100 оттенков ванили (СИ) - Гриин Эппле - Страница 50

И так, за домашними делами и приятными размышлениями, день незаметно скатился во вторую половину.

«Когда тебя ждать?» — настрочила я Пете смску. На которую он незамедлительно ответил: «После девяти. Прости, детка, из-за приезда Феди выпал из графика — придется задержаться».

Детка… И он еще просит его извинить! Боже, Петя, как я тебя люблю! И не переживай, я понимаю, что значит для тебя работа, но обещаю, что не дам тебе вновь подменить ею всю жизнь. Главное — разреши мне.

Я улыбнулась и глянула на часы — окей, раз уж все дела переделаны и ужин готов, у меня еще есть время накидать пару постов для Влада. Не то чтобы мне очень хотелось, но бортануть Артемьева я не могла. Хотя бы чисто из чувства благодарности. Поэтому поднялась к себе и засела за ноут, принявшись строчить очередные истории из жизни гадкого миллиардера-извращенца и себе на уме служанки. Истории, которые я делала с большим запасом и которые, как только закончатся разборки с Бельском, уже должны были идти под тегом «Ваша Дива на Мальдивах».

Строчила-строчила и внезапно почувствовала дикую сонливость — всё-таки эту ночь я плохо спала из-за разговора с Петром, а встала рано. И весь день пробегала по дому электровеником. Но мне осталось дописать буквально пару предложений в постскриптуме… Которые никак не дописывались! Я глянула на часы — до возвращения Пети еще пара часов.

— Окей, Мила, две минуты перерыва, — пообещала я себе, отложила ноут и прикрыла глаза. Чисто выдохнуть, чтобы добить последний пост, а затем настроиться морально на разговор с Петей.

Знаете, недаром говорят, что причиной большинства драм и трагедий становится человеческий фактор, а точнее — глупость и фатальная безалаберность. В моем случае глупостью обернулось мое обещание закрыть глаза на пару минут без опаски провалиться в глубокий сон. Потому что как только я это сделала, меня намертво вырубило. Но это еще не всё. Вторая глупость — просто отложить в сторону ноутбук и не закрыть его!

Благодаря двум этим фатальным глупостям моя попытка поговорить с Петей по душам обернулась крахом. Потому что он приехал домой пораньше, нигде меня не нашел и поднялся в мою комнату. В которой и застал меня сладко сопящей в обе дырочки, а рядом обнаружил мой ноут, где был открыт недописанный пост «Дневника служанки».

Но уже не анонимный — это был тот пост, с которого Влад собирался объявить, что всё это время блог «служанки» вела… Дива на Мальдивах. И именно с этого каминг-аута начинался текст!

Как вы понимаете, Петру труда не составило проанализировать факты, сложить два плюс два и сделать свои выводы.

А факты выглядели так: к нему на работу пришла устраиваться домработницей девушка, которая явно не похожа на тех, кто обычно приходил к нему на такую работу. Или ушлая охотница за его деньгами, или что-то в ее жизни пошло не так, и ей пришлось пойти в сферу обслуживания. Петр прямо об этом спросил меня — я ушла от ответа, и он предпочел думать, что второе.

Кроме того, эта девица сунула нос туда, куда ее не просили — в ту самую тайную комнату. Но Петр простил мне эту выходку, посчитав ее забавной. Потому что уже кое-что для себя решил — что я ему нравлюсь, и даже больше, и он просто отпустит ситуацию, не станет копаться в моем прошлом и позволит нашим отношениям развиваться своим чередом. Что дальше?

Петр несколько раз дал понять этой девице, что может простить многое, но не простит лжи, жирно намекая, что если мне есть что скрывать — лучше этого делать не стоит. Он готов выслушать. Более того, он готов не только слушать, но еще и честно рассказывать о себе. Что и сделал, раскрыв детали своего развода. Что сделала я? Промолчала.

Промолчала, чтобы на следующий же день сидеть и строчить посты о некоем миллиардере, у которого работаю служанкой. Это понятно с первых строчек поста — достаточно бегло пробежаться по ним глазами. Более того, это не просто чей-то там пост — он принадлежит авторству Дивы на Мальдивах, которая в свое время немало попортила ему крови.

