Первая стена - Торп Гэв - Страница 80

— Похоже, ты его недооцениваешь. Кто ещё был так близок к тому, чтобы увидеть тебя мёртвым?

Форрикс просто проворчал, не желая ни в чём соглашаться в пользу Кроагера. Если бы не приказ Пертурабо, Форриксу не пришлось бы отправиться на самоубийственное задание.

— Глупый, но стоит на пороге победы, — продолжил Камнерождённый. Он указал на небесный мост, где, на уровне станции космического порта, возвышались Львиные врата. — Это всего лишь первая стена, которую нужно преодолеть. Сами врата — приз.

— Приз? — Форрикс посмотрел мимо бастионов Львиных врат на вспышки последних пустотных щитов над Санктум Империалис. — Не для нас, смертных. Ты видел приливы и отливы этой войны, то, что изменилось. Мы смазка в военной машине, построенной для богов, такой же расходный материал, как болты и силовые ячейки.

Камнерождённый ничего не сказал и не стал спорить, поэтому Форрикс продолжил:

— Мои братья… Может быть, некоторые из них и продолжат сражаться за меня, но большинство подняло взоры в поисках более высокой славы, желая возвыситься. Этот легион больше не стоит моей крови. Пертурабо? Он опасен для нас не меньше, чем враг. Его вспыльчивость погубит нас, но мы всё равно последуем за ним в бездну. Гор? — Форрикс горько рассмеялся, почувствовав во рту кислый привкус. — Он и его боги видят только Императора. Они сражаются, а мы — муравьи под их ногами, муравьи, которые думают, что способны изменить движение галактики с помощью болтера и клинка. Камень в Последней стене окажет большее влияние на окончание этой войны, чем ты или я.

— Ты не пойдёшь со мной? — спросил Камнерождённый, указывая на лестницу, которая вела вниз от смотровой площадки к главной станции. — Мне приказано обойти позиции Имперских Кулаков с фланга, в то время как Кроагер, Кхарн, Абаддон и Лайак возглавят последнюю атаку.

Форрикс посмотрел на «Железную кровь», а затем на своих воинов, оставшихся стоять в темноте арки станции. Сражение внизу шло своим чередом, выстрелы болтеров были такими же резкими, как и в первый раз, когда Форрикс вступил в бой. Вспышки лазеров и снарядов освещали туман, ветер высекал отблески перестрелок и рукопашных схваток, развернувшихся на пандусах и рельсах километровых небесных мостов. Битва может завершиться до прибытия Пертурабо — это, по крайней мере, доставит Форриксу некоторое удовлетворение.

— Строиться! — крикнул он своим легионерам. Они отреагировали устало, но без жалоб, становясь в потрёпанные отделения вокруг своего командира.

— Ты нашёл за что сражаться? — спросил Камнерождённый.

— Нет, — ответил Форрикс, направляясь к лестнице, и Бронн последовал за ним. — Но лучше выиграть битву, сражаясь ни за что, чем проиграть.

Базилика Вентура, западная процессия, двадцать один день после начала штурма

Со смесью презрения и дурного предчувствия Амон наблюдал за «верующими», собравшимися на процессии к югу от базилики Вентура. Более десяти тысяч последователей, каждый из них нёс какую–то самодельную лампу, море мерцавших огней, растянувшееся вдоль обнесённого стеной прохода.

С огибавшего снаружи бывший аналитический центр карниза Амону открывался прекрасный вид на трёхкилометровую процессию: от развалин базилики Вентура до Дальних западных врат. Это был обычный маршрут для тех, кто направлялся в Сенаторум Империалис с прошением, хотя в последнее время большую его часть занимали семьи беженцев и собиратели мусора. Он был широко доступным, что и послужило причиной, по которой Киилер выбрала его местом проведения своего беспрецедентного собрания. Убеждённая в том, что Несущие Свет невиновны ни в каких связях с демоническими атаками, она рассматривала увеличение численности как единственную защиту от Нерождённых.

