Сын ведьмы. Дилогия (СИ) - Седых Александр Иванович - Страница 27

— Ну, в полдень проверим, — обернулся за поддержкой к солдатам обескураженный такой шаманской ворожбой унтер — офицер.

Все с жаром бросились спорить на сей счёт, новость даже затмила появление чёрной комнаты. Она тоже интересовала, но жизни каждого солдата не угрожала, как очередной прицельный артналёт. Как мог погибший разведчик заставить австрияк отвернуть пушки — загадка?

Даже подошедший поручик Ширков переключил внимание на сей непраздный вопрос. Думать о чёрной комнате уж очень не хотелось, психика не выдерживала. Поручик приказал, до выяснения причин, никому за пределами роты о чудесном феномене пока не рассказывать — всё равно на слово никто не поверит, а проверять он не даст, приказал поставить часового у входа. И дверь поскорее сделать, да амбарный замок навесить.

— Шаман, твои штучки? — отведя казачка в сторонку, взял странного казачка за грудки поручик.

— Если австрийская батарея больше ни одного снаряда к нам в окопы не бросит — замнёте инцидент, Ваше благородие? — заключил пари с офицером провинившийся сын ведьмы.

— Сумеешь немчуру от роты отвадить — прощу даже эту дьявольскую выходку, — сквозь зубы прошипел поручик. Вся душа образованного офицера протестовала против творящейся мистики, но жить очень хотелось даже неверующим в бесовщину интеллигентам. — Только больше не надо… громких чудес. Можешь ты по — тихому шаманить? Чтобы штабные потом не цеплялись?

— Ошибку осознал! Исправлюсь, Ваше благородие!

— Так это, всё же, ты — ы — ы!!!

Алексей тяжело вздохнул и, разведя руками, понурил голову. Теперь мальчишка искренне жалел о хулиганской выходке: нельзя набожным людям являть истинную мощь колдовской Силы. Гравитация даже для него самого ещё была загадкой, а он ею с детства владеет и видит окружающий мир в полях этой чудесной Силы. Что уж требовать от «слепых»?

— Честное слово, я больше не буду, — покаялся виновник и еле слышным шёпотом продолжил фразу: — так явно…

— Что ещё задумал? — сразу насторожился командир.

— Пока ещё не придумал, как вражескую батарею извести, — пожал плечами затейник. — А пока, прикажите, Ваше благородие, медпункт продолжить обустраивать.

— Ещё чего хочешь?

— Надо бы ход сообщения с передовой линией прокопать, — указал рукой направление работ заказчик. — Ещё бы досок найти, и изготовить пару широких столов и ряд лежанок. Да и в «редуте» не помешало бы длинные скамьи установить, чтобы раненых укладывать. А от дождя и солнца, на угловые опоры брезентовый тент натянуть. Ещё бы…

— Стоп! Мне бы эти твои запросы удовлетворить, — замахал руками офицер.

— Так я же для всей роты стараюсь, — надул губы мальчишка.

— Понимаю, что для людей, — потрепал паренька за плечо поручик. — Только ты это… ну, не так резко… Помогу, чем смогу.

Поручик поспешил отойти от проблемного подчинённого. Ширков уже не знал: радоваться ли такому кудеснику или креститься начать, чаще. Рационального объяснения творящимся в роте чудесам офицер не находил, а водка тут не помогала — уже проверил. Оставалось только наблюдать и удивляться. Неужели, молитва может даже от вражеских снарядов оградить?

Таким вопросом мучились до полудня и остальные бойцы. А вот обедали уже спокойно. Снаряды австрияк ложились с большим недолётом до позиции русских. Солдаты истово крестились и благодарили душу погибшего разведчика, что заступился за своих — сбил прицел врагу. Про чёрную комнату уже почти и не вспоминали. Мало кто успел внутрь зайти, а теперь часовые вовсе никого не подпускали. О полевом шамане упоминали лишь шёпотом. Было что — то… страшное в молодом казачке, словно таилась в его теле могучая неведомая СИЛИЩА. Словами объяснить это чувство никто не мог, но вот на уровне животного инстинкта ощущали все, кто рискнул прямо заглянуть в бездонные глаза казаку, в надвинутой до самых бровей, чёрной папахе.

На следующий день ротный медпункт был готов к приёму раненых. А то, что они скоро поступят в изобилии, поручик Ширков уже не сомневался.

