За гранью грехов - Мейер Лана - Страница 4

С уверенностью могу заявить, что выбрался из такой задницы, какая Роберту Кингу не снилась, но я обязательно заверну его в черную дыру похлеще. И с удовольствием понаблюдаю за тем, как он будет вымаливать прощения у моей покойной матери и с выражением лица, полным раскаяния, искупать каждый из списка смертных грехов в колонии строго режима.

Довольно трудно отправить в тюрьму одного из глав нерушимых пяти семей, к которым я теперь не имею никакого отношения. Бывших членов мафии не бывает – гласит омерта, но вместо того, чтобы играть по чужим правилам, я напишу свои – так гласит мой закон.

Ты сделал ставки не на того скакуна, отец. На ипподроме жизни побеждают не жеребцы с именами Алчность и Власть, а Гибкость и Скорость. Новый раунд только начинается. И наша игра будет очень азартной и занимательной. Было бы проще убить тебя, разрешить наш старый конфликт твоими же методами. Но это противоречит моей природе. Сделать все быстро – все равно что наступить себе на горло, залезть в петлю. Яд моих пресмыкающихся друзей зачастую действует медленно. А я слишком люблю напряженные игровые партии, чтобы стереть тебя с лица земли прежде, чем получить колоссальное удовольствие. Разумеется, от лицезрения того, как ты валяешься на полу и содрогаешься в конвульсиях, хаотично перебирая беспомощными лапками.

– Не с пустыми руками, надеюсь? – обращаюсь к своему поверенному, одним взглядом подзывая подойти ближе.

Моя степень доверия к Люку весьма высока, но даже столь надежный тыл я ежемесячно проверяю на информационную преданность. Люк – мой телохранитель со старшей школы, не задумываясь, ушел со мной из семьи, когда отец лишил меня статуса Подручного и прочих вещей, как наследство, статус, и иллюзию принадлежности к так называемой «элите».

– Разумеется, сэр. Мы нашли ее. Это было не так легко. Мисс Мур сильно изменилась за последние годы, но нет никаких сомнений в том, что это она, – кратко вводит в курс дела Люк, прежде чем открыть лэптоп и включить видео, растянутое на всю ширину экрана. Он нервно проводит ладонью по сверкающей коже своей головы, на которой с рождения нет ни единого волоска.

– А у него получилось сломать ее.

Я, конечно, предполагал, что вряд ли увижу Эриду в образе прекрасной нимфы, над чьей головой возвышается сияющий нимб чистоты и невинности, но к такому зрелищу готов не был. Сфокусировав зрение на хрупкой девушке, хаотичного передвигающейся по пространству злачного клуба в бедном районе Нью-Йорка, я внимательно изучаю ее фигуру и едва узнаваемые черты лица.

Желудок мгновенно скручивает от отвращения – терпеть не могу грязь, в любом ее проявлении. Посетители столь захолустного заведения, судя по их сальным взглядам и действиям, явно мечтают поставить несколько проб на Эре, что осталась в моей памяти совершенно другой девушкой.

Она никогда не была чистой, что является важнейшим критерием для меня при выборе партнерши.

Милой. Правильной. После встречи с моим отцом – тем более. Он быстро лишил ее всех положительных качеств, подсветив самые испорченные и порочные. И все же, она была особенной. Эра принадлежала к тому редкому типу женщин-амазонок, от которых невозможно отвести взгляд.

А теперь… повзрослевшая Эрида Мур, ловко лавирует между шаткими столиками, время от времени поправляя подол костюма официантки. Посетители заведения то и дело мацают ее плоскую задницу, попутно заказывая литры пива и ведра с куриными крылышками.

Грудную клетку обжигает яростным пламенем, стоит лишь мне пронаблюдать за тем, как Эрида наклоняется к одному беззубому пьянице. Девушка уточняет его заказ, но в ответ он лишь похабно смеется, засовывая в ее глубокое, но не впечатляющие декольте пару долларов. Эрида ехидно улыбается в ответ, но от денег не отказывается. Просто разворачивается и на автомате следует к соседнему столику, словно долбаный робот.

Марионетка, лишенная прежней жизни. Живой труп. Опустошенная кукла.