Это слишком напоминало ему Монархию. Сколько времени прошло перед тем, как они воздвигли свой первый памятник Императору? Во Дворце в изобилии стояли статуи философов и военачальников, но не самого Императора. Город сравняли с землёй, потому что его построили восхвалять божественность Повелителя Человечества. После стольких личин в последнее время Императорский дворец носил мантию крепости, но что наступит после поражения Гора и снятия осады? Будет ли Император вынужден ходить среди соборов, возведённых во имя Его ложной божественности, или Ему придётся разбить каждый камень Своего величайшего творения, чтобы избавиться от скверны?

Амон получил копию Lectitio Divinitatus и изучил книгу в надежде узнать больше о культе, который получил название в её честь. Это была смесь правды и принятие желаемого за действительное, со многими отрывками, расширявшими первоначальные доктрины, которые привели содержимое в область чистой спекуляции. Было ясно видно по различных разделам, каждый из которых, казалось, пытался превзойти предыдущий в помпезности и саморефлексии, что это работа нескольких авторов.

Несмотря на свои глубочайшие опасения, он оставался бессилен. Этому явлению нужно было позволить идти своим чередом, не допуская прямого вмешательства со стороны Императора, чтобы безумие религии снова стало очевидным для всех. Киилер уже передала информацию о фракции внутри Несущих Свет, которая требовала, чтобы она и Оливье во всеуслышание осудили другие культы вокруг Императорского дворца. За этим неизбежно последуют трения, и междоусобные споры вполне могут перерасти в очередную гражданскую войну.

Он поправил себя. Не совсем бессилен. Двенадцать кустодиев и группа Сестёр Тишины стояли рядом, чтобы помочь, если его подозрения о секте и шествии подтвердятся. Никогда ещё столько людей не собиралось вместе с единственной целью, и Амон считал, что если что–то в ритуалах Несущих Свет есть угроза, то сегодня это станет ясно. Он предпочёл бы более существенную поддержку, но не прекращавшиеся и ставшие уже регулярными беспорядки, а также более мелкие происшествия заставили значительно уменьшившиеся силы легио Кустодес рассредоточиться по всему Императорскому дворцу. Мысли Вальдора и Безмолвного Сестринства занимала вполне реальная угроза проникновения демонических примархов во Дворец.

Он видел Киилер на платформе, воздвигнутой в дальнем конце процессии, по бокам от которой располагались громкоговорители, чтобы донести её голос до растущей вокруг массы. Она не посвятила его в содержание проповеди. Кустодий также заметил несколько десятков солдат в униформе у основания платформы с оружием в руках. То, что они были на процессии, а не на стенах, его не волновало, но их присутствие ещё больше всё осложняло.

Щелчок за спиной Амона привлёк его внимание к потайной двери, через которую он вошёл на наблюдательный пост — один из многих секретных маршрутов, которые легио Кустодес использовали по всему Императорскому дворцу. Он обернулся, ожидая ещё одного кустодия, и с удивлением увидел Малкадора. Вспышка золотого и белого цветов в вестибюле выдавала присутствие по крайней мере одного телохранителя, хотя кустодий остался внутри, когда дверь за регентом захлопнулась.

— Бодрящая погодка, — сказал Малкадор, его мантия и тонкие волосы развевались от сильного ветра. Он держался поближе к двери, не желая приближаться к краю без ограждения.

— Этого ли хочет Император? — спросил Амон, указывая копьём на собравшиеся массы.

— Здесь есть сила. — Регент закрыл глаза и запрокинул голову. Его губы едва шевелились, когда он говорил. — Огромное давление извне обрушивается на телэфирную защиту. Бесчисленные демоны тратят свои жизни в попытках прорваться. Колдовство пронизывает лагеря Тёмных Механикум, Гвардии Смерти и Несущих Слово. Магнус наконец использовал свою психическую мощь для нападения.

Малкадор открыл глаза, золотой блеск радужек поблёк, когда он посмотрел прямо на Амона:

— У Императора есть заботы поважнее, чем несколько гимнов и молитв.

— Нерождённых притягивает сила.

— Да, но она также может сдерживать их. Если я мог бы вынести окончательное решение, то сказал бы вам с уверенность, что несёт это собрание веры — добро или зло. В таких делах нет уверенности, есть только намерения.