Гений 30 лет Спустя (СИ) - "Swfan" - Страница 31

Девочка стала пунцовой и быстро закивала.

— …Ну и последний совет, раз уж я так разговорился, — мужчина покосился в угол контейнера, в котором их перевозили. Там всё ещё сидел, но уже не играя, а давая отдых пальцам, старик над старой цитрой.

— Ты вроде не глухая, поэтому сомневаюсь, что ты там концерт слушала; хочешь поиграть? — спросил Фан Линь.

Когда он только проснулся, девочка сидела возле «музыканта» и как будто слушала его игру. Но на самом деле потом, по её взгляду мужчина понял, что Мая засматривалась на саму цитру. Дети всегда так делают, когда стесняются что-нибудь попросить: они просто смотрят на желанную игрушку на витрине, пристально-пристально, и надеются, чтобы родители это заметили.

И действительно, ответ ребёнка был категоричен:

— Нет, нет я не… Я… Мне и так хорошо, я не хочу беспокоить… — стала она отнекиваться.

— Не хочешь беспокоить? серьёзно? Это ты мне говоришь? — Фан Линь прищурился и прыснул:

— Значит великому гению докучать можно, а старому бездарю — нет?

Мая отвернулась в пол.

— Иди, не стесняйся. А если откажет, можешь поплакать, — тогда он точно согласится, — сказал Фан Линь с лёгкой издёвкой. Мая замялась, но всё же кивнула. Она поднялась и побрела на ватных ногах к старику. Мужчина же сделал свои дела в уборной и вернулся к своему гнезду. Залезая в него, Фан Линь поглядывал на старика. Тот говорил с девочкой, и та просила его о чём-то. Потом он уступил своё место, и Мая неуверенно присела за цитру.

Фан Линь залез и прикрыл глаза.

А спустя пару секунд зазвучала, тихо, как капли дождя под водой, музыка; сперва неуверенная, лёгкая мелодия, как будто ветер игрался по струнам — потом сильнее, но тоже нежно, словно нежные длинные пальцы ощупывали одну струну за другой, как врач сперва ощупывает пациента вопросами… Мужчина слушал музыку и плавал на её волнах. Потом он приподнял взгляд и увидел девушку в голубом за цитрой, в павильоне на берегу озера, с лицом, спрятанным вуалью. Девушка улыбнулась, и Фан Линь понял, что спит; он тихо, как только мог, чтобы не нарушить сновидение, вздохнул.

24. Все вы теперь наши Рабы

Стоял жаркий полдень, и тёплый ветерок разносил по лугу дурманящий кровавый аромат.

Густая и липкая кровь лежала на траве, в окружении белых разорванных тел.

Су Мьяо окинула их взглядом. Затем она скинула в траву немного пепла со своей сигареты.

— Что скажите? — спросила женщина.

— Хм… — протянула ей в ответ старуха примерно семидесяти лет, одетая в чёрное. Она была совсем немного ниже Су Мьяо и держала свою старую спину удивительно ровно. Седые волосы старой женщины были собраны в пучок на затылке. Старуха посмотрела на кровавый пейзаж и медленно заговорила:

— Кто бы этого ни сделал, он был охвачен яростью…

— Яростью?

— Да, — кивнула старуха и слегка прищурилась. — Сперва он обезглавил этого мальчишку, — она указала чёрной тростью на отрезанную голову, опущенную лицом в землю. — Одним ударом… Потом взял паузу, после которой вырвал позвоночник этого мальчика, — трость переместилась к телу с огромной красной раной на спине, — и перерезал им того, как хлыстом, — а потом переместилась на последний труп, на полноватого мальчишку, ноги которого были отделены от туловища, разливающего на свежий луг свои внутренности.

— …Убийца был в гневе, — заключила старая женщина, снова опираясь на свою тросточку.

— В гневе… — прикрывая свои накрашенные веки проговорила Су Мьяо. — Почему? — спросила она ясным голосом.

— Глупый вопрос, — старуха покачала головой. — Откуда мне знать.

— Прошу прощению, — улыбнулась женщина. — …Все дети принадлежали к клану Лян. Может это был их враг?

— Возможно, — протянула старая женщина, никак не выражая собственного мнения об этой теории.

— Кто-нибудь ещё пропал? — спросила она вдруг.

— Ещё одна девочка, но… С ней есть некоторые странности.

— Странности?

— Она не ученица школы. Не значится в наших списках.

Старая женщина кивнула.

— И ещё… — Су Мьяо раздражённо улыбнулась. — «Он» тоже пропал.

— Вот как… — прошептала старая женщина.

