Лучшая рабыня для тирана (СИ) - "Anna Milton" - Страница 20

Я даже не жду, что он пожелает мне спокойной ночи.

Глава 22

Мы покидаем родительский дом Тирана ближе к обеду. Его мама берет с нас обещание, что мы обязательно заглянем к ним в гости в ближайшем будущем. Мне тяжело лучезарно улыбаться ей и держать в себе мысль, что этот замечательный вечер, с большой вероятностью, не повторится. Юля же выражает куда более решительный настрой продолжить со мной общение и договаривается о встрече на следующих выходных. Мой голос дрожит, когда я говорю ей: «С удовольствием» и избегаю взгляда Тирана, непрерывно направленного на меня.

Он не обмолвился со мной ни словечком. Бросал случайные фразы исключительно в присутствии членов своей семьи.

Поэтому я боюсь обратной поездки. Пристегиваюсь в кресле и съеживаюсь. Выдавливаю последнюю робкую улыбку провожающим нас Архиповым-старшим и Юле. А после того, как автомобиль отъезжает на достаточное расстояние, и мы с Тираном пропадаем из их видимости, я стараюсь быть максимально неприметной рядом с владельцем электромобиля, насколько это вообще возможно.

Я не горю желанием возвращаться к теме о том, что было между нами ночью; мой спутник, кажется, тоже. Едем в полной тишине. Молчание Тирана кажется мне оглушительным, оно давит на виски.

Что он предпримет, когда мы вернемся в «Юпитер»? Прикажет мне в немедленном порядке собирать вещи и проваливать? Или вернется к первоначальному отношению, истребит зарождавшееся понимание, принятие моей истории и меня в целом?

— Ты откажешься от гулянок с моей сестрой, — суровый бас Архипова неожиданно прорезается сквозь толстый слой ваты в ушах и вынуждает взглянуть в его сторону. — Не позволяй ей пудрить тебе мозги речами о дружбе. Она в этом профессионалка, — мы въезжаем в Москву. Немного погодя Тиран добавляет: — Надеюсь, объяснять не надо, почему вам запрещено сближаться?

Я не могу сказать что-то поперек в ответ на его требование. Морщусь от горечи во рту — таково на вкус сожаление.

Юля — замечательная девушка, и мне бы очень хотелось иметь такую подругу.

Конечно, я понимаю, почему он категорически против нашего общения в дальнейшем.

И внезапно до меня доходит кое-что еще.

Если Тиран настаивает на немедленном неоспоримом игнорировании его младшей сестры, значит, планирует избавиться от меня раньше положенного срока?

Тут же становится зябко и боязно. Размыкаю губы, но... Что должна ему ответить? И могу ли вообще претендовать на что-либо?

Поэтому снова закрываю рот, кротко проглатываю распоряжение Архипова и снимаю босоножки, подтягивая к груди колени. Обнимаю себя крепко, представляя, как если бы кто-то утешал меня сейчас.

Прошу Тирана включить музыку и под звуки инди-рока украдкой лью горячие слезы.

Если бы я не попросила его остановиться ночью?.. Если бы он продолжил начатое, и мы бы... он забрал бы мою девственность... вел бы сейчас себя иначе?

Знаю, что моей вины нет. Элементарно не сумела обуздать собственные страхи, впервые оказавшись с мужчиной в одной постели. Моя реакция естественна и оправдана отсутствием малейшего сексуального опыта!

Однако это отвратительное, обманчивое чувство — словно совершила нечто чудовищное — просачивается через поры на коже и въедается до мозга костей, заставляет ощущать непреодолимый стыд за озвученный Архипову отказ.

Он был добр со мной.

Я... тоже хотела его.

Но не была готова. Только и всего.

Архипов намерен пренебрегать мной до самого конца поездки. Когда останавливает красную «Теслу» перед главным входом в «Юпитер», то швыряет ключи молодому парковщику и достает из переднего кармана брюк последнюю модель Самсунга. Сходу начинает разговор на повышенных тонах с собеседником, оставив меня плестись позади. Я следую за ним по пятам через вестибюль и едва не врезаюсь в напряженную мужскую спину, когда он резко застывает на месте.

