Цыганская свадьба - Картленд Барбара - Страница 40

— Я все равно захотел бы ее отыскать! — сказал граф.

— К счастью, мне не пришлось огорчать вас таким неприятным рассказом, — отозвался сэр Элджернон. — Пока я пытался сообразить, как мне объяснить, зачем я заставил вас приехать в Лондон, Чарльз Коллингтон получил от маркиза письмо и поделился радостным известием со мной. Так что я смог сообщить вам хорошие известия о вашей дочери вместо плохих.

— Да, это действительно хорошее известие! — воскликнул граф, а потом, обращаясь к Савийе, сказал:

— Если бы ты только знала, как я страдал эти последние шесть лет!

— И вы не подозревали, что младенец, которого похоронили, был не ваш? — спросил маркиз.

— Совершенно не подозревал! — отозвался граф. — По правде говоря, в тот момент я был в отъезде, а вернулся в самый день похорон, которые устроила моя жена, мачеха Кончиты.

— И, надо полагать, всю правду о случившемся вы узнали от старой няньки, — заметил маркиз. — Мы услышали эту историю от вайды, предводителя калдерашей, который вырастил Савийю как собственного ребенка.

— Я хочу услышать ее во всех подробностях! — воскликнул Чарльз Коллингтон. — Когда именно вы с Савийей узнали о том, что она на самом деле вовсе не цыганка, как она считала? Вам придется объяснить нам очень многое!

— Да, конечно, — согласился маркиз. — Но сначала я хочу задать вам один вопрос. Думаю, он в равной степени занимает всех нас.

— И что же это за вопрос? — осведомился граф.

— Почему у Савийи такие темные волосы? Она ни капельки не похожа на вас!

— Конечно, не похожа! — согласился граф.

Волосы у него были почти целиком седые, но можно было догадаться, что в молодости у них был светло-рыжий цвет, характерный для многих шотландцев.

А еще у него были голубые глаза и светлая веснушчатая кожа. Сложен он был крепко и отличался при довольно невысоком росте широкими плечами. Казалось совершенно невозможным, чтобы стройная Савийя с ее тонкой костью, грациозными движениями и иссиня-черными волосами была его дочерью.

— Это объясняется очень легко, — сказал он. — Я был женат на испанке.

— На испанке! — изумленно воскликнул сэр Элджернон. — Ну как же я об этом не подумал?!

— Никому из нас это не пришло в голову, — признался маркиз.

— У моей семьи были владения в Испании, — продолжал свое объяснение граф, — расположенные неподалеку от Сеговии. Когда я в молодости навещал наше имение, то влюбился в поистине очаровательную графиню. Я привез ее к себе в Шотландию, но она умерла, давая жизнь нашему ребенку.

Немного помолчав, он повернулся к Савийе, и его басовитый голос дрогнул от волнения.

— Когда сегодня я увидел, как ты идешь по комнате, мне показалось, что передо мной снова возникла твоя мать. Ты просто невероятно на нее похожа!

— А теперь расскажите нам все по порядку, — попросил любопытный Коллингтон. — И начните с самого начала.

Маркиз коротко пересказал им то, что они с Савийей накануне узнали от вайды.

— Шесть лет тому назад, после того, как умерла моя вторая жена, старая нянька Кончиты рассказала мне всю правду, — проговорил граф после того, как маркиз закончил свой рассказ. — И то, что я сейчас услышал от вас, полностью совпадает с ее словами.

Он улыбнулся Савийе, которая слушала их разговор, не сводя с него изумленно раскрытых необычно зеленых глаз.

— Мне остается добавить только одно, — продолжил он, — и я надеюсь, что это не будет для тебя слишком большим разочарованием, дорогая. Дело в том, что ты мне не наследница.

— Почему же нет, если вы теперь ее нашли? — порывисто спросил Чарльз Коллингтон.

— А потому, — дружелюбно ответил ему граф, — что я женился в третий раз, и два года назад моя жена, которая намного моложе меня, подарила мне сразу двух сыновей-близнецов. Поэтому графский титул и фамильные поместья отойдут теперь Маккерну мужского пола.

