Пропавшая кузина (СИ) - Казьмин Михаил Иванович - Страница 26

— Что угодно господам? — поинтересовалась она.

— Для начала, нам нужен хозяин. У нас для него письмо, — ответил доктор Грубер.

Юная лошадка резво ускакала за дверь и не прошло полминуты, как вернулась с солидным, под стать заведению, усачом.

— Арнольд Пастер, — представился он. — Чем могу услужить?

Доктор Грубер передал ему сложенный вчетверо лист бумаги — заморачиваться с конвертом фон Штеккен не захотел.

Шикнув на девчонку, попытавшуюся заглянуть ему через плечо, хозяин прочитал послание и, даже не поворачиваясь к девочке, скомандовал:

— Густля и Андерля зови, да пусть пошевелятся!

— Да, папа, — дисциплинированно отозвалась та и побежала выполнять. Хозяйская дочка, значит…

Увидев явившихся по вызову хозяина Густля и Андерля, я не смог сдержать улыбки — моментально вспомнились те самые «двое из ларца, одинаковых с лица». Густль тут же был послан за нашими вещами, а Андерль отряжен помочь Герхарду распрячь лошадей, пристроить их в конюшню, а повозку откатить на крытую стоянку.

Хозяин распорядился подать пива и закусок, что с его стороны оказалось прямо-таки образцом человеколюбия — в дороге мы ограничились лишь хлебом и сыром, запивая их водой из колодцев. Затем та самая хозяйская дочка развела нас по комнатам и сказала, что на обед нас позовут, как только он будет готов. Устроили нас с максимальным в имеющихся условиях шиком — каждому, включая Герхарда, досталась отдельная комната, пусть и небольшая (Герхарду так совсем уж каморка), девочка, носившая редкое для Южной Германии имя Астрид, показала, куда выложить белье для стирки, верхнюю одежду и обувь для чистки, пообещала прислать слуг с водой для умывания и с особой гордостью за продвинутую клиентоориентированность семейного бизнеса похвасталась наличием душевой, куда утром и вечером закачивают горячую воду.

На обеде хозяин подсел к нам за стол. Начали мы с того, что договорились об оплате его гостеприимства, то есть просто без торга согласились на названные им цены, не особо, надо сказать, и высокие, хотя почти наверняка повыше, чем для обычных клиентов.

— Господин фон Штеккен пишет, что вам надо будет последить кое-за-кем в Графенау. Это так? — поинтересовался Пастер.

— Так, — ответил Альберт. Нам с доктором оставалось только подтвердить.

— Есть один надежный человек, — деловито сказал Пастер. — Подойдет попозже.

В ожидании обещанного надежного человека мы сосредоточились на поглощении обеда, но уже через минут пять с сосредоточенностью начались неожиданные затруднения. В зале появилась та самая Астрид Пастер вместе с еще одной девчонкой столь же юного возраста, похожей на нее — такая же высокая светлогривая лошадка. Девочки принесли цитру и мандолину, уселись за пустой стол и начали играть. Играли они на удивление здорово, а уж когда еще и петь начали, немногочисленная публика одобрительно захлопала и загалдела.

— Дочка моя, Астрид, со своей подружкой Франциской Паули, — мы тоже увлеклись приятным зрелищем и не заметили, как подошел хозяин, да не один. С ним рядом стоял высокий и крепкий малый лет, наверное, тридцати, одетый, как и почти все здесь, по-баварски, загорелый, рыжеватый и голубоглазый, с пышными усищами. — А это Пауль Лингер, я вам о нем говорил.

— Тогда еще один обед, — распорядился Альберт. — Пауль, присаживайся, — это он уже Лингеру.

— Благодарю, ваша милость, — Лингер устроился за нашим столом, — но я не голоден. Вот от пива и обацды не откажусь.

Альберт глянул на хозяина, тот молча кивнул и пошел к стойке. Уже через пару минут перед Лингером стояли кружка, тарелка с обацдой и блюдце с парочкой брецелей.

— Арнольд мне сказал, вам надо приглядеть за приезжими в Графенау, — отхлебнув пива, малый перешел к делу.

— Надо, — подтвердил Альберт. — А еще нам надо узнать, как подобраться к дому, где они сидят, и как проще убраться оттуда. И в какое время лучше всего это сделать.

