Кость для Пойнтера (СИ) - Мартыненко Всеволод Юрьевич - Страница 34

Меня же от мифа о сотворении отделяла несколько большая дистанция, и столь внезапное сокращение ее до нуля далось нелегко. Так горожанину кажутся бесконечно удаленными события, имевшие место до основания его города. Сказки родных стен надежно ограждают от преданий древности, и встреча с их действующими лицами представляется совершенно невозможной, даже если те наделены вечной жизнью, предполагающей, что те и поныне где-то пребывают.

Масштаб у нас нынешних, что ли, не совпадает с легендарными...

Однако теперь совпал. Причем если гномы хоть раз в поколение пересекались с самой Породительницей в лице представительниц царственного рода, то из сторонних разумных я, похоже, первый, кто за пару тысячелетий удостоился чести лицезреть Каменную Птицу. Не будь у меня опыта знакомства с Великим Все в подвластных тому меканских топях, не знаю даже, как бы смог выдержать подобное. А так просто принял к сведению, что не один он все еще недалек от вмешательства в дела смертных, от которых младшие, эльфийские боги уже самоустранились, а еще не явленный Бог Людей пока не добрался...

Тем не менее, несмотря на все самоуговоры, на душе все же остался некий осадок от столкновения со столь древней и сверхъестественной сущностью. Когда на позиции рвется один тесайрский файрболл, это случайность, а когда два -- уже обстрел, или, как говорят умники из книгочеев, тенденция. Вот ее-то, проклятой всеми демонами любого ранга снизу доверху, теперь и приходилось всерьез опасаться. Этак, не привели Судьба, я когда-нибудь и с Перводраконом повстречаюсь подобным образом, если только не с нею самой...

Будучи вымотаны недлинным, но до предела насыщенным событиями днем, мы с Тнирг повалились спать даже без ужина, никак не отпраздновав свое обручение высшей силой. Тем охотнее пришлось приняться за готовку наутро, порядком подмерзнув за ночь. На сковородку жира почти не попало -- все пришлось слить в жаровню, чтоб хватило и на еду, и на кипяток.

Впрочем, истощение запасов гномь не волновало, потому что на следующий день ею планировалось возвращение к оседлой жизни в лице гостеприимства Великого Шамана, о котором она условилась при передаче задатка. Причем упор делался на то, что завтра дойти до места обитания Сантуцци я должен один, без малейшей помощи. Оно и понятно, раз подгорной принцессе не следует показываться перед соплеменниками, но как в таком случае она сама попадет по столь тщательно вдалбливаемому адресу, мне пока было не ясно.

Наверное, из-за того, что размышления об этом сильно меня отвлекали, уже при последнем инструктаже я и оговорился, назвав тот отнорок тракта, который вел к дому цизальтинца, Задним ходом.

-- Запомни, ЭТО называется Восточными Воротами!!! -- взорвалась кронфройляйн не хуже файрболла.

-- А Западными тогда что? -- появилась надежда отвлечь ее вопросом.

-- Ничего! -- неожиданно ответила Тнирг с еще большей резкостью и не менее сердито пояснила: -- Подгорье не желает принимать ничего, что приходит с запада. А что-то отдавать западу -- тем более.

-- Ничего, стало быть… -- я распробовал на вкус ее решительную отповедь. Очередную реплику -- «А я тогда как же?» -- мне удалось проглотить очень вовремя. Похоже, после многих лет тренировки я научился-таки держать язык за зубами, когда требуется. Остается понять, к добру это или к худу…

Наконец адрес был заучен, а путь пересказан не единожды, так, как было объяснено, и своими словами. Поворчав еще немного для порядка, гномь собрала не распакованные со вчерашнего вещи, связав кладь в узлы для переноски в одиночку. Можно было сниматься с места, однако она озабоченно уставилась в одну точку и задумчиво пробурчала:

-- Ладно. Меня-то никто не увидит…

Я предпочел поверить подгорной принцессе на слово, не задумываясь над способом, который без всякой магии сделает ее невидимкой. А мне и прикидываться особо не надо -- кому меня здесь опознавать!

Однако у гноми на этот счет оказалось совершенно иное мнение.

-- Вот с тобой что делать, надо еще подумать… Уж больно приметен, не по-нашему.

