Пропавшая кузина (СИ) - Казьмин Михаил Иванович - Страница 37

Сила ударов этого козла не ослабевает, вот только сами они становятся однообразными и предсказуемыми. И — вот она, ошибка! Замахнувшись для удара, явно призванного снести к чертям мою голову, Орманди открывает правый бок, куда я и втыкаю шашку — клинок где-то на ладонь входит ему между ребер. Венгр валится вперед-вправо и я с силой и всей ненавистью рублю его поперек спины опять же по ребрам. Убедившись, что враг валяется в луже крови и не шевелится, бросаюсь догонять Альберта.

Времени граф даром не терял — пронесясь мимо еще одного валяющегося на дороге тела, судя по кнуту в руке, кучера, я догнал Шлиппенбаха, когда тот уже схватил под уздцы переднюю правую лошадь в упряжке и принялся тормозить карету. Кстати, фон Прюлль оставался верен себе — и кучер, и все трое сопровождающих снова были одеты в цивильное. Что ж, и ему маскировка своих делишек, и нам хорошо — опять убиваем не полицейских, а каких-то разбойников.

Карета, наконец, встала. Держа наизготовку карабин, Альберт велел пассажирам выходить. Пассажиров, правда, там не было, только пассажирки в количестве аж целых двух. Какая-то изрядных лет тетка, явно простолюдинка, и — слава тебе, Господи! — Катя. Порадовало, что на шею она бросилась сначала мне, а уж потом — кузену. Альберт сделал вид, что не заметил.

Прежде чем двинуться дальше, мы прибрались. Тела сбросили в кювет и кое-как закидали ветками, которые я нарубил с придорожных кустов. Граф, конечно же, прятать трупы не хотел, но я могу быть настойчивым и убедительным, когда это очень надо. Окончательно я его уломал, сказав, что раскрывать преступления, не зная как их правильно совершать, он толком не научится. Подействовало, как ни странно… У Орманди я затрофеил саблю — жуткое смертоносное оружие, внушающее страх одним своим видом — и подзорную трубу. Пришла в голову мысль, что несколько минут назад состоялось боевое крещение моей инкантированной шашки, не мимолетный же эпизод у Фильсхофена таковым считать.

Что ж, труд, которого мне это стоило, в полной мере себя оправдал. Орманди — вот он, валяется в кювете, и даже столь грозная сабля ему не помогла. Почему-то подумалось, что как-то я слишком буднично воспринимаю свершившееся возмездие, но мысли эти я постарался из головы выбросить. Ну, убил врага, да, отомстил ему за все сразу и что теперь, плясать прикажете и песни петь? Обойдусь как-нибудь…

Лошадей отвели за те самые кусты, там и привязали, да еще добрый Альберт надел им на морды торбочки с овсом, снятые с седел. Там нашлось и деревце, к которому привязали тетку.

Дальше ехали на трофейной карете, мы с Катей в салоне, Альберт правил лошадьми. Воспользовавшись представившейся возможностью, я устроил барышне небольшой разнос по поводу ее неуместного геройства у Деггендорфа. Нет-нет, никакой ругани, даже по-русски — я ж воспитанный аристократ, а не просто погулять вышел, но со всей строгостью поставить баронессе на вид, что своей глупой выходкой она слила в отхожее место наши с Альбертом героические действия, направленные, между прочим, на ее же спасение, мне пришлось. Говорить о том, что Альберт сам дурак, и в действительности виновником всех этих неприятностей был именно он со своим неуместным геройством, я Кате не стал из чисто педагогических соображений.

— Прости, Алекс, — Катя даже глазки опустила, — но я и тогда думала, и сейчас вижу, что самое безопасное для меня место — возле тебя и Альберта.

После столь многообещающего вступления мне пришлось выслушать целую речь, наполовину состоявшую из славословий нашей с ее кузеном храбрости и неустрашимости, и на другую половину из уверений в том, что Катя будет чувствовать себя гораздо безопаснее под пулями рядом с нами, нежели там, где пули туда-сюда не летают, но без нас. И что тут было мне возразить? Да много чего, на самом-то деле, но… Как говорил в бывшем моем мире дедушка Крылов, «и в сердце льстец всегда отыщет уголок». Тем более, если это не льстец, а льстица, да еще и такая…

…Когда карета остановилась, я неожиданно обнаружил, что мы с Катей сидим, тесно прижавшись друг к другу. Хм, уже и не помнил, кто из нас начал встречное движение первым. Однако же успел отодвинуться, прежде чем Альберт открыл дверцу и с шутовским поклоном пригласил нас размять ноги. Да уж, оно было бы нелишне.

