Шаманка - Эндрюс Линн - Страница 4

Возвратившись домой, я присела на кровать и некоторое время водила пальцами ног с отполированными ногтями по коврику из оленьей шкуры. Затем, настроив будильник, чтобы он зазвенел через два часа, я зарылась головой в подушку и уснула.

- Нет, нет, нет, - услышала я собственный голос, словно доносившийся издалека, и внезапно проснулась. Постель смята, подушки разбросаны, а я вся была покрыта потом. Перед моими глазами еще плыли картины сна, и я стала размахивать руками, словно пытаясь сбросить с себя огромную тяжесть. Это видение не могло быть простым сном. Я так ясно видела ее - маленькую девочку со странным блеском в глазах, направляющуюся ко мне со свадебной корзинкой.

Она остановилась и стала подзывать меня к себе. Потом вдруг стала расти, расти, пока и она, и корзинка не достигли гигантских размеров. Тут она бросилась на меня, замахнувшись корзинкой.

- О, Боже, только не это! - закричала я, закутываясь в широкий атласный пеньюар и глядя на часы. Будильник зазвонил в ту же секунду, и я, нажав на кнопку, упала навзничь на подушки, которые еще оставались на кровати. Мне хотелось подняться и включить все лампочки в этом доме.

Когда я встала с кровати, чтобы переодеться для приема у Артура, меня всю трясло. До Бэл-Эйр, который находился в десяти минутах езды от моего дома, я ехала через Кэролвуд-драйв мимо дома Уолта Диснея. Мне вспомнился Леон Крейг, создатель Бэл-Эйр, чья усадьба соседствовала с домом Диснея. В его поместье был разбит сад, похожий на сад в Версале, с бесчисленными кустами роз и ухоженными тропками. «Папа», как называли его домашние, очаровательный добрый человек, жил в этом огромном доме в полном одиночестве, если не считать редких посетителей - членов его семьи. Он был алкоголиком. Человек, которому был открыт весь мир, постоянно напивался до бесчувствия. Я всегда удивлялась этому. «Папа», подобно многим друзьям моей семьи, посвятил первую половину своей жизни накоплению богатства, а последние годы тратил на саморазрушение. Мне не хотелось следовать его примеру.

Я снизила скорость, чтобы полюбоваться изысканными садами, деревьями, формирующими длинные величественные коридоры, листвой, блестящей в лунном свете. Эти наманикюренные кустики и ухоженные клумбы, выстроенные под линейку, несли в себе успокоение. Упорядоченная, изобильная вселенная под названием «Бэл-Эйр» была знакома мне в мельчайших деталях. Обычно я вдыхала всей грудью этот воздух и покой и не представляла, как может человек желать жить в каком-либо другом месте. Но в этот вечер я чувствовала себя как разрядившаяся батарейка. Я прибавила скорости. Глаза на дорогу.

Через три минуты я оказалась у дома Артура. Из окон дома лился свет и неслась музыка. На улице рядом с усадьбой Артура выстроилось около десятка машин: «мерседесы», «роллс-ройсы», среди которых затесался огромный пикап с палаткой на крыше. Интересно, какую компанию Артур собрал в этот раз? Артур любил устраивать интеллектуальные поединки, стравливая ученых и бизнесменов с художниками и гуру. Артур, сколотивший свое состояние на переработке нефти, успел развестись с четырьмя женами, завести двух детей и не пропускал ни одной философской или оккультной «экспедиции». Все это ничем ему не помогло, но я люблю Артура и очень беспокоюсь о нем. Никогда нельзя предугадать всех его выходок, особенно во время таких званых вечеров.

Из переговорного устройства раздался металлический голос с иностранным акцентом. Это была горничная-француженка.

- Франсуаза, это Линн Эндрюс.

Раздался щелчок, и Франсуаза открыла массивные лакированные китайские ворота.

- Comment ca va?* - спросила я.

- Tres Biеп, merci, Madmoiselle Andrews. C'est magnifi- que!** - воскликнула она, помогая мне снять мое черное кимоно из шелкового крепа и ласково похлопывая по руке.

Внезапно из-за бассейна, выложенного зеленой плиткой, выскочили «Собаки Баскервилей» - так я называла йорк-ширских терьеров Артура, - неизменно рычащие и лающие маленькие косматые комочки злобы.

- О, будьте осторожнее вот с этим, - воскликнула с тревогой Франсуаза, - не забывайте, он может укусить!

