Голограф (СИ) - Мусин Шамиль - Страница 16

Ни в одной стране мира не принято вести за бутылкой долгие дискуссии обо всем на свете, но не имеющем никакого отношения к собственной жизни. Советские люди, самые образованные, обладали самым широким кругозором, и готовы были часами спорить о положении негров в Америке или положении женщин в Афганистане. Единственным недостатком этого было поголовное пьянство, даже, несмотря на то, что цены на водку уверенно росли, а дружинники на улицах отлавливали пьяных и заполняли ими вытрезвители.

Услышав Васины слова о социалистической системе, я предположил самое плохое: кажется, попал в Советский Союз. Это же, ни собственного бизнеса, ни выездов за границу, ни собственной иномарки. Иностранные книги и фильмы – только прошедшие жесткую цензуру. Какой интернет, какое общение с коллегами из других стран, где доступ к новейшей профессиональной информации? Если я не ошибся, ничего этого нет.

Как теперь продолжить разговор, чтобы Вася не подумал чего худого? Выпили. Закусили.

— Леха, ты, конечно, умный парень, но дурак, какого хрена ты полез ругаться с Матвеевым? Ну, вписал он себя первым в твою статью, ну и что? Все равно без него тебя не опубликовали бы ни в одном научном журнале. У него имя, хоть и дурак. Научный дурак, но не житейский – имя ему сделали такие умные, как ты. Не ты первый, не ты последний. Все так делают. Тебя ведь, он не вычеркнул, статья пойдет тебе в зачет. Давай, вздрогнем по второй.

Пить плохую водку не хотелось, но от него я узнавал важную информацию о себе и об окружающих меня людях, так что, пришлось пить.

— И вот еще что. Ты что, не замечаешь, как Надька на тебя смотрит? Красивая баба, между прочим, многие на нее заглядываются, только она всех отсылает. Что тебе еще нужно? Не теряйся.

Так, здесь есть Надя, и спрятаться от нее, видимо, не получится, раз работаем вместе. Только не хочу я опять потерять ее, так что, лучше и не начинать. Переехать, что ли, куда-нибудь?

Потихоньку за разговором приговорили бутылку и принялись за пиво. За этим делом я выведал у него, что работаю МНСом у начальника отдела Матвеева и занимаюсь разработкой полупроводниковых материалов. Несколько раз меня ловили за пьянство на рабочем месте, но Матвеев отмазывал, иначе, уволили бы по статье. Оборудование в НИИ – старье, компьютеры на уровне Пентиум, операционка – XP, но у других еще хуже.

Подспудно я выяснил, что никаких потрясений СССР не испытывал. Генсеком КПСС после Черненко стал не Горбачев, а Романов, который зажал всех диссидентов, теперь на его месте какой-то Григорьев. Все прелести, сопутствующие социализму, на месте: очереди везде, переполненный общественный транспорт, талоны на дефицит и тому подобное. Но люди, не зная другой жизни, привыкли ко всему и как-то обходились. Были и плюсы: безработицы – ноль, никаких пробок, нет бедных и богатых – все примерно на одном уровне.

В квартире – все отечественное: кухня, покрытая дешевым пластиком, стиральная машина, холодильник. Тридцатидюймовый телевизор, правда, на ЖКИ, как и монитор компьютера. С едой и питьем – то же самое: ни одного иностранного слова в названиях. За границей тоже не сильно оторвались в технике, здесь все как-то медленней развивается, может, конкуренции меньше. Китаю здесь не дали развернуться – кроме дешевых тряпок там ничего хорошего не выпускают.

Здесь существовали и Березка и чеки, так что, счастливцы, побывавшие за границей, могли похвастать импортными вещами. Но с рук это все стоило слишком дорого, и возбуждало зависть обывателей. Коснулись этой темы и в нашем разговоре:

— Живи ты за границей, стал бы богачом с твоими мозгами, — заявил Вася под вторую бутылку пива.

— С чего ты взял?

— Открыл бы свое дело, и греб деньги лопатой, а здесь ты обогащаешь родное государство.

— Чтобы грести хотя бы совочком, надо сначала вложить лопату денег и лучшие годы жизни. Можно, правда, взять деньги в банке, если есть, что поставить в залог, или играть на бирже с кредитным плечом, но тут как повезет, можешь без штанов остаться. А так, чтобы одними мозгами – фантастика.

— Откуда ты знаешь? — уперся взглядом Вася, — Ты что, был там?

