Кент (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)" - Страница 10

Я улыбнулась мужчине, не в силах выдавить из себя ни единого слова, будто во мне иссякала энергия с каждым часом, проведенным сегодня на работе.

— Стэн, пригляди пару минут за стойкой, мы отлучимся ненадолго, — я даже не сразу поняла, что речь шла о нас, когда Себ, приобняв меня как всегда очень осторожно и ненавязчиво, повел куда-то в подсобку, где хранилось все спиртное и тонна посуды для бара, в небольшую отдельную комнату, где из мебели были только диван и небольшой столик.

Себ аккуратно усадил меня на собранный диван, присев рядом на краешек и переплетая пальцы между собой, молчал, словно не мог найти слов, чтобы начать разговор, чем жутко интриговал и немало удивляя. Но пока я думала, как спросить о том, что он задумал, и почему нам нужно было идти сюда, чтобы поговорить, он начал первым, выдохнув сдержанно, но тяжело, отчего стало не по себе:

— Прошу тебя, не подумай, что я пытаюсь лезь тебе в душу, лапушка. Я понимаю, что мы с тобой знакомы всего два дня, и не набиваюсь в друзья, пока ты сама этого не захочешь, но…. — Себ провел ладонью по лицу, явно смутившись, отчего мои глаза становились все больше и больше, а мозг начинал дымиться в поисках ответа на вопрос, к чему же было это начало, от которого у меня, надо признаться, дрогнуло сердце, — но я вижу, что ты не в порядке, девочка….

Так.

В каком смысле?

Я настороженно вытянулась, заморгав и пытаясь сообразить, к чему шел разговор.

Я не подходила по каким-то критериям к своей новой работе, и Себ не мог в этом признаться напрямую, чувству себя виноватым в том, что уже дал надежду на больший заработок и лучшее будущее, чем работа официанткой?

— Послушай, — Себ порывисто потянулся ко мне, мягко и осторожно взяв мою руку и сжав в своих ладонях, заглядывая в глаза даже с какой-то мольбой, отчего я растерялась окончательно, запаниковав еще сильнее.

А что если Себ не такой уж и гей, как мне могло показаться?!!

— Я же вижу, как ты вздрагиваешь от каждого шороха и оглядываешься с опаской, если кто-то идет рядом, девочка. Прошу тебя, давай поговорим! Ты мучаешься и сгораешь заживо, а я боюсь за тебя!

Вот теперь я не понимала совершенно ничего, округлив глаза и застыв, глядя на Себа, едва дыша, и вздрогнув, когда он изогнул брови умоляюще, глядя в глаза так грустно и понимающе, осторожно потянувшись рукой к моей шее и касаясь кончиками прохладных пальцев к ранам, о которых я, честно признаться, и не вспоминала весь день…пока не почувствовала, как стало больно от его осторожного и нежного прикосновения ко мне.

— …я знаю, что такие раны не появляются сами собой, лапушка… — пальцы Себа мягко скользнули по моей руке, останавливаясь на синяках, которые теперь стали отчетливо видны на коже сразу над сгибом руки. И вокруг запястий. А еще на ногах сразу у края короткой юбки.

— Поговори со мной, сладкая. Вот увидишь, тебе станет легче… — Себ застыл на секунду, проговорив тихо и нерешительно, отчего я почувствовала, как колючий комок невыплаканных слез и проглоченного страха поднимается по горлу, готовый разорвать меня, — …можно я обниму тебя?

— Нужно! — всхлипнула я, сама кидаясь в объятья мужчины, которому отчего-то доверяла, даже если совершенно не знала его. Даже если всегда не любила геев и думала, что меня перекосит от омерзения, если я когда-нибудь окажусь рядом с одним из них.

Себастьян был волшебный.

Настоящий.

Правдивый.

Я не ждала от него подвоха и ножа в спину, видя в его красивых голубых глазах лишь искреннюю заботу и боль, которая касалась и его души тоже.

— Мне так стыдно, Себ! Мне так безумно стыдно за то, что я думала о тебе в тот момент, когда увидела и поняла, что ты…ты не такой как все, — рыдала я, обхватывая его руками и прижимаясь к груди, от которой пахло так вкусно и свежо, чувствуя, как он укачивает меня, обвивая руками и гладя по волосам.

