Рассадник добра - Дмитриева Светлана - Страница 8

— Вот как мы поступим, — решил наконец завуч. — Придется мне тебе помогать, раз уж я за тебя поручился. Будем надеяться, что в следующий раз ты будешь умнее. Переиграем.

Машка кивнула, не сводя взгляда с синелицего мужика, тот улыбнулся и стер с доски за спиной все надписи своим ожерельем из цветов. Потом отряхнулся, весело на Машку поглядел и вдруг больно ударил ее по голове толстенным классным журналом. Машка опешила и проснулась.

Вокруг плавала все та же красная муть. Все это она уже видела — ничего необычного или пугающего. Только вот сама девочка ощущала себя немного по-другому, нежели когда засыпала. «Я что-то пропустила?» — подумала она. Никто не ответил ей, и понятнее ее положение не стало. Тогда Машка посмотрела еще раз на искорку и принялась ждать, когда хоть что-то изменится. Сонливость и лень окутывали ее, словно мягкое теплое одеяло из верблюжьего пуха, — однажды она видела такое в рекламе по телевизору. Одеяло стоило всего двести девяносто девять долларов, и дамы, снятые в рекламе телемагазина, наперебой звонили и заказывали его. Наверное, для них скидка в один доллар действительно была решающей, а остальная сумма ничего не значила. Они, люди из рекламы, вообще были довольно странными существами.

Машка ощущала себя круглой, как колобок, однако неудобства ей это не доставляло, словно эта форма для человека — наиболее привычная и естественная. Недолго думая она поплыла вперед, с трудом пробираясь сквозь сладкую кисельную мглу. Хотелось освободить желудок — настолько ее раздражал навязчивый запах, — но рта у нее теперь, кажется, тоже не было. Это показалось Машке чрезвычайно обидным и несправедливым. Если у нее нет рта, то как она будет сдавать экзамены в институт? А есть как? Эта мысль словно подтолкнула ее, и Машка вывалилась из киселя прямо на широкую лесную дорогу, показавшуюся ей смутно знакомой. Впрочем, все лесные дороги похожи друг на друга. Приземлившись, она чувствительно стукнулась голыми пятками и охнула. В мозгах словно пронесся легкий мятный ветер, вычистивший оттуда все ненужное и неподходящее. Плечи, прежде немного нывшие, утихли, зато страшно разболелась голова, что было гораздо хуже. Ну ладно, хоть не зубы, и на том спасибо.

Машка осмотрелась и двинулась туда, где на границе видимости маячило какое-то здоровенное дерево. Под ним наверняка можно переждать дождь, если не найдется ничего более подходящего.

Глава 2

РАЗБОЙНИКИ

Голова болела неимоверно, как будто Машка целый день проторчала в свежеокрашенном классе. «Скучный какой-то параллельный мир, — думала она. — Ни тебе разбойников, ни тебе драконов. Один только мерзкий мокрый лес...» Дерево при внимательном рассмотрении оказалось непристойно вымахавшей колючкой. В его тени скрывался пряничный домик, сразу показавшийся Машке ужасно подозрительным. Именно в таких домиках и скрываются обыкновенно тролли-людоеды и прочая оголодавшая нечисть. Но столы и стулья, прикрепленные цепями к стене дома, словно шариковые ручки к библиотечной стойке, ясно говорили о том, что подозрительный этот домик — местный аналог «Макдоналдса».

Висящая над входом в заведение облупившаяся деревянная птица не внушила Машке ложных надежд. Действительно, внутри оказалось очень грязно, но зато пахло шаурмой. Машка, конечно, слышала присказку: «Купи четыре шаурмы и собери котенка», — но, во-первых, кошек она в этом мире еще не видела, а во-вторых, есть хотелось так, что она готова была сожрать даже вяленую крысу. Как она и ожидала, мужик, изображавший бармена за заляпанной то ли вином, то ли кровью стойкой, согласился на взаимовыгодное сотрудничество: Машка приводит его ужасную забегаловку в пристойный вид, а он ее за это кормит.

После работы и ледяной воды из колодца руки ломило невероятно. От сытной и на удивление вкусной еды потянуло в сон, но Машка решила пока не расслабляться — мало ли какие обычаи тут имеются. Может, мужик только прикидывается человеком, а на самом деле он коварный и гнусный упырь. А что, солнечный свет в забегаловку сквозь заляпанные жиром окна почти не проникал, так что предположение ее не было лишено оснований.