— Сегодня снаряды уже с «перелётом» за окопами ложатся, — выглядывая из щели блиндажа, отметил поручик.

— А вам, Ваше благородие, не показалось, что вчерась крест, будто бы, из могилы вылез и плечи расправил, — глядя на поле в окуляры бинокля, спросил командира унтер — офицер.

— Ага, Берёзкин, а этой ночью он опять скукожился и в землицу зарылся, пуще прежнего, — кивнул поручик, догадавшись, кто австрийцам прицел сбивает. — А ну — ка, зови сюда штатного полевого шамана — пытать будем.

Через пару минут в блиндаж заявился сам казак — затейник.

— Ну, что скажешь, Алёша Попович? — махнул рукой в сторону могильного креста поручик. — Долго ещё нас святое распятие оборонять сможет? Вчера сплошь «недолёты» были, сегодня весь день «перелёты». Классическая «артиллерийская вилка» получается. Завтра все снаряды немчура точно в цель положит.

— А для них не будет — завтра, — загадочно улыбнулся чудо — казак. — Дозвольте, Ваше благородие, ночью в разведку сходить.

— Одной казачьей шашкой со всей вражьей артиллерией разобраться хочешь? — ехидно ухмыльнулся поручик, а у самого аж мурашки по спине побежали.

— Я всего лишь простой казак, — развёл руками полевой шаман. — Бог войны покарает злыдней, а я только… правильный прицел поставлю.

— От скромности ты, Алёша Попович, точно не умрёшь, — нервно рассмеялся поручик. — Иди, готовься к ночному рейду по тылам противника. В помощь кого возьмёшь?

— В одиночку сподручнее, — отмахнулся богатырь. — К утру, Ваше благородие, улажу проблемку.

— Кто бы сомневался?! — криво улыбнулся поручик и поёжился. — Ты… там это… ну, сильно на рожон — то не лезь… В общем, Алёшка, береги себя.

— Не волнуйтесь, Ваше благородие, я только погляжу, как там у немчуры всё устроено, чтобы богу наводку точную дать, и сразу домой.

— Казак Ермолаев, уйди с глаз моих! — не выдержали нервы у поручика.

Алёшка озорно улыбнулся, развернулся кругом и строевым шагом вышел из блиндажа.

У него уже созрел план действий, надо теперь убедить в его осуществимости подпоручика Щетинина. Вчера Алексей смог настоять на экономии снарядов, чтобы было чем немца крыть. Да ещё попросил командира батареи обратиться к соседям, взять взаймы чуток боеприпасов.

Щетинин был заинтригован и снарядами запасся, хотя в саму идею, уничтожения одним махом всей вражеской батареи, не верил. Но о чудном казаке ходили среди солдат легенды — чем чёрт не шутит?

— Ну, Алёша Попович, удиви меня, — с распростёртыми руками встретил казака командир батареи. — Поведай свои доводы — выводы.

— Прошу, Ваше благородие, подойти ближе к склону холма, — указав ладонью, пригласил казак, — отсюда лучше обзор на театр боевых действий.

Поручик встал за спиной казака, осмотрел окрестности в бинокль. За полосой лесного массива грохотали австрийские пушки, но точно угадать, откуда бьют, невозможно. Позади линии окопов левого фланга русских вздымались чёрные грибы взрывов.

— Мажет немчура! — довольно улыбнулся Щетинин.

— Моя работа, — расправил плечи казачок.

— Как сумел?

— По ночам ходил к могилке вашего разведчика, с крестом баловал, — сдвинул на затылок папаху казачок. — Крестовина — то составная, палки можно раздвигать.

— Ломал ориентир врагу, — похвалил артиллерист. — Только всё равно пристреляются, дай срок.

— А вы, Ваше благородие, не находите странным, что батарейцы, уж какой день, пристреляться не могут? — повернулся лицом к офицеру Алексей.

— Действительно, странно, — опустил бинокль подпоручик и задумался. — Похоже, они каждое утро ориентир заново берут, а ты им картину по ночам портишь.

— А я ещё догадался, почему вы австрийскую батарею подавить, уж неделю как, не можете.

— Так закопались хорошо, а мы вслепую бьём.

— И каждый день по пустому месту, — улыбнулся наглый казачок.

— Поясни, — нахмурился офицер.

— Раз немчура каждый день прицел настраивает, значит… — Алексей сделал драматическую паузу: — каждое утро меняет позиции.