Кость для Пойнтера (СИ) - Мартыненко Всеволод Юрьевич - Страница 37

-- Эй, парень, чего застыл? Твои куклы скоро сами запляшут прямо в мешке!

Оглянувшись назад, я облегченно перевел дух: никакого шевеления в суме не наблюдалось. Впрочем, вздумай Тнирг брыкаться, чтобы поторопить меня, я бы и сам это почувствовал без посторонних указаний. Однако и без ее погонялок нечего стоять столбом, а то до Ярой Горки предстояло отшагать еще три станции. Как выглядят эти станции и пункт назначения, я не особо представлял, но, оценив повозки подгорного народа, уже понял, что ни с чем их не спутаю.

-- Что, впервые носишь фоллиг-пуппхен? -- не отставал все тот же доброжелатель. – Я сам тоже замучился, когда таскал такой мешок…

Оглянувшись через плечо, я хмуро глянул на сочувствующего. От меня самого он отличался мало -- такое же явно самопальное пончо, под которым виднелась потертая униформа, и даже свежепробритый гребень над щетинистой физиономией похож точь-в-точь. Только черты лица, скалящегося в ухмылке, помельче да поуже, как у лисовина, и колер столь же рыжий.

Ну, да в Нагорье все хищники ведут начало от лисьей породы. Лисопарды, лисомахи, лисовыдры, бэрфоксы… Тот же фоксквиррелл, памятный по Огрским горам, тоже отсюда. Хотя он уже и не хищник почти, а всеядный, как и бэрфокс. Так что при всем своем дружелюбии незваный прохожий мог оказаться довольно опасным.

В ответ на его ухмылку я лишь буркнул что-то невразумительное и наддал ходу, поддернув веревочные лямки. От этого невидимая в суме гномь чувствительно трепыхнулась, лягнув меня в поясницу, но доброжелатель не заметил этого, стараясь не отставать. А самое главное -- он не прекращал молоть языком, ободряя и подавая какие-то невразумительные советы:

-- Да ты не робей, назема! Будешь ставить ширму на Ярой Горке, найди место поближе к цизской слободке. Скво днем на работе, забаве не помешают.

Я понятия не имел, чем забава с куклами может быть обидна для горячих альтийских девиц, но совет явно оказался дельным -- не вовремя оказавшись рядом, одна из помянутых рыжим цизальтинок с ремнями носильщицы на голове махнула рукой, норовя отвесить лисовину затрещину. Тот с немалой сноровкой увернулся, не желая попадать под явно тяжелую ручку скво, и чуть не налетел на ее товарку. Закрутившись между суровыми обитательницами дальней стороны Альт, которые норовили огреть его сдернутыми с голов ремнями, он наконец-то отцепился и исчез в толпе, напоследок проорав:

-- Заходи в «Пьяную эльфь»!!! Спроси Торвальдсена, меня там все знают!

Только после этого я смог вздохнуть с облегчением. Терпеть не могу с глубокомысленным видом поддерживать разговор, суть которого мне в принципе непонятна. Но один момент из услышанного был абсолютно ясен: пока я таскаюсь с кронфройляйн за спиной, ничего похожего на ширму лучше не разворачивать. Особенно в цизальтинской слободе, если судить по реакции пламенных скво на одно упоминание о такой возможности. Да и «Пьяную Эльфь» -- вот ведь истинно гномское названьице! -- лучше по возможности избегать, чтобы не налететь на это лисье рыло.

Советчик не просто поразительно смахивал на меня по стилю внешности, но вдобавок еще и оказался таким же чужаком. Судя по имени, он не со здешних гор, а с северных, с окраин все той же Огрии. Туда фоксквиррелла занесло, оттуда этого рыжего… такой вот круговорот лисости в природе. Прямо-таки новый закон магии!

Только я-то не лис, а пес. И закон для меня писан иной -- такой, что держит крепче всякой привязи и не отпускает даже сейчас, вдали от дома и семьи, знакомых мест и привычной жизни. Пусть сейчас я на сворке у другой хозяйки, это не навсегда -- только для того, чтобы вернуться…

Вот ведь накатило, впервые за все дни. Наверное, потому, что в первый раз за все время под горой я остался один. Пусть среди толпы и с кронфройляйн за горбом, но при этом наедине с собой. Все тут наоборот, шиворот-навыворот -- не я волоку в мешке подгорную принцессу, а она все это время тащит меня за собой, ни на секунду не выпуская из хватки своих дел и планов.