Вывод?

Ну, он как бы сам напрашивается: Петр доверился и пустил на свою территорию мерзавку, которая нагло воспользовалась этим, чтобы закрутить с ним роман и вытащить на свет белый всю подноготную его личной жизни. И тут даже Федин довесок в виде информации о том, что я работала журналисткой в журнале Влада Артемьева, не нужен.

Мне уже никак не оправдаться.

Что это дурацкое стечение обстоятельств, благодаря которому я изначально пришла презентовать журнал, а случайно угодила на собеседование на место домработницы. И да, поначалу всё так и задумывалось — проникнуть в дом Горского, чтобы вытащить всех скелетов из его шкафов, но я узнала Петра, и мои мотивы изменились. Что посты эти не имеют никакого отношения к нему, и я уже отказалась от места Дивы и собиралась именно сегодня с ним поговорить и рассказать всю правду о себе.

Я опоздала.

И эти факты и выводы лишили меня даже малейшей надежды на конструктивный диалог. Она рухнула от легкого касания плеча, которым Петр разбудил меня, и фразы, брошенной неживым голосом, который буквально убил меня прозвучавшим в нем морозным холодом:

— У тебя есть десять минут, чтобы собрать свои вещи и покинуть мой дом.

#мечтатьневредно

#мелкаяглупость

#большаядрама

Мне хватило секунды, чтобы глянуть на ноутбук, Петино лицо и сообразить, что произошло. Я резко подскочила с кровати, рванув к Петру, физически ощущая, как меня накрывает диким приступом паники, граничащей с полным отчаянием. Самый страшный кошмар последних дней моих мучительных размышлений воплотился наяву: мужчина, которого я люблю, даже не желая взглянуть на меня, просто разворачивается и уходит. И я знала, что как только он выйдет из этой комнаты — в нашей истории можно ставить точку.

Потому что это точка невозврата.

— Петя, нет! — сорвалось с моего языка истеричное. — Нет! Это не то! Всё не так! — я подскочила к нему и схватила его за рукав пиджака, останавливая. — Я всё могу объяснить! Только выслушай меня! — жалким, умоляющим голосом.

Петр замер. Обернулся. И в упор посмотрел на меня.

И лучше бы я никогда не видела этого взгляда. Лучше бы я сразу сдалась и позволила ему уйти.

На его лице не было гнева или злости, презрения или равнодушного игнорирования — в его глазах светилось гораздо более сильное и страшное чувство…

Разочарование.

— Прости, — прошептала я, и моя рука соскользнула с рукава его пиджака. — Прости.

И это было единственное, что я могла ему сказать. Потому что именно в этот момент, глядя в его уставшие, больные глаза, в которых, тем не менее, отражалась твердая решимость, я поняла, что любые мои попытки что-либо объяснить, хоть как-то оправдаться, ему уже не нужны.

У меня было в запасе более чем достаточно времени, чтобы сделать это раньше. Но я этого не сделала. Почему-то сейчас это понималось настолько кристально ясно, что дурно становилось. Петр предоставил мне полно шансов, чтобы я могла выполнить данное самой себе обещание — не причинить ему боль.

Но я предпочла собирать на него досье, разбираться в причинах его развода, обвинять Влада, выискивать оправдания своим поступкам в прошлом и продолжала делать ту работу, которую уже презирала. А нужно было просто довериться Пете.

Так же, как он доверился мне. И сейчас всё, что я ни сказала бы ему, прозвучало бы фальшью, нелепыми отговорками. «Я хотела всё рассказать тебе сегодня вечером!» Боже, да кто теперь поверит в это!

Я ничуть не лучше Петиной бывшей жены. А, может, даже хуже. Наученный горьким опытом, Петя долгое время хранил свое сердце под семью печатями, ради меня он их вскрыл, и я знала, чего ему это стоило. Знала!

И всё равно предала.

И он не должен был мне ничего говорить. Петр находился в полном праве выставить меня за дверь без всяких разговоров. Но кое-что он сказал. Точнее, спросил. И этот вопрос — как последняя надежда. Несмотря на разочарование, Петр как будто делал последний шаг навстречу. Но это надежда рухнула, так как, увы, я не могла ответить иначе.