Любовь и волки (СИ) - Иванова Ольга Владимировна - Страница 13

— Я лучше посплю сегодня одна, — произнесла уже не так весело. — Завтра рано вставать, надо выспаться. И тебе советую то же. Тебе ведь за рулем быть до Тулы и обратно, устанешь. Потому набирайся сил впрок. Спокойной ночи.

На этот раз я сама чмокнула Глеба куда-то между краешком губ и щекой и, пока он не опомнился, сбежала.

Сразу отправилась в душ, чтобы немного расслабиться и привести в порядок мысли и чувства. Когда вышла из ванной комнаты, обнаружила, что в коридоре кто-то погасил свет. Может, Софья Ильинична к Глебу заглядывала и решила поберечь электричество? Я обычно не боюсь темноты, но тут отчего-то побрал страх. Еще и луна светила в окно, образуя зловещую дорожку на ковролине. А что если мне опять померещится призрак?

И стоило лишь об этом подумать, как в конце коридора появился ОН, дух прадеда Глеба. Приведение медленно плыло на меня, а я от ужаса не могла сдвинуться с места, только рот открыла в немом крике. Приблизившись, прадед остановился, сдвинул брови и окинул меня суровым взглядом:

— Чего застыла, девчонка? Уже же виделись. И не ори, только не ори. Терпеть не могу шум в доме. Спать иди лучше, не мешайся под ногами. Не буду за тобой больше подглядывать, так уж и быть.

Он поплыл дальше, до двери библиотеки, через которую в следующую секунду прошел насквозь. И исчез. Я наконец сбросила оцепенение и на подгибающихся ногах направилась в свою комнату.

Что это снова было? Галлюцинации? Или все же реальность? Я никогда в жизни не встречала призраков, а тут второй раз почти за сутки. И он к тому же и разговаривает со мной, словно живой, и это пугает еще больше.

Возникла было мысль вернуться к Глебу, спрятаться в его объятиях, забыть, сделать вид, что снова ничего такого не произошло, но я остановила себя. Нет, решила спать одна, значит, одна.

Мне казалось, что после всех событий сегодняшнего дня я не смогу уснуть, но неожиданно быстро провалилась в сон. И призрак больше не появлялся. Как и обещал.

Глава 8

На вокзале в Туле мне нужно было оказаться в половину двенадцатого, поэтому выезжать из Больших Перевертышей решили в десять.

— Это даже с запасом, — рассуждал Глеб за завтраком. — Думаю, приедем намного раньше.

— Хорошо было бы, — кивнула я. — Не люблю опаздывать и делать что-то в спешке.

— Глеб! Внучок! — позвала со двора Софья Ильинична. — Поди сюда, помоги мне!

— Что там такое? — Глеб поднялся и поспешил к бабушке.

Я выглянула в окно: Софья Ильинична волокла по земле огромный мешок. Вскоре к ней подоспел Глеб и легко забросил ее ношу себе на спину.

— Ну и зачем тебе столько мяса? — услышала я его голос уже за дверью.

— Я всегда покупаю полтуши перед этим днем, а в этот раз мы вдвоем, значит, и мяса надо в два раза больше, — ответила Софья Ильинична.

— Опять ты за свое!

— Это ты опять за свое! — возмущенно фыркнула старушка. — Маешься дурью. Я ж посмотрю, как ты завтра не будешь его есть.

В следующую секунду они уже заходили в кухню. Глеб опустил мешок на пол, а Софья Ильинична увидела мой чемодан, стоящий у лестницы.

— Уезжаешь все-таки? — спросила меня немного сварливо.

— Да, не буду вам больше надоедать, — я улыбнулась. — Поеду домой.

По правде говоря, я ожидала, что мне ответят что-то вроде: «Ты нам не надоедаешь, оставайся» хотя бы из вежливости, как это бы сделала я или мои родители. Но Софья Ильинична только пожала плечами и тут же переключила внимание на свою «добычу», которой сразу стала загружать морозильную камеру. Что ж, значит, я действительно здесь не так уж пришлась ко двору...

Глеб помог бабушке уложить мясо и отправился в гараж за машиной. Я ждала его у калитки с чемоданом, то и дело поглядывая на часы. За соседним забором показалась Акулина. Вышла на крыльцо, с любопытством окинула меня взглядом, но ничего не сказала и вновь исчезла в доме. «Небось радуется, что уезжаю», — промелькнула досадная мысль. Не люблю себя жалеть, но тут на душе снова стало горько и обидно, ожил червячок ревности и стал подтачивать и без того сомневающееся сердце.

