Третий сын - Ежов Константин Владимирович - Страница 4

– Ммм… Вот у Ростислава – это да, соседу зимой снег продаст, с его же собственного двора, мне до него…

– Что, совсем плохо? – Неужели уловил нотки уклонения в словах, иначе объяснить лёгкую улыбку в вопросе не могу.

Прикол-то стар как мир, и кого-то улыбнуть им нонсенс.

– Ну почему же. В этом году буду продвигать помидоры и огурцы, посоленные по нашему семейному рецепту. Деньжат вот подсобрал, землицы взял в аренду, с правом выкупа, правда. Работники теперь есть. Бог даст, всё получится, – начал раскрывать правду с малого.

– Какие мы, оказывается, скромные. Своё дело завёл, а всё туда же, не знаем, не ведаем и вообще грамоте не обучены. Чего хоть за марка-то, а то сподобится увидеть, может, и прикуплю.

Да. Все наши купеческие увёртки ему знакомы. Эх…

– «КулешоФФ».

– Что, так с двумя «ф» на конце? – опять прорезалась ехидца в его голосе.

– Да, большими, надо же хоть как-то внешне выделиться. В общем, ничего другого не придумалось, – опять стал я прикидываться шлангом.

– А чего же раскрутчиков не наняли? – продолжил муки моей купеческой душонки дедок.

– Денег нету, – последнее я произнёс угрюмо, не отступая от своей линии.

Примета плохая – чужим делами хвалиться.

– Эвон оно как! Постой, а не это ли марка лавки знатной рухляди и украшений, там ещё фарфор продают, по слухам, не хуже, чем у минцев? – похоже, поймал меня за язык воевода.

– Ещё хрусталь, но это всё баловство, да и убыток один. Если бы не светящиеся стразы из искусственных самоцветов, по миру бы пошёл, – а что я, он сам виноват.

– А что так?

И ведь никак не отвертишься, и по возрасту старше, и по званию.

– Так запустение на заводах было, вышли из моды эти товары, а прошлые хозяева всё и забросили, всем подавай попроще да подешевле, – пришлось начать новый раунд словесных кружев.

– Ты, значит, возродить решил? И зачем оно тебе надо, ежели в убыток? – не оставлял он попыток подловить меня на слове.

– Да! Ну, это сейчас, но со временем, думаю, всё наладится. А!.. Не знал я просто! Заработал деньги и чуть в трубу не улетел…

– Бывает. Но ведь как-то ты добываешь достаток, али у родителей на шее?

Да чего он в меня вцепился, аки волк в жертвенного ягнёнка?!

– Ювелир я, вернее, огранщик.

Так ведь всё придётся рассказать. Впрямую врать урон чести будущему морскому воеводе.

– Так ты по делам тут? – наконец сменил он тему расспросов.

– Нет, в этом году Нахимовку окончил, к родителям вот еду, а потом в Ушаковку.

– А говорил, не моряк! Я же смотрю, выправка флотская! В торговый флот, поди, хочешь? – продолжил он разговор, но как-то интерес из его слов пропал.

– Не, в морские воеводы! – с гордостью ответил.

– А как же ты работаешь? – тут же он удивился, явно понимая суть проблемы.

– Ну, когда не учусь… Тяжело это, правда, – пришлось признаться со вздохом.

– Молодец! Ладно, интересный ты юноша, а мне спешить надо, у меня-то первый класс, так что отправимся мы в Севастополь вместе. А ты не горюй, всё у тебя получится. Упорство и труд всё перетрут! – дал он обычное напутствие и, отвернувшись, направился на выход из вокзала.

Вот и ушёл мой неожиданный собеседник, но и мне пора. Только весь разговор промучился. Такое чувство, что где-то я это лицо видел, но так и не вспомнил.

– Прикоснитесь к модему, – заученно и монотонно произнесла кассирша.

Небольшой чип, вживлённый между указательным и средним пальцем, и кожа в качестве проводника. Вот и произошла оплата.

– Ваш билет, – продолжила она.

Хватаем и бегом-бегом, таких, как я, винтожабль ждать не будет. Да и вообще, ещё до отлёта хочу успеть на нижнюю смотровую площадку. И вход у нас не парадный. Попроще. И коридоры без особой отделки, и каюты на четыре места, как купе поезда. Мне ещё повезло, что она с иллюминатором. Хотя какая разница, всё одно там не собираюсь торчать.