В ее словах был резон, если вспомнить, как обычно выглядят что трансальтинцы, что обитатели Цизальтии. А иного человека под горой не встретишь. Вот только в кого из них собралась превратить меня дотошная конспираторша? Как-то слабо я себя представлял что в пледе и коротких штанах фольксдранговца, что в замшевой бахроме и перьях воина Союза Племен.

Ответ на этот животрепещущий вопрос не заставил долго ждать. Тнирг обошла вокруг один раз, другой, придирчиво разглядывая мой облик, не слишком презентабельный от недели подгорного быта…

-- Придется бриться, -- решительно изрекла она. С этим я бы и сам согласился, если бы не дополнение: -- Совсем. По-трансальтийски.

-- Мне?! – не сдержал я возгласа.

-- Ну не мне же!

Это да, представить бритого гнома даже я оказался не в состоянии. Тем более гномь. Кронфройляйн нашу… подколодную. Вождиху и правительшу Бессловесных, то есть Бессовестных стран, в недалеком будущем…

Которое никогда не наступит, если я тут буду вовсю кочевряжиться и изображать из себя эльфа-модника. Ну похожу чуток с альтийским гребнем, невелик позор. Некоторые всю жизнь этак выглядят, причем люди, как на подбор, уважаемые, даже в чем-то солидные, невзирая на несерьезный облик. Тот же Дитрих Плюс-Минус, к примеру…

Представший перед внутренним взором образ бергфебеля Троммельледера отрезвил меня окончательно, а заодно подсказал, с кого следует копировать повадки трансальтинца. Более подходящий образец для подражания трудно было и представить.

Окончательно примирившись таким образом с грядущими переменами в облике, я задумался уже об их практической стороне. То есть о том, каким именно образом буду избавляться от излишков растительности на голове. По всем раскладам получалось, что, кроме собственного тесака, надеяться особо не на что. Вот только его пригодность к бритью такова, что я, почитай, вторую неделю обхожусь без этой процедуры, уповая на то, что гномам с их мохнатостью вид небритой человеческой рожи не кажется чем-то нарушающим нормы приличия. Может, даже наоборот, уважением местных нравов…

Делать нечего. Вытащив клинок из ножен, я примерился к наиболее подходящему для заточки выступу стены и с отчаянным визгом принялся возить лезвием по камню. Эх, жаль, мыла нет и не предвидится…

Тнирг с неподдельным недоумением наблюдала за моей самоотверженной деятельностью. Увиденное настолько ошеломило ее, что способность задать вопрос вернулась к ней лишь спустя долгую минуту.

-- Это… зачем еще? -- судя по интонации, гномь вполне допускала, что в ответ на прозвучавшее предложение я собираюсь снять с нее голову.

-- Бриться! -- вложил я в ответ все свое раздражение.

-- Этим?! -- ее удивление оказалось столь искренним, что я даже засомневался: действительно, в своем ли я уме -- корябать себе башку этаким тупарем?

Однако причина недоумения моей спутницы крылась в ином. Гномы неспроста имеют ко всему особый подход. Вот и тут достойная представительница подгорного племени не посрамила честь рода. Вместо дальнейших рассуждений она отобрала у меня тесак и принялась рыться в ворохе своих бесчисленных одежек, пока не извлекла из-под какой-то из них очередной кисет, в котором обнаружилась ничем не примечательная каменюка. Зачем таскать ее с собой, если вокруг такого добра -- завались и тресни?!

Неожиданно в свете шахтерской гнилушки каменный желвак полыхнул глубинным, полупрозрачным золотистым сиянием, словно кусок огрского твердого меда. А пластинка, отслоившаяся от него после точного удара обухом тесака, и вовсе оказалась лишь слегка дымчато-желтоватой на просвет. И судя по тому, как осторожно обращалась с нею Тнирг, к тому же была исключительно острой.

-- Вот. А то еще пол-башки себе снесешь этим угробищем, -- буркнула гномь вместо пояснения, протягивая мне тесак обратно.

Ну да, у гномов же под каждое дело свой инструмент наособицу, не имеющий ничего общего с теми, что наверху, на земле. Вот и для бритья не железяка какая, что тупится, ржавеет, дерет шкуру и заносит в ранки заразу, а одноразовое каменное лезвие… Только зачем вообще бритвы пятым детям Первосуществ, с их-то неистребимой мохнатостью?