- Мерлин ни за что не укусит меня. Мы с ним старые знакомые.

Мерлин зарычал, обнюхал носок моей туфли и тут же весело всадил свои осгрые зубки в мою затянутую шелком ногу.

- Ах ты, маленький бесенок! - закричала я, отшвыривая его в сторону. Он не повредил кожи, но на штанине остались дыры от его зубов.

- Гадкая собачонка! - пожурила его Франсуаза.

Она наклонилась, захлопала в ладоши и загнала всех трех лающих и рычащих собак в конуру.

Я стала подниматься по выложенным кирпичом ступеням в гостиную. На каждом шагу стояли ритуальные свечи, а с балкона свисали длинные гирлянды ярких цветов. Наверху, на площадке, стоял улыбающийся Артур, облаченный в свой традиционный голубой университетский блейзер и серые фланелевые брюки. В руке - бокал с коктейлем.

- Ты опоздала, дорогая, - сказал он мне.

- Меня только что покусал твой пес. Маленькое чудовище!

- Да, у него есть такая привычка. У тебя чудесная прическа. Проходи быстрее, я познакомлю тебя с кое-какими людьми, которые наверняка заинтересуют тебя.

Он взял мое кимоно и повесил его в шкаф.

- Что конкретно ты наметил на сегодняшний вечер, Артур?

- Ага, у меня для тебя приготовлен особый сюрприз - индейский шаман, тот, что написал бестселлер «Семь стрел». Слышала что-нибудь о нем?

- Да. Я в восторге.

- Я так и думал, - сказал Артур не без сарказма.

Мы вошли в прямоугольную белую гостиную. В камине потрескивал огонь. Светящаяся шкатулка работы Рея Хов-летта отбрасывала легкие призмы света на сводчатый потолок. Все пространство стены позади кожаной софы было увешано картинами Фрица Шолдера, а согбенный от старости шестифутовый умиротворенный Будда глядел на всех нас с покровительственной улыбкой.

Артур начал представлять гостей:

- Линн, познакомься, пожалуйста: это мои старые и любимые друзья из Коннектикута, Джорж Хелмстед и его жена, Памела. Джорж - банкир.

- Привет, - сказала я.

- Ас Иваном Димитриевым ты, я думаю, знакома. Мы обнялись.

- А вот моя подружка, Хелен. Она сегодня празднует большую страховую сделку.

- Это прекрасно, - сказала я, с любопытством изучая Хелен.

- А вот и доктор Фрайдлендер и Лорэйни. Вы никогда не встречались прежде?

- Кажется, нет.

- Доктор Фрайдлендер изучает секреты вечной молодости. Он только что возвратился из Индии. Рада с вами познакомиться, - сказала я, пожимая руку доктору. Грани шкатулки озаряли его бритую голову то голубым, то розовым светом. Его маньчжурские усы показались мне вполне уместными в этой обстановке. Глаза доктора очно мерцали. Лорэйни была высокой женщиной, красивой и грациозной, как пантера. Он улыбалась мне.

Чатем Артур представил меня актрисе, которой я восхи-ялась на протяжении многих лет. Она была одета в шаро-(разные штаны, а на шее красовалось боа из перьев.

И наконец, - торжественно провозгласил Артур, - наш почтенный гость, Хаймейостс Сторм, автор «Семистрел».

Я протянула руку для приветствия. Вдруг мне показалось, что я столкнулась с покоем столь же необъятным, как Север. Артур принес мне водку с тоником, но я даже не заметила, как приняла от него бокал. Мы со Стормом заговорили о его книге, остановившись на моей любимой части «Прыгающая Мышь». Когда он говорил, я чувствовала, что меня притягивает к нему какая-то сила. Многие люди мечтают о том, чтобы найти в себе отражение человека (не важно, насколько он окажется ординарным), способного каким-то образом привнести красоту в их жизнь. Я ощущала что-то подобное. Суть не в том, что делал или говорил Сторм. Возможно, роль здесь играло только его присутствие, его дружелюбие. Я и по сей день не знаю причины возникшего чувства, но тогда мне показалось, что меня чем-то одарили, что я вошла в магический крут вместе с Хаймейостсом-Стормом. Ощущение было таким, словно я находилась одновременно позади него и вокруг него. Все внешнее, что еще минуту назад казалось мне таким комфортным и привычным, сейчас стало чужим и враждебным, вызывая во мне беспокойство.