Неудивительно. Мой отец сделал из этой девочки ходячего мертвеца. А я… в какой-то мере я приложил к этому мракобесию руку. И совсем не жалею об этом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Готов поспорить, она пойдет на все, чтобы вернуть себе красоту и молодость. С «цветком бессмертия» это возможно. А мне это и нужно… чтобы ради меня она пошла на все.

Роберт теряет хватку, стоит лишь этой девчонке махнуть ресницами. Красивых женщин может быть сотни, но манящих, очаровывающих, притягательных и настоящих – можно пересчитать по пальцам одной руки.

Эра жила так, как она хотела. Смело, дерзко, ярко, на надрыве. В полной свободе выражения своих эмоций и желаний. Другая девушка бы не ломанулась в пятнадцать лет на другой конец света, покорять мир и никогда бы не связалась с моим отцом. Неудивительно, что этот старый идиот по-настоящему влюбился в нее и потерял от Эриды голову, когда она была несовершеннолетней. Хорошо, что ему хватило ума жениться на ней, прежде чем изнасиловать.

Иначе разрушить его карьеру и жизнь было бы куда проще.

Я помню ее огромные голубые глаза, в которых отражалась взрывающаяся Вселенная. Темные волосы, струящиеся по плечам. Эсмеральда.

«Взоры толпы были прикованы к ней, все рты разинуты. Она танцевала под рокотанье бубна, который её округлые девственные руки высоко взносили над головой», – вспоминается подходящая под описание девушки цитата Гюго из «Собора Парижской Богоматери». В этом была вся Эра – легко порхающая по жизни девушка, способная одним своим взглядом соблазнить почти любого мужчину, будь он Квазимодо, Священник или благородный гвардеец.

Ее образ ослеплял искрометной молнией, падающей с небес прямо в сердце.

Но от прежней Эриды ничего не осталось.

Пагубные привычки и наркотики лишили ее жизни, забрали красоту. Впалые скулы прибавили Ри возраста. Худоба – сделала похожей на обладательницу анорексии и одарила потухшим взглядом. Даже сквозь видеозапись она транслирует раздражение, душевную ярость, полнейший хаос.

Она была Галатеей, к которой жаждали прикоснуться тысячи, но не каждый мог себе это позволить.

Об ее лице, способном продать любую люксовую косметику, мечтали мировые бренды. О точеной фигуре – журналы, подиумы и рекламодатели. Мужчины. Многие журналы называли ее «новой Адрианой Лимой», но Эрида с легкой ухмылкой отвечала, что она не хочет быть кем-то.

Она уже – Эрида Мур, уникальная и неповторимая. Так она отвечала в многочисленных интервью.

Сейчас же, любой уважающий себя мужчина, даже не взглянул бы на мисс Мур. Убежал бы, как от чумной и прокаженной.

Впрочем, бар переполнен пьяными доходягами, которые не упускают возможности полапать Эру. Дерзко продемонстрировав всем средний палец, она стремительно скрывается на кухне.

Может быть, я ошибаюсь. И та самая Эра еще жива.

Наркотики делают из человека не лучшую версию себя. Заражают грязью и разрушительным ядом. Самое большое счастье для наркомана – сдохнуть от передоза быстрее, чем превратиться в существующую гниль.

Не буду скрывать, я всегда испытывал влечение к Эре. Настолько сильное, что это стало мощным снарядом в моей зарождающейся войне с отцом. Увы, сейчас, я бы побрезговал даже прикоснуться к ней.

Без перчаток.

Она слишком грязная, отравленная, изношенная. Я предпочитаю… невинных и чистых женщин, несмотря на то, что они неопытны, зажаты и не готовы к экспериментам.

Где-то в глубине подсознания всплывает мягкий голос матери: «Дэниел, все в этом мире соткано из греха и скверны. Люди насквозь прогнили греховными помыслами, погрязли во лжи и прелюбодеянии. Ты очистишь этот мир. Пообещай мне… а теперь помой еще раз руки, сынок. Не прикасайся ко мне до тех пор, пока не избавишься от всех-всех микробов и негатива».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Моя мама не была сумасшедшей. Это не генетическое безумие, не шизофрения. Нечто, чего никогда бы не произошло, если бы не Роб.

Резко вырубаю ее голос, испытав острый дискомфорт, принесенный навязанными убеждениями.