Час совы - Добряков Владимир Александрович - Страница 74

Заводы закрывались один за другим. Предприятия добывающей промышленности быстро насытились рабочей силой. Уделом прочих стала безработица или подённая работа за нищенскую плату. В стране начался обвальный рост преступности. Население резко расслоилось. С одной стороны оказались те, кто ближе стоял к кормушкам, их было меньше одного процента населения, и они жили безбедно. С другой стороны, те, кто не мог свести концы с концами. Это были все остальные. Богатый класс стал чувствовать себя в городах очень неуютно. Там на них смотрели весьма косо. Пользуясь своими немалыми средствами, новоявленные богатеи стали строить далеко за городами шикарные коттеджи. Строили их поближе друг к другу. Так появились загородные посёлки. Но обездоленный народ не мог терпеть этой роскоши, которой обзаводились за его счет. Начались опустошительные набеги на богатые посёлки. Тогда жители посёлков наняли вооруженную охрану и спрятались за колючую проволоку. В городах остались только низкооплачиваемые рабочие, безработные, пенсионеры и полиция.

Заключительным актом стала отмена паспортов и удостоверений личности. С пятилетнего возраста ввели поголовную дактилоскопию населения. У каждого полицейского появился детектор, связанный с центральным компьютером. Теперь полицейский, приложив палец любого человека к датчику, мог за минуту узнать о нём всё. Но это было бы не так уж и плохо, только палка-то оказалась о двух концах. Проверив отпечатки пальцев человека, полицейский мог одновременно послать на компьютер сообщение, что это лицо совершило некоторое нарушение общественного порядка, и на него наложен штраф. После этого человек не только не мог получить свою нищенскую зарплату, пенсию или пособие, но даже купить себе кусок хлеба, пока не уплатит штраф. Проклятые детекторы установлены повсюду; везде, где производятся какие-либо платежи.

Нашлись люди, которые отказались от дактилоскопии, посчитав это нарушением своих прав. Они объединились в Союз Неповиновения (СН). Их сразу же объявили вне закона, и группы СН ушли в леса и горы. Оттуда они совершали набеги на государственные учреждения, добывая себе всё необходимое.

Но у большинства населения жизнь стала невыносимой. Мало того, что они страдали от многочисленных преступных шаек, а тут ещё и полицейский террор. Люди начали объединяться в союзы, группы, но это строжайше преследовалось. В короткий срок большинство объединений было разогнано, остальные ушли в глубокое подполье.

Мои рассказчики как раз принадлежали к одной из таких подпольных групп с романтическим названием «Ностальгия». Один из членов группы разработал новый компьютерный вирус, который, будучи запущенным в сеть, полностью должен был уничтожить дактилоскопическую базу данных. Но для того, чтобы он сработал, его надо было запустить в центральный компьютер хотя бы районной сети. Периферийные компьютеры, установленные в городе, были блокированы на предмет ввода новых программ. Поэтому они и собрались сегодня здесь, чтобы проникнуть на территорию посёлка, в помещение центрального компьютера (возле него как раз и был нужный мне переход в другую Фазу). Дискета с программой-разрушителем была у того парня, который залёг возле спирали Бруно. «Ностальгия» договорилась с одним из отрядов СН, что они помогут им проникнуть в посёлок. Поэтому парни, поначалу, приняли меня за одного из них.

— И как вы думаете проникнуть к компьютеру? — спрашиваю я.

— Надо снять часового у ворот и на вышке.

— А тот, что сидит в КПП? Он же поднимет тревогу.

— Нет. За ложную тревогу его сразу уволят. Он сначала убедится, как следует, только потом подаст сигнал. Тут главное, быстрота: снять часового у ворот и на вышке, а этого, пока он разбирается, что к чему, мы быстро пристрелим.

— Но того, кто на вышке, без стрельбы не снять.

— Ну и что? Охранники ночью частенько постреливают по подозрительным теням. На это никто не обращает внимания.

— Ну, хорошо. Вы проникаете к компьютеру и разрушаете его базу данных. Ну и что? Её рано или поздно восстановят, и всё вернётся на круги своя.

