Голубое Нигде - Дивер Джеффри - Страница 17

Последний с радостью согласился помочь.

Фейт, сидя в своем офисе в столовой, наблюдал за тяжкой работой программы Джеми Тернера в суперкомпьютерах Центра исследования защиты, куда только что заслал ее вместе с парольным файлом.

Незамеченные системными администраторами ЦИЗ громадные компьютеры в настоящий момент находились под его полным контролем и сжигали двадцать пять тысяч долларов компьютерного времени с единственной целью: дать второкурснику открыть запертые ворота.

Фейт оценил мощность первого суперкомпьютера из близлежащего колледжа, который использовал Джеми, и сразу понял, что он не расколет код вовремя, чтобы парень сбежал из школы на рандеву с братом в полседьмого.

То есть мальчишка останется надежно запертым в школе, и Фейт проиграет раунд игры. А это неприемлемо.

Но, как он знал, параллельная цепь ЦИЗ с легкостью взломает код до часа икс.

Если бы Джеми Тернер действительно попал на концерт вечером — чего теперь точно не случится, — ему следовало бы благодарить Фейта.

Потом Фейт вломился в компьютерные файлы плана города и районирования Сан-Хосе и нашел предложение о строительстве, подписанное директором школы Святого Франциска: тот хотел поставить стену с воротами и нуждался в одобрении планирования и районирования. Фейт загрузил документы и распечатал схемы самой школы и ее двора.

Пока он изучал схемы, машина пискнула, и на экране вспыхнул почтовый ящик, сообщая, что принято сообщение от Свэнга.

Он почувствовал укол возбуждения, как всегда при получении письма от Свэнга. Такая реакция казалась ему значительной, важной для понимания его, Фейта, — нет, пусть лучше Джона Холлоуэя — личного развития. Он вырос в семье, где любовь обратно пропорционально деньгам появлялась редко, и знал, что вырос холодным, сухим человеком. Такими стали и его чувства ко всем — семье, коллегам по работе, одноклассникам и нескольким людям, с которыми он пытался завязать какие-то отношения. И все же глубина того, что Фейт испытывал к Свэнгу, определенно говорила: он не умер для эмоций, внутри его таится море любви.

Желая поскорее прочитать сообщение, Фейт отключился от планирования и районирования и вызвал электронную почту.

Но по мере чтения четких слов улыбка сползала с его лица, дыхание учащалось, пульс бился все сильнее.

— О Боже, — прошептал Фейт.

Суть послания состояла в том, что полиция продвинулась по его следу гораздо дальше, чем он думал. Они даже знали об убийствах в Портленде и Виргинии.

Потом хакер взглянул на второй абзац и не продвинулся дальше замечания о парке Милликен.

Нет, нет...

Теперь у него настоящие проблемы.

Фейт встал из-за стола и поспешил по лестнице в подвал дома. Взглянул на еще одно пятно высохшей крови на полу — от персонажа по имени Лара Гибсон — и открыл шкафчик. Оттуда вытащил свой темный, перепачканный нож. Подошел к шкафу, открыл его и включил свет.

Десятью минутами позже он сидел в «ягуаре», набирая скорость по автостраде.

Вначале Бог создал сеть Управления перспективных исследований, и она получила имя Арпанет, и Арпанет процветала и породила Милнет, а Арпанет и Милнет породили Интернет, а Интернет и его отпрыски, конференции пользовательской сети и всемирная паутина, стали троицей, которая изменила жизнь Его народа на веки вечные.

Энди Андерсен — описывавший таким образом сеть на своих классах по компьютерной истории — размышлял над собственным, наверное, чрезмерно мудреным определением теперь, проезжая по Пало-Адьто около университета Стэнфорд. Потому что именно около Стэнфордского исследовательского института министерство обороны открыло предшественника Интернета в 1969 году, чтобы соединить институт с Калифорнийским университетом в Лос-Анджелесе, Калифорнийским университетом в Санта-Барбаре и университетом в Юте.