От мрачных мыслей отвлекло только появление в видимости сооружения, которое не могло быть ничем, кроме станции. Значительно расширившийся ввысь и в стороны тоннель впереди был заполнен какими-то фермами, мостками и переходами, оставлявшими для прохода и проезда не больше места, чем до того. А если учесть, что точнехонько во всем этом стоял под погрузкой очередной состав аж из четырех секций, то и того меньше.

Внутри самой мощной фермы, украшенной семифутовой табличкой с надписью «Почапово», ползало туда-сюда некое подобие тягового узла с ногами покороче, без штанг, на паре опорных катков и с массивным маховиком кадавризированной лебедки, нижней частью выступавшим через прорезь в настиле. Это подобие мостового крана вроде тех, что в ходу на верфях Тайрисса и разделочных заводах Герисса, деловито таскало груз со всех ярусов станции на платформы состава. Как при этом его не перекосит на сторону, я сначала не понял, пока не разглядел за погрузочной фермой раму вроде огромных алхимических весов. Вместо чашек у них были крюки, подведенные под края платформ, а стрелка в пяток ярдов колебалась точно над стальным рельсом. Стоило ей вымахнуть за пределы несущей рамы состава, как наблюдавший за погрузкой возница принимался что-то орать, задрав голову вверх, и следующий тюк или короб отправлялся на недогруженную сторону.

Мимо опор главной фермы пришлось протискиваться как раз во время смены платформ, когда крюки весов развели в стороны, пропуская тяговую секцию. Лишнего места вообще не было, так что я едва увернулся от раскачивающейся железной штанги, а уж то, что удалось протащить суму с увесистой гномью, ни обо что ее не ударив, можно объяснить только необыкновенным везением.

Тут хотя бы удалось не застрять, и никто не привязывался с непрошенными советами. Зато при ближнем рассмотрении, особенно при нежелательных столкновениях с балками и опорами станции, выяснилась еще одна, совершенно невероятная вещь: все они, от неохватной колонны до последней слеги-поручня, были сделаны из железа! Это в Альтах-то, у которых только самые верхушки торчат голыми скалами из вековечной тайги…

Похоже, нелюбовь подгорного племени к поверхности и всему, что с нее исходит, куда глубже, чем казалось, если пересилила даже соображения стоимости и трудоемкости. Или дереву и камню в их работе уже не хватает прочности? По всему видно, что тяжестью и силой маготехники гномы никак не стеснены. В отличие от точности и сложности управления -- крановщик наверху так же напрямую орудовал рычагами ног и вертушкой лебедки, как и возницы составов.

Ответ на все мои сомнения и домыслы ждал меня примерно в паре миль, на следующей станции. Здесь тоннель расширялся вчетверо, если не больше, да и ввысь уходил более чем вдвое по сравнению с «Почапово». Но не это было главным -- налево проход из станционного грота открывался в колоссальную пещеру, озаренную всеми оттенками красного и оранжевого света.

Под землей у гномов оказались не кузницы и даже не сталелитейный завод, а целая долина, на сотни и тысячи ярдов застроенная домнами, конвертерами и искровыми печами. Потоки расплавленного металла связывали все эти башни огненной паутиной, то стелясь понизу, то возносясь на огнеупорных акведуках. Дже здесь ощущался жар от этих потоков и от бесчисленных зевов печей с выхлестывавшими языками прозрачно-белого пламени. Каждое из сооружений венчали вентиляционные короба, способные пропустить сквозь себя стадо слонов, уходя в свод и дальше, до самой поверхности.

Стало понятно, почему железо, чугун и сталь -- самые распространенные стройматериалы в Подгорье. На одном этом заводском поле производилось больше металла, чем во всех городах Анарисса, а ведь Ярая Горка, как я понял, была еще не самым крупным промышленным центром Безнебесных Стран. Помнится, кроме нее, кронфройляйн упоминала Курье Потравье, Колосниково Поле и наибольший из всех город-завод -- Железную Прорву. С такими масштабами развития металлургии Любимые дети Матери способны все свои горы одеть сверху донизу в броню или построить осадного кадавра выше самой крутой вершины Альт!