— Я знаю, сладкая, все это не страшно. Я уже привык. Ко всему привык. И никого не виню…у меня никогда не было друзей, кроме моего Люка. Даже семья общается со мной без особого желания. Но я мог бы стать твоим другом, если ты захочешь…потому что иногда мне кажется, что ты такая же одинокая и покинутая всеми, как и я, девочка…

Во мне словно что-то сломалось.

Словно непробиваемая стена, которую сама жизнь выстраивала вокруг моей души, делая ее недоступной до эмоций, боли и слез, вдруг дала такую трещину, что весь огромный океан накопленных слез хлынул на свободу, отчего я задыхалась и подвывала.

Все, что я могла сейчас, это кивать головой на слова Себа, хватаясь дрожащими пальцами за его рубашку, и пытаясь успокоиться, потому что это даже меня смущало и пугало.

12 лет назад.

Я плакала в последний раз 12 лет назад, когда отец решил найти работу вдалеке, уехав на заработки.

Наверное, даже будучи ребенком, я понимала, что это была всего лишь отговорка, и он уже не вернется.

Я понимала, что с его уходом мое золотое детство закончилось, потому что у мамы была ее малышка — моя младшая сестра, а мы с братом стали тем отцом, которого в семье так не хватало, разделив мужские обязанности пополам.

Сначала пошел работать старший брат.

Пока его друзья гуляли с девушками и заканчивали старшие классы школы, он вкалывал на двух работах, чтобы мы не голодали.

Вслед за ним пошла работать и я, когда была в 7 классе.

Я бралась за любую работу, которую только находила, с каждым годом понимая все яснее, что легче нам уже не будет.

Папа не вернется.

Мама не изменится, и будет впадать в истерики по любому поводу — от выключенной горячей воды, до окончания любимого сериала.

Со временем я привыкла к тому, что мама не интересовалась никем из своих детей, погруженная в себя и жалеющая лишь свою ушедшую молодость.

Было больно, когда моя единственная опора в этой жизни — мой брат, тоже сломался, сбежав…

Но даже тогда я не плакала, понимая, что я не могу остановиться, иначе мы пропадем.

Мне казалось, что ничто в этой жизни уже не способно сломить меня.

Думала, что ночной кошмар с парнями и сегодняшний день стараниями Бродяги, не отразился на мне, но, кажется, даже у меня где-то внутри был предел, который перекрыло.

Было слишком много эмоций, которых я не понимала, отгоняя их от себя и окунаясь в работу.

Эти эмоции плавили меня изнутри, не в силах найти выход…да, прав был Себ в том, что я сгорала.

— Расскажи мне, что случилось, лапушка….вчера на тебе не было этого. Это было сегодня ночью?

Я снова закивала, поражаясь тому, что не думала о том, что это происшествие может так меня подкосить. Ведь те уроды по сути не успели сделать ничего…но, видимо, все-таки неслабо напугали.

— …я с работы шла, — пыталась я успокоиться, вытирая свои крокодильи слезы, но не отлипая от Себа, в чьих объятьях было так спокойно и уютно, слыша, что мой голос все-равно предательски дрожал, готовый сорваться на рев в любую секунду снова, — вышла через черный выход, и как-то даже не подумала, что там может быть опасно…до последнего не верила, пока те парни не придавили меня к стене…

Видимо, я совершенно не знала даже собственной нервной системы, думая, что она у меня тверже стали, а вышло, что я была словно розовое облако из сахарной ваты.

Стоило вспомнить о том, как из темноты ко мне шагали те трое, как тело задрожало, и голос упал куда-то под коленку, обнимать сердце и рыдать рядом с ним, потому что в груди оно уже не билось.

Стройное тело Себа напряглось и окаменело, когда мужчина выдохнул надо мной еле слышно:

— Сколько их было?…

— Трое….еще этот ваш Бродяга…

Руки, сжимающие меня стали кольцом, которое сжалось, причиняя боль и заставляя испуганно замолчать, когда Себ проговорил голосом, который стал вдруг низким и даже как-то осип:

— …он навредил тебе?!

Я быстро шмыгнула носом, понимая, какую двусмысленную фразу только что выдала, тут же быстро замотав головой:

— Нет-нет. Он спас. Не знаю, что он там им сломал, но больше те уроды не возвращались…