Чужая роза (СИ) - Росси Делия - Страница 75

Шум, раздавшийся справа, заставил Алессандро отвлечься. Из боковой двери в зал входили судьи, главный из которых, Гордени, уже кряхтел, занимая свое место на возвышении.

Абьери внимательно разглядывал тех, кто должен был решить его судьбу. Трое пожилых ньоров и два довольно молодых, чьи лица показались ему знакомыми. Ну да, точно. Одного он помнил по делу Бротто. А второго… Кажется, тот был с ним на приеме у Адриана.

Он прищурился, разглядывая традиционные для судейских синие верты и небольшие белые шапочки, свидетельствующие о чистоте помыслов. В последнем, кстати, у Алессандро возникали немалые сомнения — трудно соблюсти чистоту помыслов, каждый день сталкиваясь с человеческими пороками и страстями.

— Воздадим хвалу Господу, — устроившись в кресле, проскрипел Гордени и обвел присутствующих холодным, въедливым взглядом. — И испросим у нашего Создателя мудрости для решения дела об убийстве Джунио Скала, уроженца Навере и слуги ньора Алессандро Абьере, герцога Навере.

Гордени сухо закашлялся, потянулся дрожащей рукой к стоящему на столе кубку и поднес тот к губам. Зал затих, наблюдая, как дергается кадык на худой шее судьи. Абьери даже показалось, что в звенящей тишине он слышит булькающие звуки глотков.

— Суд вызывает обвинителей, — промочив горло, заявил Гордени. — Главного дознавателя ньора Монтено и дознавателя ньора Скарпиа.

Абьери смотрел, как обвинители приближаются к креслу судьи, и отмечал каждый их жест, каждый взгляд и гримасу. Вот они, те люди, которые мечтают увидеть его в антимагических оковах, привязанного к позорному столбу. Интересно, что они рассчитывают получить от императора за верную службу? Повышение? Земельные наделы? Деньги?

Гумер оскалился и зарычал. Похоже, услышал его мысли.

— Молчи, — еле слышно приказал псу Алессандро.

Дог мотнул головой и улегся у его ног.

— Объясните суду суть дела, — проскрипел Гордени и снова закашлялся.

Сухой лающий звук отразился под сводами, сопровождаемый гулким шепотом собравшихся зевак. Кто-то из служек открыл окно, и в зал заседаний влетели отголоски бойкой жизни площади Варди.

— Тишина! — гаркнул один из судей, молодой, с узким лицом и лихими разбойничьими глазами.

Абьери попытался вспомнить, как того зовут. Бернини? Да, точно. Тогда, на аудиенции, он слышал именно это имя.

— Продолжайте, — посмотрел на Монтено Бернини.

— Мы прибыли в Навере по просьбе безутешной матери убиенного, донесшей кардиналу Маретти о ритуальном убийстве и попросившей помощи в его расследовании, — напыщенно заявил главный дознаватель. — После проведенного расследования, мы обвиняем герцога Навере в вероотступничестве, в общении с дьяволом и в ритуальном убийстве.

Круглое, гладкое лицо Монтено блестело, как медная сковорода, маленькие глазки бегали, сальные черные волосы спадали на верту неопрятными ровными прядями, но выглядел дознаватель так, будто уже победил в этом сражении.

Абьери нахмурился. Плохо дело. Если первым стоит вероотступничество, значит, его подвергнут освидетельствованию. Знал бы, что Бьянка дойдет до Маретти, велел бы запереть ее в комнате и никуда не выпускать, пока не придет в себя. Ну да что уж теперь?

Алессандро попытался просчитать, кому могут поручить процедуру. Не сказать, чтобы у него было так уж много доброжелателей среди церковников, но на того же кардинала Перрини он мог рассчитывать. Или на Мазерони. Хороший человек. Истово верующий, но при этом чуждый узколобого фанатизма. Возможно, они смогли бы доказать, что его тьма не опасна. Нужно поручить Марко переговорить с кардиналами. Время еще есть. Обвинения, затрагивающие вопросы веры, обычно рассматриваются несколько дней, так что они успеют подготовиться.

Алессандро бросил взгляд на Монтено. Тот уже успел изложить суду все доказательства, и Гордени приступил к опросу свидетелей.

— Ньор Ротт, вы были первым, кто прибыл на место преступления. Поведайте суду, что вы увидели?