— Хочешь — оставайся на ночь, — радушно предложил ей хозяин заведения. — Утром навоз уберешь, я тебе еще еды дам. У меня комната есть свободная. Для прислуги.

— А куда девалась прислуга? — поинтересовалась Машка сонно.

Хозяин пожал плечами.

— Да Херон ее знает. Небось к магу в домашние сбежала.

Взгляд мужика — слишком честный, слишком открытый, как у профессионального мошенника, — показался Машке весьма подозрительным. Чтобы хозяин кафе да не беспокоился о своих работниках? Такого она еще не видела. А вдруг они прогуливают? Что-то здесь нечисто, даже после ее уборки...

— К магу? — переспросила она.

— Ну да. — Мужик кивнул. — Тут у нас маг живет. Про него плохое завистники рассказывают. Мол, некрумант он, да злодей треклятый, скотину травит, прислугу переводит на колдовские зелья... Ты не верь им. Просто он богатый да женщин шибко любит. Как полюбит — давай к себе сманивать. У него женщинам хорошо живется, оттого они его и любят. А другие завидуют очень.

Сладкие речи хозяина забегаловки и взгляд его, похожий на взгляд профессионального рекламщика, Машке не понравились.

— Нет, я лучше пойду, — отказалась она. — Меня в городе брат ждет. Рыцарь ордена Пьяных Дебоширов.

— Конечно, конечно, иди, — засуетился мужик. — Брату привет. А я думал, ты одинокая. Сирота, значит. Помочь хотел. Ну ладно, прощевай.

Покинув гостеприимную забегаловку, Машка двинулась дальше. В животе ощущалась приятная тяжесть. Дорога от таверны вела широкая, не чета той тропиночке, которая вывела ее из леса. Судя по следам, по дороге этой частенько гоняли тяжело груженные телеги. Кое-где валялись кучки свежего дерьма, судя по всему, лошадиного. Вероятно, с этих всадников-перегонщиков таверна и жила, потому как ни деревень, ни городов рядом не наблюдалось. На единственном деревянном указателе, воткнутом в землю возле дороги, кривыми буквами было намалевано: «Лес — туда. Город — обратно (2 дня)». Доска, заостренная с обеих сторон, указывала направления.

«Чего-то здесь не хватает...» — подумала Машка, обозревая окрестности. И верно, справа к дороге примыкала неширокая тропинка, никак на указателе не обозначенная. «Хоть бы „к черту“ написали, что ли... — Машка хмыкнула. — Хотя, может быть, в этом параллельном мире черт — явление совершенно обычное и живет он в другом месте».

Она посмотрела вправо. Свисающие ветки деревьев скрывали от нее таинственное лесное нутро. Машка остановилась и задумалась. С одной стороны, ей надо в город — там больше людей, и найти среди них свое место гораздо легче. С другой же — в лесу вполне могли скрываться разбойники. Да и до города этого целых два дня ходу, а может быть, и езды.

В памяти неожиданно всплыла какая-то банда Бо. Ни на секунду не усомнившись в том, что имя это возникло в ее голове не просто так, Машка решила этим воспользоваться. А вдруг такой бандит действительно существует? И это некий местный аналог знаменитого Робин Гуда? Машка не сомневалась в своем умении находить общий язык с криминальными элементами. В том районе, где она жила пятнадцать лет, без такого умения живо с обнаженным задом окажешься. А вот в городе, если она правильно помнила обстановочку, описанную в нескольких хороших книжках, ее вполне могли принять за злую колдунью. Объяснять местным властям, что она всего лишь гостья из другого мира, не показалось ей удачным решением, и она свернула на тропинку.

Растительность здесь встречалась странная. Небольшие черные елочки, растущие в тени высоких деревьев, тихонько, еле заметно шевелили тонкими ветками, хотя ветра не было. Выглядело это опасно и неприятно. Какие-то колючие кусты густо оплетали вьющиеся цветы с резким и очень сладким запахом. Лес казался полным жизни. Приземистые плоские лопуховидные листья, лежащие на земле, шевелились тоже. Взяв сухую и совершенно точно дохлую палку, Машка решилась приподнять один из них и тут же отскочила подальше, передернувшись от омерзения. Под листьями активной половой жизнью жили странные то ли червяки, то ли личинки. На их белых плоских спинках красовались огромные, опушенные ресницами глаза — по одному на брата. И глаза эти моргали.