Нежеланная невеста, или Зимняя сказка в академии магии (СИ) - Джейн Анна - Страница 60

Я не знала, что делать, но точно знала, что дальше просто так прятаться я не могу. Мне нужно помочь принцу. Наверное, мы оба погибнем в этом проклятом лесу, но я сделаю это с честью.

Я вдруг вспомнила лица тети и бабушки — они смотрели на меня и улыбались. Я не могу умереть прямо сейчас! Я должна увидеть их вновь! Я должна…

«Наследница», — снова услышала я знакомый скрежещущий голос прямо над ухом и резко повернула голову. Чтобы не закричать, мне пришлось закрыть рот ладонями — рядом со мной клубилась тьма, из которой на меня смотрели алые глаза. Насмешливые и… живые.

«Прими меня, наследница», — прошептал голос. Ее голос менялся на женский, и очертания тоже менялись — передо мной был уже не клубок тьмы, а силуэт девушки с длинными распушёнными волосами.

Мое сердце забилось так часто, что готово было проломить грудную клетку.

— Кто ты? — едва слышно спросила я пересохшими губами.

— Ты знаешь. Тьма. Твоя тьма. — Алые глаза сверкнули.

— Но я не поклоняюсь темному богу!

— Темный бог — это зло. А тьма — это тьма, — рассудительно ответила она. — Просто прими меня. Сними печать. И помоги своему жениху. Кажется, его скоро убьют.

В панике повернувшись к окну, я увидела, как ослабшего Даррела пронзает меч колдуна. После чего он падает с высоты в посеребрённый лунным светом снег, и лежит в нем, раскинув руки. Его обступают рычащие волколаки, которые не трогают его по приказу колдуна. А под ним расплывается темно-алая лужа крови.

Я вдруг явственно почувствовала ее запах — тягучий, железный, тяжелый, и у меня голова пошла кругом. Вокруг все будто завертелось и закрутилось с невыносимой силой. Я схватилась за подоконник, чтобы не упасть.

— Ну же, малышка, — продолжала тьма. — Прими меня, как принимали твои родители, и родители твоих родителей, и каждый твой предок по линии матери, которому удостаивалась честь стать Темным драконом. Прими и действуй. Я устала спать. Пора убирать печать.

И я приняла ее. Эту тьму, что поднималась изнутри, и одновременно находилась напротив меня в женском облике с горящими алыми глазами. Я не могла не принять ее.

Тьма протянула мне руку, и я медленно коснулась ее — будто коснулась человека. В висках гулко забился пульс, заглушая все остальные звуки. Воздух наполнился ароматом ночного леса, холодной земли, прозрачного лунного света и дыма, будто где-то за деревьями полыхал колдовской костер.

В это мгновение все изменилось. По моим протянутым подрагивающим пальцам пробежал холод, который тотчас сменился жаром. Жар охватил все мое тело, не опаляя его, а согревая и растворяясь то ли в крови, то ли в душе. Но он отступил, и на его место пришла острая звенящая боль. В тело будто вонзилось сотня кинжалов и метательных дисков одновременно.

Меня подбросило в воздухе и кинуло на земляной пол. Я бы кричала, если бы могла, но лишь беззвучно открывала рот. Эта была невыносима. Она разрывала меня на части, убивала, но не давала умереть, будто хотела, чтобы я сполна прочувствовала ее.

Это длилось то ли целую вечность, то ли одно мгновение, но когда я готова была умереть, тьма в женском обличие опустилась на колени, обняла меня и прижала к себе.

— Вот так, — с удовлетворением прошептала тьма, гладя меня по волосам. — Ты сделала это, малышка. Теперь все будет так, как и должно было быть. Так, как и хотел того твой великий отец.

Она растворилась во мне, и тогда невыносимая боль утихла.

Я стала ею. Она — мною. Мы превратились в единое целое. Я и тьма.

Сила, которая поднималась во мне, затихла на мгновение, давая мне передышку, а после заполнила меня, пронзила своей мощью и опалила яростью. Во мне медленно просыпалось что-то древнее и могущественное. Невероятное. И… родное.

Пульс в висках затих, но тишину прервало грозный рык зверя внутри.

Я медленно встала с пола, не чувствуя своего тела. Страха больше не было. И боли не было. Ничего не было, кроме ощущения безграничной власти и невероятной силы. Огонь и тьма сплелись во мне воедино — их больше ничего не сдерживало. Я стала самой собой. И я должна была спасти того, кто был мне нужен.

