Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Доббс Майкл - Карточный домик Карточный домик

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Карточный домик - Доббс Майкл - Страница 40


40
Изменить размер шрифта:

— Но почему? Почему потребовалось вдруг сочинять такую статью? Это же полное изменение позиции газеты по отношению к Коллинриджу! Что заставило его так круто изменить свою позицию? — На мгновение она замолила, нетерпеливо покусывая губу. — Подожди-ка! С кем он разговаривал по телефону? Что это за так называемый источник в Борнмуте? Ну конечно же! Теперь мне все понятно. — Она глубоко, с облегчением вздохнула. — Это господин Бенни Бантер Лэндлесс.

Он кивнул в знак согласия.

— Так вот почему Грев так извивался и выкручивался, когда я говорила с ним о своей статье! Должна была еще тогда это понять. Оказывается, дрессировщик щелкал над ним хлыстом!

— Вот поэтому, Матти, я тоже не хочу больше там оставаться. Это уже не газета, если она начинает походить на хозяйский вариант «Правды».

Но Матти начало разбирать любопытство, сильнее ее гнева и разочарования. «За всем этим явно что-то таится», — подумала она, и ее охватило волнение охотника, завидевшего следы зверя.

— Итак, Лэндлесс внезапно повернул против Коллинриджа. Все его газеты, открыто подхалимничавшие во время выборов, превратились в толпу линчевателей. Но почему, Джонни, почему?

— Отличный вопрос, Матти, только я, к сожалению, не знаю на него ответа. За этим, несомненно, не стоят какие-то политические соображения, поскольку Лэндлесс никогда не давал за них и гроша ломаного. У него в нармане политики от всех партий. Я могу предположить здесь только его личный интерес. За этим стоит что-то сугубо личное.

— В таком случае речь идет о бизнесе. Это единственное, из-за чего он может задергаться.

— Да, но я никак не соображу, что в бизнесе могло рассорить его с Коллинриджем.

— А мне бы очень хотелось знать, кто у него там.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Краевский,

— Грев не мог состряпать ту статью, не располагая материалами опроса населения, Кроме моей статьи, отталкиваясь от которой он мог что-то писать, у него ничего не было, как не было бы и моей статьи, если бы не те статистические данные. По времени возня со статьями совпадает с решением Лэндлесса спихнуть Коллинриджа в канаву. Это слишком странно, чтобы быть простым совпадением. — Она с досадой ударила ладонью по столу. — Но Лэндлесс сам не мог решиться на такое! В самой партии есть кто-то, кто стоит за утечкой партийных секретов и дергает за веревочки.

— Значит, ты думаешь, что со всеми этими случаями, имевшими место после парламентских выборов, связан один и тот же человек?

— Вот именно! И, видимо, тот самый, кого пытается вычислить Главный Кнут. Ему не удалось узнать ничего определенного, и до сих пор мне не приходило в голову, что здесь не что иное, как преднамеренная утечка информации, а не серия случайных оплошностей.

— И теперь…

— И теперь, Джонни, у меня больше нет никаких других вопросов, кроме двух — кто и почему?

Вены ее наполнились адреналином, подавленность сменилась возбуждением, от которого в голове и по всему телу заходили, слегка покалывая, электрические импульсы. Где-то в глубинах сознания возникло непреодолимое, почти животное желание идти по следу жертвы, пока та не попадет в ловушку. Вот для чего она покинула Йоркшир и застряла здесь, на юге. То, что ей предстояло, оправдывало все, что было.

— Джонни, лапочка, ну какой же ты молодец! Да, здесь явно чем-то пахнет, и я хочу знать, чем именно. У меня закралось неясное подозрение, когда в Борнмуте я увидела Лэндлесса. Ты прав: сейчас не время выбрасывать на ринг полотенце и уходить. Я полна решимости докопаться до самого дна, даже если для этого мне придется кого-нибудь убить. Могу я рассчитывать на твою помощь?

— Если этого хочешь, то несомненно.

— Да, Джонни, хочу. И не только этого. — Она ожила, охваченная возбуждением и тем чувством, ноторое считала уже давно забытым и которое сейчас громно заявило о себе. — Послушай, пойдем лучше но мне. В холодильнике есть бутылочна марочного «Сотерна», и мне сегодня на ночь требуется компания. На всю ночь. Не возражаешь?