Почтение, которое Андерсен испытывал к месту, однако, быстро увядало по мере того, как он продвигался через туман и дождь и начинал различать заброшенный хакерский холм впереди, в парке Джона Милликена. Обычно здесь собиралась толпа молодых людей, распространявших софтвер и рассказы о собственных киберуспехах. Сегодня, правда, холодная апрельская морось прогнала всех по домам.

Андерсен припарковался, натянул серую шляпу с полями от дождя, подаренную на день рождения шестилетней дочерью, вылез из машины и пошел по траве, от ботинок отлетали брызги дождя. Его огорчило отсутствие потенциальных свидетелей, которые могли указать на Питера Фаулера, продавца оружия. И все же в центре парка находился крытый мост, иногда юнцы околачивались там, когда на улице холодало или шел дождь.

Однако, приблизившись к мосту, Андерсен увидел, что и тот пустовал. Немногочисленные прохожие явно не походили на хакеров: пожилая женщина, выгуливающая собаку, и бизнесмен, говорящий по сотовому телефону под навесом одного из ближайших университетских зданий.

Андерсен вспомнил кофейный магазинчик в Пало-Альто, рядом с отелем «Калифорния». Там гики собирались, чтобы выпить крепкого кофе и рассказать о своих возмутительных хакингах. Он решил попытать счастья в ресторане и посмотреть, не слышал ли там кто о Питере Фаулере или еще о каком-нибудь продавце ножей в окрестностях. Если нет, он пойдет в здание науки о вычислительной технике и спросит нескольких профессоров и выпускников, не видели ли они...

И тут детектив заметил какое-то движение.

В пятидесяти футах от него молодой человек украдкой пробирался через кусты к мосту. Он пугливо оглядывался.

Андерсен нырнул за пышный куст можжевельника, сердце забилось, как сваебойная машина, потому что он понял: перед ним убийца Лары Гибсон. На вид лет двадцать, носит синий джинсовый костюм — он скорее всего и оставил на теле женщины нити грубой хлопчатобумажной ткани. Светлые волосы и чисто выбритый подбородок. Борода и усы, продемонстрированные в баре, действительно были фальшивыми, приклеенными театральным клеем.

Социальный инжиниринг...

Потом пола пиджака мужчины на мгновение распахнулась, и Андерсен увидел шишковатую ручку ножа «Ка-Бар», засунутого за пояс джинсов. Убийца быстро запахнул пиджак и продолжал свой путь к крытому мосту, на месте встал в тень и принялся разглядывать улицу.

Андерсен оставался вне поля зрения. Он позвонил в главную диспетчерскую полевых операций полиции штата. Секундой позже услышал ответ диспетчера и запрос его номера значка.

— Четыре-три-восемь, — прошептал Андерсен. — Запрашиваю немедленное подкрепление. Я обнаружил подозреваемого в убийстве. Нахожусь в парке Джона Милликена, Пало-Альто, юго-восточный угол.

— Подтверждаю, четыре-три-восемь, — ответил мужчина. — Подозреваемый вооружен?

— Я видел нож. Об огнестрельном оружии ничего не знаю.

— Он на автомобиле?

— Нет, — ответил Андерсен. — На данный момент пеший. Диспетчер сказал оставаться на линии. Андерсен уставился на убийцу, сильно прищурившись, как будто именно так мог удержать его на месте. Он прошептал центральному диспетчеру:

— РВП[6] подкрепления?

— Минутку, четыре-три-восемь... Все нормально, они будут на месте через двенадцать минут.

— Разве нельзя немного побыстрее?

— Нет, четыре-три-восемь. Вы можете остаться с ним?

— Постараюсь.

Но тут молодой человек покинул мост и направился по тротуару.

— Центральная, он снова пошел. Он направляется на запад, через центр парка к каким-то университетским зданиям. Я следую за ним и буду держать вас в курсе о его передвижениях.

— Подтверждаю, четыре-три-восемь. БСП на подъезде.

БСП? Это еще что, черт возьми? Ах да: ближайшее свободное подразделение.

Пригибаясь за деревьями и кустами, Андерсен приблизился к мосту, пытаясь не показываться на глаза убийце. Зачем он сюда вернулся? Выбрать новую жертву? Скрыть следы другого преступления? Купить еще оружие у Питера Фаулера?