«Он мой», — билась в голове странная мысль. Чужая и моя одновременно. Он мой и не может погибнуть.

«Он твой, — согласилась тьма внутри. — Забери его у них».

Я посмотрела в окно ставшим острым взглядом — видела я иначе, слышала иначе и даже запахи воспринимала по-другому. Даррел до сих пор лежал на земле — под ним все так же расплывалась темно-алая кровь, оскверняя белый снег. Колдун с посохом победно стоял над ним и смеялся. Волколаки окружили их со всех сторон, которые наброситься на принца по одному лишь слову колдуна.

Глухо застонав, Даррел пришел в себя и приложил к ране на животе руку — сквозь пальцы сочилась кровь. Колдун тотчас ударил его по ране носком сапога и захохотал еще громче, когда принц сцепил зубы, чтобы не закричать от боли. Его лицо было белым, почти как снег, на котором он лежал, а губы посинели, только вот взгляд оставался все тем же — гордым и волевым. Даррел не собирался сдаваться.

От увиденного ярость пронзила меня насквозь. Как смеют? Кто они такие? За все поплатятся. За все.

— Это только начало, мой друг, — склонился к Даррелу колдун. — Отдай свой драконью силу сейчас или твою плоть будут отгрызать по кускам. Может, и тебя угостят.

Он снова захохотал над своей шуткой.

— Пошел ты! — прокричал Даррел окровавленными губами. — Тебе конец. И даже проклятый бог не спасет тебя!

— Заткни свой грязный рот, имперское отродье! — выплюнул колдун. — Через несколько часов боли ты начнешь умолять меня принести тебя в жертву моему богу, только бы прекратить мучения!

И он несколько раз ударил Даррела по ребрам. Волколаки завыли. Почувствовали кровь.

Я сделала шаг назад. Еще шаг. И еще. К самой двери. Взмахнула руки — и часть стены превратилась в руины и пепел. Я не собиралась выходить через дверь или вылезать через окно. И шла прямо, напролом, желая лишь одного.

— Это еще что?! Кто ты такая?! — закричал колдун, видя меня, стоящую на деревянных обломках в испорченном золотом платье, которое тускло сияло под лунным светом. Босую и с растрепанными волосами, ставшими вдруг белыми. С пламенеющими на руках узорами. И с горящими глазами.

— Твоя смерть, — проронила я чужим бархатным голосом и легко спрыгнула вниз, на снег. Холода больше не было, и жара тоже. Я чувствовала себя как никогда сильной. И я видела тьму — ее потоки пронзали все вокруг. А потоки светлой магии, напротив, растворялись в воздухе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ничего не боясь, я шла к Даррелу, и снег под моими ступнями таял, а каждый след искрился. Волколаки прыгнули на меня, скаля отвратительные пасти, но несколько пассов рукой — и их отбросило в стороны. Они прыгали на меня один за другим, и в их глазах я видела жажду убивать, но и это меня не пугало. Силы во мне было столько, что мне казалось — я могу сразиться с самими богами. А ярости… Ярости хватило бы на целое войско. Я перестала чувствовать что-либо кроме этой всеохватывающей ярости.

Волколаки нападали без устали, но никто не достиг цели. Я раскидала их по обеим сторонам от себя, как безвольных игрушек, и остановилась напротив колдуна, который крепко вцепился в свой посох.

— Убирайся из нашего леса! — хрипло закричал он, забыв о потерявшем сознание Дарреле, и вскинул посох. На меня полетели безглазые змеи с ядовитыми пастями. — Убирайся! Убирайся!

Я резко повела рукой, сжала ее в кулак, а когда разжала, из ладони вырвалось черное сияние. Оно поймало змей и поглотило их, а после накрыло паутиной колдуна, который пытался колдовать с помощью посоха, но у него ничего не получалось.

Откуда во мне взялись эти знания, я понятия не имела. Возможно, они были во мне всегда.

Колдун упал в снег, беспомощно барахтаясь в магической паутине. Поставив ногу ему на грудь, я забирала силу — мощную, страшную, но отдающую гнилью. Не пила ее, а выпускала в пространство, опустошая кричащего колдуна до самого дна. Оставила лишь немного, чтобы не умер. Ведь иначе я не получу ответы на свои вопросы.