Брать живьем! 1919-й (СИ) - Юров Сергей - Страница 39

Я описал на листе положения тел и ранения. Осмотрел Погорелова, пожилого человека с бакенбардами и большими висячими усами, и внес несколько слов относительно характера его ранения.

– Кто расскажет о перестрелке? – cпросил Светловский у собравшихся рабочих мастерской. – Слышались ли какие-нибудь выкрики?.. Соперники поносили друг друга?

– Адамыч, возьми слово, – проговорил Левицкий. – Расскажи все честь по чести, чтобы не осталось никаких недомолвок.

– Что ж, рассказать можно, – отделившись от толпы, сказал высокий щуплый старик. – Столяр Кутепов, кто не знает. Ну, так вот. Все были заняты работой, когда одноглазый вошел в мастерскую. Он не задал ни одного вопроса, просто оглядел помещение и, увидев Сазонова, выхватил из кармана револьвер. Cазонов, занимаясь полировкой бруса, его не заметил. Тогда одноглазый знаком показал мне толкнуть его, что я и сделал. Завидя вошедшего, Сазонов уронил брусок и схватился за свой револьвер. Тут и началась пальба. Засвистели пули, все мы, от греха подальше, попадали на пол. Я слышал, как одноглазый громко крикнул: «Сдохни, собака!» Прозвучало еще несколько выстрелов, и наступила тишина. Потом обнаружилось, что с жизнью расстались оба.

Поблагодарив Кутепова и обезоружив убитых, Светловский вызвал меня наружу.

– Мне думается, дело было так. Сазонов когда-то кровно обидел Артемова. Возможно, случилось это на фронте. Увидев старого недруга в госпитале, Артемов решил мстить и мстить незамедлительно. Уйдя из госпиталя, он прихватил дома револьвер и отправился на лесной склад. Как действовал здесь отчаянный мститель, мы знаем.

– Это ж надо, какая в нем бурлила ненависть! – покачал я головой.

– Да, бывает такое. Помню, в Петроградском Угро служил один боец по фамилии Безвестных. Тихий такой, исполнительный и в быту скромняга: посмотрит на девушку и краснеет до ушей. В перестрелках и задержаниях участвовал постоянно, ничего не скажешь, но на рожон не лез. Однажды ему донесли, что в одном из ресторанов развлекается бандит по кличке Порох, когда-то крепко избивший и унизивший его. Ни секунды не раздумывая, Безвестных в одиночку ворвался в ресторан и разрядил всю обойму в своего заклятого врага. Сам получил тяжелое ранение, но месть свою удовлетворил сполна. Здесь похожий случай, хотя, конечно, всего мы не знаем. Надо подробнее разузнать об Артемове: где служил, как служил, при каких обстоятельствах потерял глаз.

Побыв еще какое-то время на территории лесного склада, мы сели в пролетку и поехали на Куликовскую. Жена Артемова, узнав о его кончине, горько зарыдала. Нам стоило немалых усилий успокоить безутешную женщину. Всхлипывая и утирая слезы платком, она рассказала, что муж служил на деникинских фронтах, был в плену, при допросе лишился глаза, сумел бежать.

– Муж делился с вами подробностями пребывания в плену? – cпросил ее Светловский. – Может, упоминал имена тех, кто допрашивал его, описывал их внешность?

– Нет, – отвечала вдова. – Игнат не любил говорить об этом. Только раз или два настроился было поведать мне о своих мытарствах, да махнул рукой, отказался бередить раны.

Возвращаясь на Коммунальную площадь, Светловский заметил:

– Вывод, Данила, напрашивается сам собой: Артемов отомстил одному из тех, кто с пристрастием допрашивал его. Мнимый Сазонов, как я и предполагал, офицер, белогвардеец!.. Раздобыл себе паспорт и устроился в Петродаре. Сейчас же пошлю за Левицким, пусть объяснит, где он откопал этого работничка.

Глава 19

После допроса помзаввсеобуча Лаврова, которого, в конечном счете, отпустили на все четыре стороны, я снова засел за просмотр картотеки и занимался этим до вечера. Нашлись карточки двух беспалых бандитов, один погиб при налете на ювелирный магазин, другой кончил свои дни на каторге! О главаре "синих", к сожалению, никаких сведений не сохранилось. Возможно, они просто были украдены.

В сторону бывшей Дворянской я зашагал, когда от домов уже протянулись длинные тени. Вечер был теплым, по пути даже пришлось снять бабочку и расстегнуть ворот рубашки.