— Матти, я уже давно…

— Я тоже, Джонни. Слишком давно.

Заявление — вообще-то это был брифинг, поскольку заявление не было сделано в соответствующей, легко цитируемой форме пресс-релиза, — было оглашено в среду и было предельно простым. Как объявил собравшимся корреспондентам лобби пресс-секретарь Даунинг-стрит, "премьер-министр никогда и ни в какой форме не передавал своему брату имеющей коммерческую значимость правительственной информации и никогда не обсуждал с ним ничего, относящегося к компании «Ренокс кемикл». Брат премьер-министра в настоящее время тяжело болен и находится под наблюдением врачей. По их мнению, он не в состоянии давать интервью и отвечать на вопросы. Могу вам, однако, сообщить, что он категорически отрицает обвинения в том, что нупил акции компании «Ренокс, пользовался подставным адресом в Паддингтоне и вообще имел но всему этому какое-либо отношение. И это вся информация на данный момент.»

— Да ладно тебе, Фредди, — проворчал один из корреспондентов, — не думаешь же ты, что только этим и отделаешься! Если Коллинриджи не виновны, то как, черт возьми, ты можешь объяснить появление той статьи в «Обсервер»?

— Никак не могу. Может быть, они его спутали с как им-нибудь другим Чарльзом Коллинриджем или что-то в этом роде? Я много лет знаю Генри Коллинриджа, и весь мой опыт общения с ним говорит, что он не способен пасть до таких невероятных, омерзительных глубин. Он не виновен, и я ручаюсь за это!

Он говорил с горячностью профессионала, который собственной репутацией гарантирует репутацию своего босса. Уважение лобби к своему коллеге-ветерану перевесило чашу весов в пользу Коллинриджа. Пока что.

«Мы не виновны!» — кричал на следующий день заголовок передовой статьи в газете «Дейли мейл». Подобным же образом отреагировали на брифинг и многие другие газеты. Никакой новой инкриминирующей информации больше не поступало. И средства массовой информации, и партия облегченно вздохнули, радуясь передышке и возможности заняться другими проблемами.

По просьбе Коллинриджа Урхарт снова покинул свой офис на Даунинг-стрит, 12, и направился на Даунинг-стрит, 10.

— Френсис, ты один улыбаешься среди тех, кого я вижу вокруг себя, и, когда я гляжу на твое лицо, у меня поднимается настроение. — Сказав это, Коллинридж и сам улыбнулся — впервые за много дней. Неужели сгустившиеся над головой тучи начали расходиться? — Так что, Френсис, как наши дела?

— Похоже, самое трудное уже позади.

— По крайней мере, мы получили передышку и, скажу тебе честно, мне она необходима больше, чем что-либо другое. Это давление… — Он медленно покачал головой. — Ну ты, понимаешь, что я хочу сказать.

Как бы собираясь с силами, Коллинридж глубоко вдохнул:

— Но это всего лишь передышка, Френсис. — Он махнул рукой в сторону пустых кресел, окружавших стол, за которым проходили заседания кабинета министров, — Я не знаю, насколько твердо меня поддержат коллеги, но нужно дать им что-то, за что они могли бы держаться. Я не могу бежать. Я должен показать, что мне нечего скрывать, должен снова взять инициативу в

свои руки.

— Что вы намереваетесь предпринять?

Премьер-министр тихо сидел в кресле под исполненным масляными красками портретом Роберта Уолпола — одного из своих предшественников, больше других пробывшего в должности премьер-министра, несмотря на несчетные кризисы и скандалы, которые ему пришлось пережить. Этот великолепный портрет в тяжелые времена вдохновлял многих его преемников. Коллинридж задумчиво смотрел в окно на парк Святого Джеймса. Лучи солнца, прорвавшись сквозь серые осенние тучи, залили комнату ярким светом. Из парка доносились веселые детские голоса. Жизнь шла своим чередом. Он повернулся к Урхарту.

— Меня пригласили выступить в это воскресенье в телевизионной программе «События недели» и высказаться по поводу выдвинутых обвинений. Таким образом, мне дают возможность выровнять баланс. Думаю, мне надо это сделать и сделать убедительно. Они обещали ограничить весь разговор об этой чепухе в «Обсервер» десятью минутами, не больше, а остальное время посвятить общеполитическим вопросам и нашим планам на четвертый срок. Что ты об этом думаешь?