Гром гремит дважды. Дракон (СИ) - Бачурова Мила - Страница 45

Я выдернул пистолет из кобуры и выстрелил, не целясь. Отдачи почти не почувствовал — меня уже переполняла горячка боя, который — для меня — ещё даже не начался. И я знал, что пуля ляжет, как надо. Что звук выстрела опередит её разве что на долю мгновения, которого не хватит…

И его не хватило. Гранатомётчик дёрнулся, заподозрив подвох, благодаря чему пуля вошла ему не в висок, а куда-то в область уха. Убойной силы хватило, чтобы разворотить череп. Тело патетически рухнуло вперёд, и тут произошло неожиданное. Видимо, труп рефлекторно нажал на спуск, и снаряд долбанул в асфальт, едва успев вылететь наружу.

Я закрыл глаза, закрыл лицо рукавом. Останавливаться и поворачивать было поздно. Грохот, пламя, ошмётки плоти — я влетел в это облако кошмара на полном ходу. Пробил его насквозь, вылетел с той стороны — оглушённый, деморализованный. Отменил технику, поднял пистолет, лихорадочно выискивая взглядом следующего…

Гранатомётчик сослужил мне плохую службу. Автоматчик не мог не повернуться на взрыв, и когда из пламени вылетел подросток с пистолетом, он не стал долго думать. Просто взял меня на мушку и начал стрелять. Звука выстрелов я даже не слышал — и это было самое страшное. Видел только, как дёргается автомат, как, одна за другой, вылетают гильзы. И от этого беззвучия было жутко, потому что вся сцена обрела ореол иллюзорности.

А потом от меня отделилась тень. Руки Дэйю вцепились в меня, рванули в сторону — под колёса бронетранспортёра. Сама же она прыгнула вперёд и вверх, на крышу скорой, в её руке появился меч.

Я упал. Хвала богам, додумался прижаться к земле, а не вскакивать в ту же секунду. Вечерний тусклый свет померк, надо мной поплыла чёрная туча, пахнущая соляркой, огнём и смертью. Клиренс бронетранспортёра был, наверное, меньше пятидесяти сантиметров. Я старался не дышать. Лежал и молился на своё телосложение, на то, что я — тощий китайский подросток, а не атлетически сложенный русский мент из прошлой жизни.

Что-то, горящее и обдающее жаром, проползло мимо меня. Кусок кузова полицейской машины, сквозь которую прошёл БТР… Кусок остановился в полуметре от моих ног, и я услышал новую стрельбу.

Бронетранспортёр открыл огонь.

Ниу…

Стиснув зубы, я попытался выкатиться — не хватило этого чёртового клиренса. Вперёд — вообще никак. И я пополз на спине к хвосту БТР-а. Наконец — небо. Я ухватился руками за край. В одной руке всё ещё был пистолет. Рванул себя вверх, вылетел из-под днища транспортёра.

Паук

Меня вздёрнуло вверх, я начал падать с небольшой — около метра — высоты на крышу бронетранспортёра. Увидел одну из пушек, которая плевалась огнём.

Длинная Рука

Ударом техники оружие смяло. Мне показалось, я слышал, как где-то внутри клацнул заклинивший механизм.

Дэйю стоит на крыше скорой, автоматчик и снайпер мертвы. Снайпер ещё падает. А от баррикады в виде фуры несутся к нам два десятка вооружённых «зомби». Некоторые целятся в Дэйю, другие в меня. БТР их совершенно не пугает. Им плевать на собственные жизнь и смерть.

В бортах скорой уже порядочно дырок, но воображение ставит внутрь каталку — такую же, какую я видел пять минут назад, в другой скорой, — рисует на ней силуэт Ниу и говорит, что пули прошли выше и ниже неё. Пусть так будет, по крайней мере, до тех пор, пока я не открою двери и не увижу правды. Если уж кот может оставаться гипотетически живым, пока не откроют коробку, то почему бы не наделить такими же правами человека?

Выстрелы загрохотали сзади, снизу — боевики ломанулись в атаку. Дэйю устранила одну преграду, броневик разнёс другую. Сразу двое зомби задёргались, прошитые пулями, и рухнули. Большая часть оставшихся бросилась за скорую. Остальные замешкались, но пока что их промедление ничего им не стоило, потому что ещё один бронетранспортёр как раз в это момент врезался в фуру, проломил её. Крыша треснула, на мостовую посыпались ящики, из которых вылетали бутылки. Пиво, газировка, минералка. Те, что не разбились сразу, лопнули под колёсами бронетранспортёра, который немедленно открыл огонь по зомби, спрятавшимся за скорой.