Популярный пункт питания и на этот раз оказался забитым под завязку. В той его части, где надрывался граммофон, сидела шумная компания молодых людей. Узколицый Алекс, на мою удачу, был среди них. Я поискал глазами свободное место и приткнулся к подвыпившему cубъекту, который только что распрощался со своим пьяным приятелем.

– Слабак! – говорил он с презрением в адрес ушедшего, наливая себе в граненый стакан чего-то горячительного. – Не можешь пить, не мучай пробку!.. Топай до хаты, а то развалишься на полу как кобель! Однова уж здесь растянулся, еле доволок до извозчика.

– Я присяду? – обратился я к нему, опустив руку на спинку стула. – Или еще кого-нибудь ждешь?

– Не-а, – помотал он головой. – Падай!

Ему было не больше тридцати, лицо скуластое, нос широкий, лоб низкий, в морщинах. Одет был в черный поношенный сюртук, белую косоворотку, темные полосатые штаны, на ногах красовались сбитые ботинки.

Я присел и в ожидании официантки стал поглядывать по сторонам, не упуская из вида Алекса. А в той стороне, где он сидел, шум и гам усилились. Видимо, у кого-то был день рождения, звучали поздравления, пожелания здоровья и долгих лет жизни.

– Дернешь? – спросил сосед по столику, доставая из кармана плоскую бутылку. – Свойская, первый сорт!

– Благодарю, я пивком побалуюсь. Сегодня у меня еще есть дела.

– А я выпью настоечки, почему ж не выпить?

Он сунул бутылку обратно в карман и разом опустошил стакан. Передернув плечами, закусил квашеной капустой и жареной картошкой.

– Чем занимаешься?

– Репортер, проездом здесь. Решил на курорте минеральной водицы попить.

– Пишешь, значит, ну-ну. А водица наша полезная штука, сам частенько к ней прикладывался… Раньше на курорте здорово было – дворяне, барышни, пикники. Каждый сезон 1 мая в галерее возле бювета совершались молебствия с водосвятием и провозглашения многолетия их императорских велич…

Боязливо взглянув на меня, сосед умолк. Я понимающе улыбнулся.

– Да уж ладно, продолжай!

– Гы-гы… Ну, вот… Веселье с лечением длилось до 31 августа. Сезонные билеты брали как приезжающие, так и местные. Я дважды заказывал сезонные билеты, брал и разовые 30-копеечные, по ним также можно было пройти во все учреждения курорта… Красота везде, аллейки чистенькие, духовой оркестр, еда, не хуже чем в московских ресторанах! А сейчас?.. Брат мой двоюродный недавно лечился. Ужас! Какое усиленное питание? Курортникам перепадают жалкие крохи, нет ни круп, ни муки, ни мяса! Мыла в обрез, белья, посуды. В гостинице по восемь-десять человек в номере, не хватает кроватей, подушек, одеял! Больным приходится спать в креслах, на полу. Администрация Водоуправления подыскало было для них помещение Красноармейского клуба, но уже на следующее утро больные всем скопом вернулись обратно – им всю ночь пришлось сражаться с целым полчищем крыс!.. Вот и думай.

– Сейчас трудно всем.

– А раньше было не так. Вся Россия в Петродар ехала, не только воронежцы или тамбовчане, которых здесь была тьма-тьмущая. Потому в Старой Руссе климат не тот, Пятигорск далеко, к тому же плата за жилье там неподъемная. А у нас дешево, гостиница, в ней чистота везде и уют. Не хочешь в гостинице жить, выбирай свободные квартиры, не желаешь иметь дело с комиссионером, бери извозчика, плати ему тридцать копеек в час и сам ищи подходящее жилье.

На Дворянской квартиры стоили шестьдесят рублей, на Монастырской – сорок. В мещанской части можно было снять квартиру всего за двадцать-двадцать пять рублей. Устроился, идешь в летнюю контору курорта брать сезонный билет, а потом к доктору. Он вам пропишет нужные грязевые ванны, научит правильно пить минеральную водицу. Особенно полезны воды женскому полу, многие дамы получили облегчение у нас, а не заграницей. Приедет какая-нибудь мамзель, бледная, невеселая, бука-букой. Пройдет неделька, глядишь, а она уже по аллеям прохаживается, хохочет, воздушные поцелуи шлет! Попадались мне и недовольные дамы, но те по природе своей были сварливы. Пустяк какой-нибудь произойдет, а они давай поносить курорт, мол, и врачи неопытны, и воды дурны, и грязь не та, что надо. Не нравятся блюда из столовой, cходи на базар. Купи там дичи, рыбки свежей, молочка парного или топленого, по-другому запоешь, жизнь медом покажется!