Энрико Ротт вышел вперед, бросил взгляд на Абьери, словно извиняясь за то, что участвует в лживом фарсе, и принялся рассказывать своим глуховатым, бесстрастным голосом:

— Комната, в которой убили слугу, была залита кровью. Сам убиенный лежал на спине, с располосованным животом и вывалившимися кишками. На лице слуги застыл ужас, как будто перед смертью он увидел самого дьявола.

По залу прошел испуганный вздох. Где-то громко всхлипнула ньора, а следом раздался громкий крик:

— Сыночка моего убили! Кровиночку ненаглядную! Все он, изверг проклятущий! Он виноват! Он и Марио убил, тот до моего Джунито ему прислуживал, умертвил в злобе своей дьявольской!

Абьери узнал голос Бьянки и поморщился. Жалко ее, сама не понимает, что творит. Обезумела от горя и готова утопить в нем всех, кто окажется рядом.

Зал загудел, отовсюду послышались гневные выкрики, обстановка накалилась, и Алессандро кожей ощутил сгустившееся напряжение.

— Тишина! — призвал всех к порядку один из судей.

Выкрики затихли, но кое-где все еще раздавались вздохи и шепотки.

— Это можно назвать ритуальным убийством? — продолжил опрос свидетеля Гордени.

— Трудно сказать. Мы не смогли определить оружие, которым была нанесена рана, — ответил Ротт.

— Когда вы прибыли на место убийства, ньор Абьери находился в комнате?

Гордени впился в Ротта въедливым взглядом.

— Да, ньор судья, — ответил дознаватель.

— Главный судья, — недовольно поправил его Гордени.

— Да, ньор главный судья, — поспешно исправился Ротт.

— И что он делал?

— Осматривал раны убитого.

— С какой целью?

— Думаю, ньор Абьери хотел выяснить, что произошло.

Монтено выразительно посмотрел на подчиненного, но Ротт нахмурился, делая вид, что не замечает пристального взгляда начальника.

— И вы уверены, что никаких других намерений у герцога не было?

Гордени снова приложился к кубку и со стуком поставил тот на стол. Зал напряженно внимал каждому слову свидетеля.

— Я не могу с уверенностью говорить о чьих-то намерениях, — неохотно ответил Ротт и снова посмотрел на Абьери.

В темных глазах дознавателя мелькнуло сочувствие.

— Уверен, ньор Абьери пытался замести следы преступления, — громко сказал Монтено, и Гордени поморщился, открыл рот, собираясь что-то сказать, но подумал пару секунд и промолчал.

— Суд вызывает следующего свидетеля, — раздраженным жестом отпустив Ротта, объявил судья. — Ньор Виллани.

Алессандро с удивлением посмотрел на протискивающегося к столу судьи толстяка. Франческо? А этот-то как сюда попал? Хотя, если судить по взглядам, которыми обменялся с его стражником Монтено, похоже, их всех ждет сюрприз. Он покосился на Форнезе. Лицо друга казалось холодным, как мрамор статуи, и только светлые глаза полыхали живым, гневным огнем.

— Расскажите все, что знаете, ньор Виллани, — обратился тем временем Гордени к толстяку Франческо, и Абьери вернулся к наблюдению за стражником.

— Значит, служу я у ньора герцога вот уже почитай десять лет, — начал Виллани. — Хозяин он щедрый, ничего не скажу, и жалованье никогда не задерживает. Еще и к праздникам деньжат подкидывает, что при нынешней жизни лишним не бывает.

В зале послышался одобрительный гул.

— Ближе к делу, ньор Виллани, — поторопил Франческо судья Бернини.

— Так я ж и говорю, — трусливо заблеял стражник. — Ньор герцог, конечно, хозяин хороший, да только с темной силой якшается. Я сам сколько раз видел, как он ночью вокруг замка бродит, весь в черном, а кругом него — адское пламя. А с ним пес его, исчадие преисподней. Страшный пес, ньор судья. Вот и сейчас он глазищами своими на меня уставился. Видите? Изыди, дьявольская сила! — осенив себя крестом, воскликнул Франческо, а Абьери скривился, думая о том, что давно нужно было выкинуть этого зажравшегося дурака из дворцовой стражи, а он все чего-то ждал, жалел сына своего старого слуги. Вот и дождался.

— Истинно вам говорю, ньор герцог Джунио растерзал, — выкрикнул Франческо и вытаращил выпуклые глаза, покосившись на него со смесью страха и бравады.