– Здрасте, – поздоровался, вбегая туда.

– Здорово, – нестройным хором ответили трое попутчиков.

– Разрешите?

Это я прошу подняться соседа снизу, у него под лавкой поклажные места. Раздельно для него и меня, хоть моё место и сверху. Оба с замками. Преступности днём с огнём не сыщешь. Но то во внутренних областях, а тут по мелочи могут и чего слямзить. Так, заплечник туда, скатку оставляем, а пояс с кошелями, двумя этакими барсетками-переростками, на себя.

– Слышь, парень, ты куда это уже намылился? – неожиданно спросил один из потенциальных попутчиков.

– Вам-то какое дело? – ответил весьма грубо, но постарался смягчить голосом.

– Так может, ты места какие тут знаешь. Интересные. Не торчать же тут всю дорогу, – пояснил причину вопроса тот.

– Так в билете же всё написано, – сказал я довольно банальную истину.

Это целый буклет, вдруг пассажир изъявит желание ещё потратить денег, так что трактиры рады всем.

– Э… нет, ты так спешишь, будто чего знаешь такого, – не отстал он.

– А… я на смотровую палубу, надолго. Может, до Багдада и не вернусь, – пришлось подробней пояснять причину своей спешки.

– Там же пол стеклянный. Подымемся, страсть-то какая будет! – выплеснул он эмоции от моих намерений.

– Да не впервой, и вообще, там здорово! – намекнул я про то, что кому как.

– У меня только от разговоров мороз по коже, так что с тобой мы не пойдём. Правильно я говорю? – это он обратился к другим людям из каюты, явно ему знакомым.

Вместо ответа послышалось: «Ты уж беги, не будем тебя держать».

«Д-д-д-у-у-у-у-у!» – послышался мощный басовитый гудок отправления. И тут же почувствовалось движение.

– Ох ты ж! – вырвалось у меня.

Пока добрался по лабиринтам коридоров до места, вот теперь обратно, через весь корабль. Коридоры, коридоры, хоть разметку понаставили, иначе заблукаешь. Наконец и заветная цель, только спуститься на палубу ниже. Всё, плед на пол, сам на него, красота. Вот и земля уходит вниз.

– …! – невольно вырвалось не столько от боли в боку, сколько от неожиданности.

– А!.. – раздался красивый девичий голос с другого боку.

Бубух. Показалось, даже стекло подо мной задрожало.

– Ты чего тут разлёгся?! Больше места нет, что ли?! – заявила она мне свои претензии.

– Э…

И что должен был ответить? Вокруг пусто, тут всего-то несколько человек. То ли совсем себе под ноги не смотрит? Как она вообще за меня запнулась, я даже ни фига не по центру!

– Блин, я из-за тебя коленку поцарапала. Ну… – продолжила она возмущаться.

– Так чего молчите? Сейчас быстро обработаем, – перебил я её.

– Вот ещё, тут так, ерунда! – девица попыталась отбросить мои аргументы.

– Это там, в Севастополе, а здесь всё серьёзно. Мало ли, может, и обойдётся, но лучше не рисковать! – ответил я, доставая из кошеля свою маленькую аптечку на экстренные случаи.

– Ты куришь?! – тут же прозвучало с её стороны.

– Нет. А с чего вы решили? – я немало так удивился таким её вопросом.

– Так подсигар…

– А-а-а, нет, это не он, хотя задумывался для такого применения. Тут вот, смотрите, всякие мелочи на экстренный случай: немного таблеток, жидкий пластырь, обеззараживающее и пара шприц-тюбиков, – удивление в ответе даже не пытался скрыть, протирая её коленку ваткой, смоченной в перекиси.

Факт, что она знает настоящее предназначение коробочки, довольно интересный. Любители курения тут дикая экзотика, даже в Потомаке их не так и много. Чего не скажешь про европейские страны. Правда, с последними веяниями моды о здоровом образе жизни и там с этой привычкой стали бороться.

– Просто у папиного знакомого был похожий, так он там сигарки хранил. А можно посмотреть?

– Пожалуйста, только осторожно, не рассыпьте, и вообще, пересядьте на плед, нечего на холодном стекле вам делать, – задумчиво проговорил я в ответ, выдавливая на палец немного пластыря.

– Ты прям как моя мама! – удивилась она моим словам.

– Это плохо или хорошо? – дождавшись, когда она, наконец, переместится, нанёс защитную плёнку на царапинки.