть загнанным зверем и умереть с позором в чужом мире. А теперь хватит разговоров! Отправляйся доить коз!

— Козы. … Козы есть и у нас, — горестно вздохнула Мэг. — Когда я на них смотрю, мне кажется, что я на миг вернулась домой.

— Ну, тогда тебе не сложно будет принести мне кувшин тёплого молока!

Это были самые проворные, упрямые и хитрые животные! Только Мэг подобралась к одной из них, нащупав налившееся вымя, как рогатая бестия, подпрыгивая и опрокидывая кувшин, унеслась прочь. Козы хоть и были домашними, но видимо признавали только лугару. Перещупав нескольких строптивых животных, Мэг в итоге распугала всех коз. И ей ничего не оставалось, как отправиться за помощью к Войту.

Она без труда отыскала его в кузнеце отца.

— Ты не мог бы мне чуточку помочь, а? Козы не подпускают меня к себе! — бессильно развела руками Мэг, улыбаясь уставшему от тяжелого труда парню.

Войт отрицательно замотал головой, стирая пот с лица:

— Попроси кого-нибудь другого или справляйся сама, я должен сейчас помочь отцу. Завтра прибудет князь, нужно всё успеть к сроку.

— Угу, — обреченно кивнула она, поплёвшись обратно.

Заметив, возле одной из хижин кусок верёвки, Мэг воспрянула духом, воинственно ухмыляясь.

— Ну, всё, хитрые морды! Я всё равно умнее вас! — авторитетно заявила она козам, подперев бока. И заарканив верёвкой одну козу, потащила её к дереву. Это было сражение упрямства животного и проворства человека. Коза мотала головой и упиралась копытами в землю, пока Мэг не догадалась поманить её аппетитной веточкой. Насилу дотащив и привязав козу к ближайшему дереву, Мэг со злостью принялась дергать её за дойки, выжимая драгоценные струйки молока в кувшин. Но коза и тут умудрилась схитрить, она соглашалась давать молоко только в обмен на что-нибудь другое. Потеряв терпение, Мэг зарычала на неё и топнула ногой, всё-таки пойдя козе на уступки, наломав ей охапку сочных веток. Когда Мэг наконец-то надоила полный кувшин, ей показалось, что стирать бельё в ледяной воде было намного легче.