Сзади просигналили, и я спешно оглянулась. Глеб выкатил свое серое ауди и остановился рядом. Выскочил из машины, помог загрузить вещи, открыл дверцу, приглашая в салон.

— Все еще обижаешься? — со вздохом произнес он.

— Почему? Нет, — я как можно равнодушней пожала плечами. — Мы ведь уже все выяснили. Никаких обид. Все хорошо. Правда, — с нажимом произнесла я, глядя на него.

Глеб улыбнулся и завел мотор. Машина тронулась, начала набирать скорость, как вдруг дернулась, внутри что-то хлопнуло, и мы заглохли.

— Черт! — в сердцах воскликнул Глеб и выскочил наружу.

Когда он открыл капот и снова выругался, я поняла, что дело совсем плохо.

— Что случилось? — встревоженно спросила, открывая дверцу.

— Да ремень генератора полетел, — Глеб был с тоской взирал на нутро автомобиля.

— И что это значит? — уточнила, поскольку ни на грамм не разбиралась в машинах, а поход на курсы вождения откладывала уже не первый год. — Мы не можем ехать дальше?

— К сожалению, нет, — выдохнул Глеб. — Сам не заменю, надо отдавать в ремонт. Еще и на буксир к кому-то проситься...

 А что же делать мне? Я растерялась и глянула на часы: автобус на который уже и не рассчитывала, через двадцать минут. Может, успею?

— Прости, — Глеб глянул на меня виновато. — Я подвел тебя. Пообещал, а тут...

— Ничего страшного. Так вышло, — я успокаивающе улыбнулась. — Это ведь механизм... А у меня еще есть шанс попасть на автобус.

— Я с тобой, — Глеб решительно направился к багажнику за чемоданом. — Провожу до остановки, посажу...

Без багажа было идти куда легче и быстрее. Во всяком случае, мне так казалось. Ну а Глеб тяжесть моего чемодана снова будто не ощущал, нес точно пакет с буханкой хлеба, размахивая им на ходу.

Главная улица, лесок с малинником, бескрайнее поле — все осталось позади, и я была почти уверена, что мы успеем. Каково же было разочарование, когда, только вышли к дороге, увидела отъезжающий автобус.

— Эй, постойте! — я, движимая отчаянием, бросилась было за ним, замахала руками, кричала, просила подождать. Водитель не мог не видеть меня, тем не менее не остановился. Напротив, мне показалось, увеличил скорость, выжимая из дребезжащего и разваливающегося автобуса последние силенки.

— Нет, ну ты видел это? — я всплеснула руками и убито посмотрела на Глеба. — Как так можно? Мы ведь успели. Почти успели. Неужели так трудно было минутку подождать? И что мне теперь делать? — на глаза набежали слезы, и я отвернулась, не желая, чтобы Глеб их видел. — Этот чертов автобус будет только через три дня! И у тебя машина сломалась... Не идти же пешком до Тулы? Да в этом богом проклятом месте даже попутку не словишь! Может, у кого из твоих соседей есть машина?

— Машины здесь есть только у меня и Серовых, — Глеб озадаченно потер переносицу. Было видно, что он расстроен не меньше моего. — Остальные ездят или на велосипедах, или мопедах. Да, еще у нескольких семей есть микроавтобусы, которые они сдают другим для поездки в город с товаром. Очередь на месяцы вперед расписана. Да и там такие прижимистые особы, что у них снега зимой не допросишься. А сегодня еще и понедельник, так микроавтобусы с большой вероятностью укатили на рынок.

— И что же мне делать? — я уже не знала плакать мне или смеяться. Застряла в каком-то богом забытом месте! Двадцать первый век, а я не могу добраться до города, который находится в несчастных восьмидесяти километрах отсюда!

Глеб на какое-то время ушел в себя, а затем произнес, словно решившись:

— Пошли назад, — и вновь подхватил мой чемодан.

Глеб двинулся обратно к полю, я, опомнившись, поспешила за ним. Молчала, не зная, как на это реагировать. Вроде бы и рада, что остаюсь, даже ликовала в душе, но тревога тоже присутствовала: Глеб возвращает меня под давлением обстоятельств и чем это может обернуться для меня, для наших отношений?