— Будем преследовать?

— Нет, — она покачала головой. — Нас назначили следить за этим мальчишкой, — если он сам ушёл, пусть. Это его право. Мы наблюдатели, а не надзиратели…

— …Действительно. Правда я сама ощущала себя скорее воспитательницей, — Су Мьяо выдохнула и кивнула.

— И это всё, — старуха провела тростью по кровавому полю, — тоже не наше дело. Напиши о нём рапорт. Отправь как дело важности третьего ранга. И собирайся. Мы возвращаемся.

— Третий ранг? — удивилась Су Мьяо.

— Да, определённо… — кивнула старуха, как будто сама себе.

— Но… Почему? — растерялась женщина.

— Из-за запаха.

— Запаха? — Су Мьяо совершенно сконфузилась, и даже позабыла про свою сигарету, которая капала пеплом на зелень.

— Запаха… Здесь пахнет Дао, Дао смерти… — проговорила старуха и провела ногой по траве. И вдруг травинки, несмотря на свою зелёную пышность, посыпалась, как прах. — Кто бы ни был убийца… Он смог потрясти Дао, а значит был способен на Эманацию.

— Эманацию… — удивлённо протянула Су Мьяо, а затем вскинула голова и посмотрела в небеса, где в голубой дымке проглядывался край огромной серой планеты.

Круглый день вокруг неё, словно мухи, роились корабли. Торговые и военные, пассажирские суда и приватные яхты особенно богатых людей.

И разумеется мусоровозы.

Проснувшись на одном таком, Фан Линь первым делом услышал копошение вокруг; мужчина похлопал слипающимися глазами и кое-как вылез из гнезда, в котором провёл столько-то часов. Оказавшись на ногах, он уныло осмотрелся.

Люди больше не налипали на блеклые обогреватели, но все толпой собрались возле едва заметных в темноте железных врат. Судя по лёгкой вибрации металлического пола, корабль уже преодолел атмосферу и шёл на скорое приземление.

— Мастер…

— Идём, — сразу махнул рукой Фан Линь и повёл за собою Маю. Они встали на самом краю толпы. Не успел мужчина вдоволь насмотреться на спины стоящих спереди, как ещё кое-кто ещё встал в один с ними ряд. Присоединился старик в старом белом халате, который нёс в футляре цитру.

— Ох, вы проснулись, друг мой Линь. С добрым утром.

— Доброе, — кивнул, сдерживая зевок, Фан Линь. А потом заметил про себя, что настолько недоброго утра у него не было уже очень давно.

— Похоже вот и конец нашему совместному путешествию; великое Дао свело нас вместе, оно же нас разъединяет. Впрочем, — старик вздохнул, вздох одновременно печальный и смиренный: — Таков путь странника; вот она, плата за право каждый день видеть новое — обязательно приходится с ним расставаться…

— Согласен, — сказал Фан Линь, лишь бы он поскорее заткнулся.

— Ах, и вы тоже прощайте, юная Мая. Я был рад нашему знакомству, — улыбнулся старик.

— Благодарю, — кивнула девочка. Ей на глаза опустились неряшливые волосы.

— У вас, я скажу, замечательная ученица, дорогой мой друг Линь, — снова переключился старик на Фан Линя, который как раз раздумывал, не отойти ли ему в сторону.

— У неё поразительный талант; учите её усердно, и кто знает… Возможно однажды она сможет достичь моих музыкальных вершин!

Фан Линь отметил про себя, что дабы достичь музыкальных вершин старика, Мае нужно переломать себе все пальцы и набить уши ржавыми гвоздями.

— Н-нет, я совсем не умею играть, — покачала головой девочка.

— Не принижайся, — вставил Фан Линь. — Мне понравилась вчерашняя твоя, как там называется мелодия…. — Туту-туту-ту-та-ту… — проговорил мужчина ритм, вспоминая вчерашнее.

Мая смутилась:

— Я не играла такой мелодии.

— Да? — вскинул бровь мужчина.

— Значит мне приснилось… — покачал он головой и притих.

Вдруг корабль тряхнуло; люди в толпе стали валиться, сыпаться друг на друга и путаться между собой. Фан Линь же, к своему же удивлению, так ловко поставил ногу, что удержался и не упал. Одновременно с этим тряска его немного приободрила и сбросила с него сонную вуаль. А затем стали открываться железные двери, и в лицо мужчины ударил свет. Толпа, всё ещё неловкая, быстрым шагом устремилась на волю. Люди покинули контейнер, в котором провели всё путешествие, и стали сходить по ржавому и ровному железному трапу на землю.