— И я очень этому рад! — отозвался маркиз. — Мне нисколько не хотелось бы, чтобы мою жену занимали дела еще какого-то поместья, кроме моего собственного.

С этими словами он посмотрел на каминные часы и решительно встал с кресла.

— Ровно через час преподобный отец будет ждать нас в нашей домовой церкви. Подозреваю, милорд, что вы пожелаете присутствовать на нашем бракосочетании в качестве отца невесты и вести Савийю к алтарю. И что может быть более уместным, чем приезд моего лучшего друга, который станет на свадьбе моим шафером.

Улыбнувшись Чарльзу, он добавил:

— А свидетелем будет сэр Элджернон Гиббон, чьи исключительно глубокие познания в области генеалогии всех аристократических семейств королевства позволили моей будущей жене встретиться со своим отцом!

Потом маркиз взял Савийю за руку и повел к двери.

— Иди наверх, дорогая, — тихо сказал он. — Там тебя ждет белое платье, которое я вчера выписал из Лондона вместе с еще несколькими нарядами. Я надеюсь, они тебе понравятся. Их прислала та же модистка, что предоставила нам то зеленое платье, с помощью которого мы сделали безуспешную попытку обмануть сэра Элджернона.

— Я никак не могу поверить, что все это — явь, а не сон! — прошептала Савийя. — Теперь мне уже не стыдно стать твоей женой.

— Нам с тобой и раньше нечего было стыдиться, — ответил ей маркиз. — Но если известие о том, что ты родом из благородной шотландской семьи, доставляет тебе радость, я буду радоваться вместе с тобой.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал каждый пальчик по очереди.

Савийя заглянула ему в глаза, и на мгновение оба неподвижно застыли.

— Я люблю тебя! — чуть слышно сказал маркиз. — И я хочу поскорее остаться с тобой наедине.

— И я тоже… этого хочу, — смущенно прошептала Савийя.

Сделав над собой немалое усилие, она высвободила руку и пошла наверх.

Была уже почти полночь, когда маркиз отослал Хобли спать, сказав камердинеру, Что его услуги ему больше не понадобятся.

После свадьбы было много разговоров. Савийе и ее отцу хотелось узнать друг о друге как можно больше — и часы пролетели незаметно.

Свадебная церемония была невероятно прекрасной.

Домовая церковь Рэкстон-хауза была построена одновременно с главной частью самого дома, и резные церковные скамьи и прекрасные экраны за алтарем не менялись в течение долгих веков.

Помещение наполняла негромкая и торжественная музыка органа, совершенно непохожая на страстную песню скрипок, альтов и ситара, которая звучала во время их цыганского бракосочетания накануне вечером.

Зажженные свечи ярко освещали прелестное личико Савийи, скрывавшееся за покровом бесценной фаты, которая служила уже нескольким поколениям невест Рэкстонов.

В ее темных волосах сверкала бриллиантовая тиара, бриллиантовое колье обвивало шею, бриллианты играли на мочках нежных ушек, а в руках невеста держала букет из белых лилий.

Савийя была прекрасна и одновременно выглядела так, как выглядят сотни аристократических невест, так что, глядя на нее, невозможно было поверить, что совсем недавно окружающие считали ее необузданной дикаркой — цыганкой.

Маркиз повторил свои обеты уверенным и сильным голосом, звучно разносившимся под сводами фамильной церкви.

Голос Савийи был тихим, но в то же время в нем звучала глубокая искренность.

По совету преподобного и чтобы сделать приятное графу Гленкерну, Савийя воспользовалась своим настоящим именем, которое она получила при крещении, — в честь своей матери.

Но, зная, что для маркиза она навсегда останется Савийей, девушка сказала:

— Я, Кончита Савийя, беру тебя, Фабиуса-Александра, в законные мужья…

Накануне вечером маркиз не надел ей на палец кольца, поскольку обмена кольцами цыганский обряд не предусматривал, но в этот день на пальце у Савийи появилось кольцо, которое прежде принадлежало его матери. И маркизу показалось, что оно связало их еще более крепкими узами, чем те, что были между ними прежде.

Ему хотелось торжествующе воскликнуть:

«Ты — моя навсегда, теперь нас связали все мыслимые законы и клятвы!»