— ...Сказал же, вылечу ближайшим рейсом! — не прекращая рычать в трубку, окидывает меня убийственным взором сверху вниз, затем нетерпеливо стучит по сенсорной кнопке вызова лифта. — Сука!.. — злится на подъемный механизм, который едем на первый этаж медленнее, чем тому хочется, и со свистом вздыхает. — Да я не тебе говорю!..

От громкости его рявкающего тона дрожат стены просторной кабины, когда мы поднимаемся вверх на лифте.

— Не допусти, чтобы они покинули Берлин до моего прибытия, — молчит, слушает подчиненного (судя по фривольной манере общения). — Скорее всего, завтра, — отвечает на вопрос. Чуть успокаивается и потирает короткую щетину на подбородке ладонью. — Башкой своей отвечаешь, ясно выражаюсь?

Он смотрит на сенсорный циферблат. На отметке 78 лифт тормозит. Двери разъезжаются, однако я так увлечена наблюдением за Архиповым, что с легкостью забываю о необходимости покинуть кабину.

Тиран переводит холодный взгляд к моему лицу и с раздражением дергает головой в сторону коридора.

— Ты задерживаешь меня, — всем своим угрюмым видом излучает желание как можно скорее избавиться от моего присутствия.

Я выхожу из лифта и оборачиваюсь к нему.

Архипов продолжает внимательно смотреть на меня. Невзирая на последние слова, не торопится подниматься в пентхаус.

Слышу, как в динамике Самсунга шипит обрывками посторонний мужской голос. Тиран оставляет без ответа поток поступающей информации. Стопорит важный разговор, разглядывая мое лицо.

Чуть отводит телефон от уха и сухо произносит:

— Я буду отсутствовать несколько дней. Можешь делать, что хочешь, — безразлично ведет плечом и вводит на сенсорной боковой панели номер своего этажа. — Если Юля позвонит, или напишет — не отвечай ей.

Сразу после озвученного Тираном указа двери лифта закрываются, разделяя нас.

Глава 23

— ...Егору из шестой палаты подарили большо-о-ой большой лего!... — Артемка запинается, восторженно рассказывая о том, как прошел его день.

— Правда? Это так здорово, — я смеюсь и незамысловато вожу по стеклу пальцем, рисуя сердечки и звездочки. Смотрю на высотки и непрерывное движение транспорта, но не фокусирую взгляд на чем-то конкретном. Представляю счастливое личико племянника, слушая его голосок.

— О-он разрешил мне поиграть! И мы... мы...

— Не торопись, — мягко говорю ему.

Артем сбавляет темп и пытается произносить каждое следующее слово четко и размеренно.

— Купить тебе конструктор? Хочешь? — спрашиваю у своего ребятенка.

— Правда?! Купишь?!

Усмехаюсь и стираю очертания сотого нарисованного сердца.

— Знаешь, я могу поговорить с Виктором Андреевичем, и мы с тобой вместе поедем в магазин. Выберешь конструктор, какой пожелаешь. Что скажешь?

В ответ слышу довольный возглас. Артем вновь включает режим сверхзвуковой скорости речи и не думает тормозить, когда я прошу его об этом, потому что не могу разобрать ни словечка. Но он счастлив, и это главное.

Мы болтаем по телефону двадцать с лишним минут. Приходится прощаться, когда я слышу знакомый голос медсестры и ее просьбу принять лекарство. Значит, пришло время сна.

— Люблю тебя, солнышко. Завтра увидимся, — обещаю ему.

— Пока, мам!.. — повисает бездыханная тишина. — Ой... Пока, Ника.

Артемка отключает вызов, а я чувствую, что вот-вот упаду. Опираясь ладонью на окно, сползаю вниз и сажусь на корточки. Кладу телефон на пол и несильно стучу кулаком по груди, пытаясь «выбить» из себя застрявший в области яремной впадинки глухой стон.

Артем не в первый раз делает подобную оговорку, после которой меня буквально выворачивает наизнанку и накрывает такой мощной волной ошеломительной вины, что я бы с радостью умерла полгода тому назад вместо Ренаты.

Наплакавшись вдоволь, наливаю себе большую кружку горячего шоколада, беру в руки электронную читалку и усердно вглядываюсь в продолжение мистического триллера. Пробую отвлечься, но осиливаю только три главы.

Выключаю прикроватный торшер и плюхаюсь на кипу подушек с мыслью об Архипове.