— Чудак! Да ведь этот компьютер включен в центральную сеть. По этой сети вирус распространится вплоть до столицы. Вся правительственная система, вся жизнь страны будут парализованы. Нет, ты действительно, пришелец! Да без этих грёбанных детекторов сейчас шагу никто не сделает. Они даже через эти ворота ни туда, ни обратно не проедут. Из домов своих выйти не смогут. Литра бензина не нальют, на связь выйти ни с кем не смогут. Вот тут-то их тёпленькими и взять, и продиктовать свои условия. Что они сделают, один против тысячи?

— Но ведь вы-то этого всё равно не увидите. Неужели вы думаете, что вас отсюда выпустят?

Парни снисходительно смотрят на меня. Нашёл о чем спрашивать! Они для себя уже всё решили.

— Хорошо. Я помогу вам. Помогу и к зданию проникнуть и, по возможности, прикрою ваш отход. Но с одним условием. Беспрекословное подчинение.

— Идёт.

Около часа я изучаю процедуру въезда и выезда машин через ворота. Кажется, всё ясно.

— Так. Подтягивайтесь вплотную к воротам. Он — тоже, — киваю я на парня с дискетой, — Двигайтесь по-пластунски. Только осторожней, здесь мины.

— Да мы их наизусть знаем.

— Тем лучше. Как только я сниму часового у ворот, вы сразу бегите в КПП, а он к компьютеру. Часового на вышке я беру на себя. Приготовились. Прорываться будем с первой же машиной, которая будет выезжать из посёлка.

Ждать эту машину приходится около получаса. Вот лимузин, в котором сидят две роскошные дамочки, выезжает за пределы посёлка. Створка ворот медленно ползёт на своё место, а часовой перекрывает своей фигурой временно освободившийся проход.

Я кидаю в него резак. Парни тут же вскакивают и вместе со мной бегут в проём. Пробежав в ворота, я с колена бью короткой очередью по зашевелившемуся на вышке пулемётчику. Словно в ответ на мою очередь из КПП доносятся выстрелы. Путь свободен. Забираю свой резак и бегу за парнем с дискетой, который уже на полпути к зданию компьютера. Двое других выбегают из КПП и тоже бегут вслед за нами.

Парни из «Ностальгии» врываются в помещение, а я быстро нахожу переход. Он за кустами, выглядит как пятно света от фонаря. Занимаю оборону спиной к переходу, перекрывая подступ к входу в компьютерный зал. Оттуда доносится несколько выстрелов, и всё стихает.

Но кто-то из персонала компьютерного центра успел поднять тревогу. Через минуту со стороны посёлка появляется десяток вооруженных охранников. Подпустив их на сто метров, я открываю огонь. Охранники, потеряв троих, рассредоточиваются, залегают, и начинается перестрелка.

Я в более выгодном положении. Они освещены, а я в темноте. Но их намного больше. Впрочем, я не ставлю перед собой задачу поразить их всех. Я просто хочу удержать свободным проход к воротам, поэтому весь огонь сосредотачиваю на тех, кто пытается охватить меня справа. Отбрасываю опустевший магазин и вставляю последний, оставшийся у меня. Что-то ребятишки долго копаются. Еще пять минут, и я уже не смогу их прикрыть. Нечем будет стрелять.

А вот и они. Один за другим из дверей выбегают парни и падают на траву рядом со мной.

— Чего ждёте!? — кричу я им, — Быстро — к воротам! Перебежками! Я прикрою.

— А ты?

— Обо мне не думайте. Я остаюсь здесь. Ну, вперёд!

Выскакиваю на открытое место и длинными очередями прижимаю охранников к земле. Но те тоже не лаптем щи хлебают. Их пули свистят и бьют в землю в опасной близости.

Охранники, понимая, что я — главный противник, не забывают и о своих обязанностях. Перемещаясь под огнём, замечаю, как двое парней, не добежав до ворот, успокаиваются навсегда. Из троих только один успевает выскочить наружу. И то ладно. Сами-то они на такой успех и не рассчитывали. Теперь можно подумать и о себе.

Даю последнюю очередь и отступаю в кусты. На меня падают срезанные пулями ветки. Уже в тот момент, когда я ступаю в желтый круг, одна из пуль всё-таки настигает меня и с такой силой бьёт в левое плечо, что я кувыркаюсь вперёд через голову, прямо в центр круга.