Место для отдыха Альберт выбрал удачно, пристроив карету на краю небольшого лесочка. Нас с дороги увидеть было сложно, зато мы за дорогой наблюдать могли.

— Где мы? — спросил я.

— Поккинг проехали, — ответил Альберт.

— А дальше куда? — поинтересовалась Катя.

— Думаю, так по дороге и поедем до Зимбаха, а там прямая дорога на Мюнхен, — блеснул Альберт знанием местной географии.

— Где нас и будут ловить, — недовольно сказал я.

— Считаешь, что нас догонят? — мое беспокойство, кажется, передалось и Альберту. Катя молчала, задумчиво поглядывая то на меня, то на кузена.

— Да и если не догонят, — я махнул рукой. — Помнишь, ротмистр Бек говорил, что циркуляр о розыске баронессы Майхоффен пришел всем, но не ему?

— Помню, — подтвердил Альберт. — Но что ты хочешь этим сказать?

— То, что так дальше и будет. Туда, где сидят такие как Бек или фон Штеккен, будут приходить нормальные циркуляры, а туда, где такие, как фон Прюлль — приказы искать нас, ловить и сдавать имперцам. Кто сидит в Зимбахе, мы не знаем. Но если и там кто-то вроде фон Прюлля, до Мюнхена мы оттуда точно не доедем. Скорее уж до Зальцбурга…

Эх, зря я про Зальцбург… Катю аж передернуло, Альберт заметно помрачнел. В разговоре повисла тягостная пауза.

— Алекс, Альберт, — подала голос Катя. Так, меня первым поименовала, приятно, чего уж там, — я вот что подумала…

— Что? — хором спросили мы.

— Почему они нас ищут?

— Ищут вообще-то не нас, а тебя, — напомнил я. — Потому что считают, что ты знаешь что-то очень уж секретное, и хотят сами это узнать. Сама же рассказывала, как тебя Вайсман терзал. Причем узнать до того, как ты попадешь к своему крестному. А скорее, даже вместо того, чтобы ты к нему попала.

— Но зачем?! — ах, ну да, все разговоры про теней Империи мы с Альбертом и доктором Грубером вели между собой, Кати-то при этом не было… Пришлось рассказывать.

— Значит, ты думаешь, король даже не знает обо всем, что со мной произошло? — ого, а быстро девочка соображает!

— Рано или поздно узнает, — пожал я плечами. — Но, боюсь, те, кто тебя ищет, сделают все, чтобы он узнал именно поздно, а не рано. И узнал не про то, что ты у имперцев, а про то лишь, что ты к нему ехала и не доехала, похищена по дороге неизвестными злодеями и пропала неведомо куда. Ищем, ваше величество, ищем, с ног уже сбились искать, но никак не найдем!

Прикусив губку, Катя задумалась.

— Я поняла, — сказала она наконец. — Нужна им я, но ищут-то они нас троих, так ведь?

— Так, — признал Альберт. — И что?

— Троих, дорогой мой кузен! — торжествующе возгласила баронесса. — Не двоих и не одного!

Да-а… Если я правильно понял, куда клонит Катя, это гениально. Осталось только убедиться, что понял я ее идею именно так, как надо. Но подожду пока с наводящими вопросами, пусть Катя скажет сама.

— Если мы найдем тихое место, где двое спрячутся, а один отправится в Мюнхен за помощью, в безопасности будем мы все, — Катя по очереди постреляла в нас глазками.

— Ты что же, думаешь, что доктор Грубер не обратится за помощью? — недоуменно спросил Альберт.

— Ему самому сейчас нужна помощь, — напомнила Катя. — Или ты уже забыл, в каком состоянии он был, когда мы выезжали из леса? И потом, даже когда он сможет встать на ноги, ему к королю не пробиться. Я или ты попасть к королю сможем. Алексу уже будет труднее. А доктору Груберу…

Ну, Катя… Ну, манипуляторша! К чему она подводит кузена, я уже сообразил, но спектакль стоил того, чтобы досмотреть его до конца. Так, устраиваемся поудобнее и следим за развитием действия…

— То есть, — на ходу соображал Альберт, — ты считаешь, что в Мюнхен надо ехать мне?