— Неважно. В газете прочитал.

— Врешь, в газетах об этом не пишут.

— Я в иностранной газете прочел, в ГПНТБ.

— Ты что, языки знаешь?

— Ну, знаю немного, и хватит об этом. Давай закругляться. С утра разбуди, а то просплю. Вместе пойдем на работу.

Спровадив Васю, я приуныл. Завтра на работу, а я не знаю ни людей, ни темы НИР, как буду выкручиваться? Включил компьютер, нашел рабочие файлы. Слава богу, тема моя, дипломная, кое-что помню. Видно, Алексей после МИРЭА пошел работать по своей Вузовской специальности. Да у него и возможности-то другой не было: куда бы он дел свои спектрометры? Частный бизнес запрещен. И знаний где бы набрался? Литературы на эту тему очень мало: фирмы берегут свои секреты. Интернета нет, общаться с коллегами из заграницы невозможно, практиковаться не на чем.

Скука-то какая. Не зная другой жизни, может, и не расстроился бы так, жил, как все. Только я здесь чужой, не смогу привыкнуть к такой жизни, хоть вешайся. С другой стороны, по словам Васи, жить здесь даже легче: если добрался до работы, можешь забить на все, гонять чаи или загибать анекдоты. Только ближе к концу года, когда наступает время отчетов, придется изображать деятельность по двенадцать часов. Хотя, кому нужны эти исследования, когда за бугром это все пройденный этап. С такими грустными мыслями дотянул до вечера и лег спать.

Вася не подвел, разбудил. Позавтракав остатками колбасы, зашел к нему, и вместе пошли на работу.

— О, да вы никак не с бодуна сегодня, — удивился куривший на лестничной площадке блондин в сером свитере.

— Володя, ты бы лучше делом занялся, — подколол его Вася.

— С ума сошел? Не пугай меня такими словами.

В коридоре двое обсуждали вчерашнюю игру Спартак – ЦСКА, какая-то женщина пронесла куда-то горячий чайник, из открытой двери лаборатории раздался хохот – рабочие будни, как я понял. Вася схватил меня за рукав и, протащив до другой двери, впихнул в нее. Сидевшая за компьютером девушка обернулась, и мое сердце упало: улыбаясь, на меня смотрела Надя.

Только не подать вида, только не разомлеть. Нельзя допустить близких отношений с ней. Это не кончится добром ни для меня, ни для нее.

— Привет, — сказал я обыденным тоном, стараясь не смотреть ей в глаза.

— Привет, — ответила она ласково, не отводя глаз.

— Чем занимаешься?

— Статью перевожу с английского, только плохо идет – много незнакомых слов. Поможешь?

Ну, конечно, Лингво-то здесь нет, как и надобности в нем. Надя обложилась словарями и, считывая текст с копии статьи, печатала перевод на компьютере.

— Ладно, давай. — Надя встала из-за компьютера, а я, сев на ее место, положил статью перед собой и стал печатать перевод прямо с листа. Текст был простой, не художественный, и дело спорилось. Через минут пять в тишине раздалось: «Ни хрена себе», и, обернувшись, я увидел перед глазами пять человек во главе с Надей, изумленно стоявших за моей спиной. Кажется, я опять прокололся. Здесь знать иностранный язык вредно. Если повезло с загранкомандировкой, умные люди пишут в анкете «Читаю и перевожу со словарем», иначе не выпустят. Все, путь туда мне закрыт: кто-нибудь обязательно заложит. Это еще если в первый отдел не затаскают.

— Что же вы, Алексей Владимирович, скрывали от нас свои способности, — спросил седой мужчина в сером костюме, — а мы отдавали статьи на сторону, ожидая перевода неделями.

— Простите, я не переводчик, у меня своей работы хватает, — нашелся я, угадав, что передо мной Матвеев, начальник отдела.

— Нехорошо, общественное должно быть выше личного, — продолжил он, —на выпивку ведь время находите, так что, будьте любезны помогать отделу.

— И ты молчал? — обиженно спросила Надя, когда Матвеев ушел.

— Ладно, проехали, — буркнул я и продолжил перевод.

Представьте себе, каково мне было сохранять равнодушный тон, когда тянуло к ней, как магнитом, и делать вид, что не замечаю ее, когда хотелось любоваться ею. Я не мог сдержать себя, и время от времени бросал на нее восхищенный взгляд, от которого она радостно улыбалась. Через полчаса отдал перевод и вышел в коридор, где столкнулся с Васей.