— Хм, такой интерес гульденов на пять потянет, — назвал Лингер цену.

— А не на три? — с усмешкой уточнил Альберт.

— Тогда на четыре, — улыбнулся Лингер. — И половину вперед.

— Договорились, — Альберт протянул Лингеру руку, тот явно удивился, но протянул свою навстречу и крепкое рукопожатие скрепило достигнутую договоренность. Тут же пара серебряных монет перебралась из кармана Альберта в карман Лингера.

Девчонки, Астрид с Франциской, начали рассказывать в лицах какие-то короткие истории, судя по дружному смеху публики, очень забавные. Увы, но говорили они на столь жутком диалекте и так быстро, что я этого юмора не улавливал. Альберт и доктор Грубер, похоже, также были лишены возможности оценить мастерство девчат в разговорном жанре. Зато общий интерес собравшихся к юным артисткам позволял спокойно говорить о наших делах.

Альберт снабдил Лингера описанием некоего чужака, который выдает себя за имперского ордонанс-капитана Мальфи, человека, именовавшего себя доктором Вайсманом, двух состоявших при них слуг и, ясное дело, своей кузины. Допив пиво и доев обацду, наш новый помощник отправился отрабатывать свои четыре гульдена, а мы, закончив с обедом, поднялись к себе в комнаты.

Снова мы увидели Пауля Лингера через день. На этот раз отказываться от обеда за наш счет он не стал, и в ожидании подачи заказанной еды начал излагать добытые сведения.

— Вот уж не думал, ваша милость, что за тюрьмой присматривать придется, — начал он. — Барышню там считай что в тюрьме держат, — ответил он на наши изумленные взгляды. — Они сняли дом на отшибе и все там сидят. Еду им туда и приносят. Только там еще одна женщина есть, служанка из местных, ее прямо в Графенау и наняли.

Что ж, логично — какие-никакие условия пленнице такого положения обеспечивать надо, и здесь без прислуги женского пола не обойтись. Заодно наличие служанки успокоило нас всех в плане того, что угроза чести баронессы смотрелась при таком раскладе не сильно вероятной. Хоть что-то хорошее услышали…

— Гулять барышню выводят перед обедом и перед ужином, — продолжал Лингер. — Одну не выпускают, с ней всегда толстяк выходит, которого ваша милость доктором называли. Вот не сойти мне с места, но он ее магией держит! Она прямо вся такая как полусонная ходит.

А вот это хуже. Если Катарину контролируют магически, увести ее оттуда без шума не получится. Придется и пострелять, и железками помахать, и обеспечить себе погоню на хвост — если в Графенау и не останется, кому гнаться за нами, то фон Прюлль уж точно найдет, кого на это отрядить…

— А офицера я никакого не видел, — в голосе Лингера зазвучали извинительно-недоуменные нотки. — Да, их без барышни да служанки четверо, как ваша милость и говорили, но никого в мундире нет. Один, правда, по приметам-то похож — и чужак чужаком, и волосы черные, и усики тонкие, но без мундира. И еще у него шрам на лбу, вот так, — Лингер, не зная русской приметы не показывать на себе, провел указательным пальцем по лбу от левого виска к правому. — А про шрам ваша милость ничего не сказали.

— Шрам на лбу?! — чуть не одновременно выдали мы с Альбертом.

— Ну да, ваша милость, как будто ему чем острым прочертили, — Лингер нашего удивления явно не понимал. Ну, подумаешь, шрам на лбу? Бывает, что ж тут такого прямо уж удивительного?

Мы с графом ошалело переглянулись, а потом я до невозможности грязно выругался.

Глава 14

От слов к делу

— Я чего-то не знаю? — недоуменно поглядывая то на меня, то на Альберта, спросил доктор Грубер, когда Лингер ушел. Пришлось нам с Альбертом рассказывать всю историю про Орманди — про его неумелые шуточки, про попытку натравить на меня уголовников, про двойной мензур, про исключение из братства и фактическое изгнание из Мюнхена. Альберт не забыл упомянуть и о вольностях венгра с уплатой членских взносов — видимо, для полноты картины.

— Дело осложняется, — озадаченно и недовольно заключил доктор. — Тем более, что этот Орманди — имперский рыцарь. Опять Империя, черт ее раздери! Или… — тут он на несколько секунд запнулся, — …или похищение баронессы — это его месть вам обоим?