Я прыгнул туда.

Крылья Ветра

Но в полёте понял, что забыл ещё об одном участнике событий. Полицейский вертолёт занял нужную позицию и медленно поворачивался бортом. В его разрезанном чреве я увидел пулемёт и стрелка, который тщательно выбирал себе цель.

Глава 30. Мыльный пузырь

Когда влезаешь в разборку двух сторон, результат всегда одинаков: становишься врагом для тех и других. С чего бы здесь ни началась перестрелка, сейчас всё было предельно просто: армия и полиция бились с вооружёнными террористами. Ни я, ни Дэйю, не были похожи ни на полицейских, ни на военных. И, естественно, зомби не чувствовали в нас своих.

Мы оказались вдвоём против целого мира — ощущение было именно такое. Я чувствовал, слышал пули, свистящие мимо меня в полёте, но воспринимал лишь то, как они пронзают беззащитную скорую помощь. Я должен добраться дотуда, должен защитить…

Я был защитником, Дэйю — убийцей. Она не умела защищать, но и просто стоять в ожидании развязки — не желала. Занялась тем, что умела: стряхнула изящно-брезгливым движением кровь с клинка и прыгнула вниз, туда, где под огнём из БТР корчились зомби. Их я не видел. Но зато услышал, как хрюкнул и заткнулся БТР. Похоже, Дэйю применила против него Зеркало Зла.

На крышу скорой я упал, ударился плечом, перекатился, вскочил в сантиметрах от края. Увидел внизу Дэйю, которая красным вихрем крутилась в окружении десятка выживших зомби. У них были отличные пушки, но Дэйю слишком быстро вращала мечом, сталь звенела, стволы автоматов изрыгали свинец то в истерзанный асфальт, то в небо.

Я прицелился, выстрелил — раз, два, три. Всё, нет больше времени. Облегчил Дэйю жизнь на троих выродков и показал вертолётчикам, на чьей я стороне. Тут же поднял взгляд и понял, что демонстрация не впечатлила. Сидящий в вертолёте мужик явно готовился открыть огонь. Превратить машину скорой помощи в груду искорёженного металла.

— Нет! — крикнул я и махнул рукой с пистолетом.

Надеялся, что он каким-то парадоксальным образом поймёт: мне ничего не стоит всадить пулю ему между глаз даже на таком расстоянии, с такого неудобного ракурса.

Он не понял.

Я спрыгнул перед задними дверьми скорой в ту же секунду, как застучал пулемёт, поднял левую руку.

Великая Стена

В этот раз она была велика, как никогда. Я прикрыл и себя, и скорую, и Дэйю с её соперниками. Старался не думать об оставшихся сзади боевиках, о том, что и они могут запросто изрешетить машину со своей стороны.

Шансы Ниу на выживание изначально были микроскопическими. Что ж, я делаю всё, что могу, и мало кто смог бы больше.

Ты смеёшься, способный мальчик? Да любой избранный смог бы гораздо больше! Просто потому что любой нормальный избранный тренируется с самого детства. Его техники сильны и многочисленны. А ты? Когда в последний раз ты открывал новую технику? Ты заблудился, способный мальчик. Поэтому никак и не можешь собрать команду. Кто пойдёт за сопливым юнцом, который сам толком не знает, куда хочет попасть?

Пули застучали в невидимую преграду. Я чувствовал и видел каждую, меня будто погрузило в транс, в котором время замедлялось. Я видел, как мечется во тьме мой дракон, видел раскинувшую над ним крылья красную птицу. Они пока ещё не сливались вместе, мы не обменивались восприятием — сейчас это было не нужно. Мы вели битву без малейшей надежды на выживание.

Пулемёт всё стучал и стучал, с маниакальным упорством. Да остановись же ты! Видишь, что бесполезно. Развернись, доложи начальству, что здесь избранные, что нужны совершенно другие ресурсы для операции! Чёрт побери, я не хочу убивать полицейских, не хочу бросать дерьмо в лицо Пенгфея. Понять можно многое, почти всё. Но простить… Некоторых вещей простить нельзя. Как и я бы никогда не простил парня, который поубивал множество моих коллег, выполнявших свою работу.