Любовь на руинах (СИ) - Иванова Ксюша - Страница 22

Получив приказ, я шел к сцене и видел, как появившихся непонятно откуда девушек лапают, зажимают повсюду — на диванах, на креслах, на столе и даже просто на полу огромного помещения, которое скорее всего раньше служило актовым залом, в то время как само здание было школой. Более того, среди полуголых и обкуренных бойцов многие похоже имели склонность к мужскому полу — взгляд зацепился за нескольких упоенно целующихся мужиков. Большинство же из тридцати семи человек (посчитал, готовясь к неизбежному) усиленно набирались — кто наркотой, но некоторые все-таки водкой.

Сам Хозяин, к моему сожалению, похоже, был почти трезв. Так же, как и пара его приближенных, своими повадками напоминающих телохранителей. Эти двое были хорошо экипированы и вооружены до зубов. Один все время стоял за моей спиной — все-таки во мне видели угрозу.

Хочешь представление, сука? Ты его получишь! Но за это унижение ты заплатишь жизнью! Так думал, чтобы успокоить свою ярость, свое бешенство от осознания собственной беспомощности.

…Эту женщину хотелось целовать — на других несчастных девчонок я даже не смотрел. Но к Зое меня тянуло. Хотелось схватить в охапку и унести туда, где нас никто бы не смог увидеть, а там — любить, любить до потери пульса, чтобы шептала мое имя во время оргазма, чтобы спала потом, свернувшись калачиком у меня под боком, чтобы ничей глаз не мог увидеть прелести МОЕЙ женщины. Пока шел к ней, эти мысли, да, наверное, и сама атмосфера и, главное, ее плавные лёгкие движения, завели и меня. Нельзя, нельзя терять голову…

Но я был не готов к тому, как доверчиво, как нежно будет Рыжая смотреть в мои глаза. Я не ожидал, что она потянется ко мне, поцелует сама. Спираль дикого возбуждения закрутилась в тугой узел в паху. Я уже не обращал внимания на беснующихся извращенцев. Я позволил себе ненадолго получить удовольствие от прикосновения к ее коже, от поцелуя, от мысли, что она моя. Прошептал ей на ушко, понимая, что нужно предупредить, чтобы не испугалась того, что я сейчас собираюсь сделать:

— Моя девочка. Никому тебя не отдам. Прости меня, если сможешь.

И разорвал на две неравные части уродливую тряпку, натянутую на ее тело. Отбросил в сторону тряпье и посмотрел на нее сверху вниз — на белоснежную кожу, на розовые ареолы сосков, сжавшихся в твердые горошины, на треугольник темных волос между ног, на судорожно сжатые в кулаки руки… Поднял взгляд к ее бледному лицу, поцеловал закрытые глаза, скользнул по губам… и опустился перед ней на колени.

Разница в росте позволяла легко достать ртом до ее грудей. Сжал их обеими руками, пощипывая, поглаживая сосочки. А потом приник к ним губами, с невероятной радостью чувствуя, как ее пальчики, несмотря ни на что, ложаться на мою голову, как сжимают волосы, не отталкивая от себя, нет, наоборот, прижимая ближе…

— Славочка… — меня обожгло мое же собственное имя, сказанное на выдохе, полустоном.

Отвлечься, подумать о другом, иначе могу не сдержаться… Попытался вслушаться в звуки за пределом сцены, но в помещении стояла полная тишина, даже музыку незаметно для меня отключили. Все они за моей спиной — мне не видно. Блядь, как же трудно сосредоточиться…

Рано, по-любому еще слишком рано. Нужно продолжать. Но как ее здесь прямо на пол положить? Внутри меня все восставало против этого. Только я снова не учел того, что мне досталась необычная девушка, того, что она, кажется, совсем не обращает внимания на окружающих! Она негромко сказала:

— Слава, я тоже хочу.

Что? Я был сбит с толку, а ее руки уже тянули меня за плечи вверх. Выпрямился. Она тоже начала целовать сверху от шеи, вниз по груди к соскам — недолго остановилась на них, потом по животу вниз. Я уже понял, что дальше, но не знал только, как сдержаться, как вынести эту пытку. Мне казалось, что стоит ей только прикоснуться к моему члену, и я сразу кончу — и представление на этом закончится тоже.

И вдруг сзади донеслось возбужденно-нетерпеливое:

— Повернитесь к нам!

Суки! Им, оказывается, плохо видно. Я приподнял Зою, которая уже собиралась встать на колени передо мной, разворачивая спиной к зрителям. Сбросил с плеч халат прямо на пол, чтобы уравнять себя с ней, чтобы на нее пялились чуть меньше… Она тут же потянула вниз резинку трусов, высвобождая мою плоть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Последней моей связной мыслью было то, что какой-то идиот громко спросил у своего Хозяина:

— Можно присоединиться к ним?

Теперь мне было видно, как тот отрицательно покачал головой.

И в этот момент ее рот сомкнулся на моем члене…

25. Зоя

Плевать. Плевать на все и на всех. Такая шелковистая кожа… Такой горячий, такой сильный… Каждое прикосновение к телу Ярослава отдавалось покалыванием в кончиках пальцев. Я удивительным образом получала удовольствие только от своих касаний. А когда спустила вниз его трусы и обхватила большой член, перевитый набухшей веной, упругий, гладкий, услышала где-то за спиной чей-то восхищенный стон…

Это отрезвило меня, но отступать было просто некуда. Опустилась на колени перед Славой также, как он стоял передо мной несколько минут назад, и, придерживая его плоть одной рукой, взяла ее в рот. Он дернулся вперед, втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Широкая ладонь легла на мой затылок, и я ждала, что он будет пытаться погрузиться глубже, чем я могла принять, до упора, до страха задохнуться. Ждала и боялась этого. Но рука эта только осторожно отводила мои волосы в сторону, то ли чтобы они мне не мешали, то ли чтобы этим скотам было лучше видно, как я это делаю. Хотелось закрыть глаза, но тогда я не увижу кубики пресса, тогда мне нельзя будет посмотреть на колечки темных волос, обрамляющих его естество. Глупо, пошло, но мне хотелось смотреть. Мысленно ругала себя последними словами, из которых "извращенка" было, пожалуй, самым ласковым, но мне нравилось то, что я делала.

Рука. Размеренно. Ритмично. Чуть сжимая… вверх и вниз. Языком вокруг головки, по ней сверху. Вторая рука легла на его ягодицу, каменную, сжатую до боли. Он что-то прошептал и чтобы понять, что именно, я подняла глаза вверх и встретила его взгляд. Искаженное страстью лицо не пугало меня, потому что это было ЕГО лицо. Наоборот, мне льстило, что таким Славу сделала я — нижняя губа закушена, на скулах — желваки, брови нахмурены. Все это не меняло сути — он все равно был самым красивым, самым желанным…

— Зоя-я… не спеши… прошу тебя, — он пытался отстраниться, но я не отпускала. Все также, только глубже, быстрее, вбирала в себя его член. И уже ни о чем не могла думать, кроме безумного желания ощутить его в своем теле.

— Стоп, — моя рука была перехвачена, а влажная от слюны, подрагивающая плоть буквально вырвана изо рта. Я потянулась к нему снова, но Слава рывком поднял меня, поставил на ноги и прижал к себе, упираясь в живот каменным членом. — Нельзя так быстро мне… сумасшедшая… не двигайся, дай успокоиться…

Целовал, перемежая поцелуи жарким шепотом, словами, которые горячими волнами прокатывались по всему моему телу, не исчезая, а сжимаясь в узел внизу живота. Легко, как пушинку, приподнял и уложил не на пол, а на заботливо расстеленный халат.

И я, подчиняясь древнему, как сам мир инстинкту, потянула его на себя, раскрываясь для него, бессовестно раздвигая ноги. Только он вновь отстранился, стал спускаться, целуя и поглаживая, вниз к животу. Сжалась, паникуя, когда осознала, что именно он собирается делать при всех этих…

— О, Боже, Слава, нет…. только не здесь!

— Есть только ты и я. Никого больше. Доверься мне.

И я доверилась. Расслабилась, закрыла глаза, положив на них сверху руку. Еще бы и уши можно было закрыть, чтобы не слышать чьих-то стонов, чужого хриплого дыхания, вздохов и пошлых: "Быстрее!", "Иди к нам!" "Держи ее!" И понимать, что это они уже не нам, не о нас…

Ласковые руки раздвинули мои колени, осторожно коснулись самого сокровенного, погладили влажные складочки, чуть прикасаясь к чувствительному бугорку… А потом вместо шероховатых пальцев к тому же месту прикоснулся влажный, горячий язык. Мой стон слился с несколькими стонами из-вне. Я и без этого уже была на грани, а быстрые удары и поглаживания по клитору заставили задрожать, забиться на полу. Я вцепилась зубами в ребро своей ладони, чтобы не закричать, и все-таки, кажется, закричала. В глазах на долю секунды потемнело, а потом раздался жуткий грохот и мне показалось, что в той половине помещения, где находились наблюдающие за нами, там, возле основного входа, расцвел огромный желто-красный цветок.