100 оттенков ванили (СИ) - Гриин Эппле - Страница 45

— А ты не боишься, что я возьму и нажалуюсь Пете на плохого, злого дяденьку, который меня тут сидел и запугивал, обвиняя черт знает в чем, м? — кинула я еще один пробный шар. Чтобы прояснить для себя кое-какой важный нюанс — степень уверенности Федора в том, что он имеет право так поступать.

— Если ты глупая девочка, то вместо того, чтобы воспользоваться предоставленным тебе шансом, так и поступишь, — спокойно проговорил Федор. — Ну, а если умная, то и без подсказок поймешь, что мы с Петей неспроста дружим больше двадцати лет. Пытаться вбить между нами кол — дурная затея, и тебе же выйдет боком.

— Петя так тебе доверяет? — хмыкнула я.

— Я ему доверяю, — неожиданно серьезно и твердо произнес Федор. — Иначе не вложился бы в него в свое время и не отдал бы бразды правления бизнесом. Но ты правильно заметила — Петя из редкой породы честных, принципиальных и хороших людей. Поэтому можешь обижаться на меня сколько влезет за этот разговор — скажу твоими словами: мне плевать. К тому же, я давно не видел Петю таким… живым и воодушевленным, что ли. Наверное, в последний раз еще в университете. До всей этой истории с Марьяной. И я не хочу, чтобы из-за очередной бабы он опять провалился в глубокую депрессивную задницу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Резонно. И, пожалуй, мотивация поведения Федора мне более чем понятна. Но главное — Федя сам же вывернул на интересующую меня тему.

— Марьяна — это же его бывшая жена? — как бы между делом спросила я.

— Да. Та еще с-с-стерва, — процедил Федор, помрачнев.

— Петя мне ничего не рассказывал, — пробормотала я.

— А там и рассказывать нечего, — отмахнулся Федор. — Раз работала у Артемьева, наверняка ж читала колонки Дивы.

Я ответила нечто невнятное, пожав плечами. Не только читала, но и писала их сама.

— Так вот: в этих колонках не было ни слова правды — одна сплошная ложь, — раздраженно произнес Федор. — Поэтому и у Петра, и у меня зуб на твой бывший журнальчик и на твоего бывшего шефа. С его разрешения эта ложь, эти нелепые сплетни отравляли Пете жизнь — да так, что на него смотреть было больно. Твой шеф знал, как обстояли дела в действительности, но, тем не менее, позволил целый год втаптывать в грязь хорошего человека. Так-то. А больше я ни слова не скажу. Это уже Петино дело: если он захочет, то расскажет тебе, что тогда произошло.

И хотя Федор ничего толком не рассказал, его слова произвели на меня эффект взорвавшейся бомбы. Значит, Влад «знал, как обстояли дела»? А мне заливал, что… Ну, Владик, ну погоди! Я еле сдержала себя, чтобы не броситься наверх и не позвонить ему. Ладно, с ним разберусь завтра, когда останусь одна. И с Петром обязательно поговорю. И про жену спрошу. Пора уже поставить все точки над i.

И сделать это будет ой как непросто — мимо моих ушей не прошло резкое и категоричное «тварь редкостная».

— В общем, предлагаю эту нашу маленькую миленькую беседу оставить в секрете между нами, — закончил Федор. — Надеюсь, объяснять почему — не нужно. Если голова на месте — поймешь, что я делаю тебе большое одолжение. И надеюсь, ты ответишь тем же — воспользуешься шансом и прояснишь все детали своей биографии с Петей. Вот сейчас ты мне можешь не поверить, но я очень хочу, чтобы версия событий, в которой ты хорошая и добрая девочка и не собираешься навредить Петру, была правдой. Петя заслужил уже, в конце концов, немного счастья.

Я встретилась прямым взглядом с Фединым. Он смотрел на меня, мягко улыбаясь, снова демонстрируя полную симпатию и расположение. И слабо улыбнулась в ответ, чувствуя себя на редкость гадко.

Увы, я нехорошя и недобрая девочка, но очень хочу такой стать. И точно не хочу навредить Петру. И хотя Федор загнал меня в жесткие рамки — я надеялась оттянуть момент объяснения с Петром на чуть больший срок, когда ситуация с Бельским хоть немного устаканится, с другой стороны… Или я верю и доверяю Пете, или нет. Мне хочется первого — хочется верить, что чувство, связавшее нас, сильнее, чем правда о моем прошлом.

Да, я стерва, дрянь, тварь редкостная, но я всегда (!) в своих злых и язвительных колонках опиралась исключительно на достоверную информацию и всегда (!) была уверена, что по-настоящему хорошие люди никогда не попадут на страницы моего блога.

В случае с Петром я допустила ошибку. Одну-единственную. Возможно, роковую. Но неужели… Неужели меня нельзя простить? Как раскаявшуюся грешницу.

Едва мы договорили, как в гостиную вошел Петр с приглашением «господам хорошим» проследовать в столовую — отведать пищу богов.

Весь оставшийся вечер я старалась держаться непринужденно, но на душе скребли кошки. Я наблюдала за тем, как тепло общаются Петя и Федор, и думала о том, что только у необыкновенных людей могут быть такие же необыкновенные друзья. И уже не держала ни капли обиды на Федора — на самом деле он молодец.

В какой-то момент, глядя на то, как хохочет абсолютно расслабленный и довольный компанией Петр, я нашла его руку и крепко обхватила ладонь. Про себя загадав желание: «Хочу видеть его таким чаще». И в спальне прямо на пороге поцеловала, постаравшись вложить в этот поцелуй все свои чувства.

— Всё в порядке? — спросил меня Петя, уловив мое изменившееся настроение.

— Всё просто отлично, — улыбнулась я ему. — Я люблю тебя, — признание сорвалось с моих уст легко и естественно.

— Я… — Петя помедлил, запнувшись. — Я тоже тебя люблю, Мила, — произнес он после паузы. Тихо и проникновенно.

В эту ночь я узнала, что значит «нежность».

И в эту же ночь я узнала Петину версию развода с женой…

Из истории запросов

Где купить морепродукты

Местные достопримечательности

На небе только и разговоры что о море

Что посмотреть на косе

Алкоголь доставка на дом

Как понять что твой мужчина альфа-самец

Кто тогда ты если твой мужчина альфа-самец

Кто важнее любимая девушка или лучший друг

Ложь или предательство что хуже

Кто пишет такие статьи

Сколько платят за такие статьи

Подборка песен о любви

Любовь нечаянно нагрянет

Глава 11

Мы с Петей лежали в обнимку, наслаждаясь минутами душевной близости, что возникает сразу после близости телесной. Сокровенные секунды невероятного единения, когда чувствуешь себя одним целым с любимым человеком. И весь ваш мир — это четыре стены спальни да кровать. А ваши лучшие друзья — тишина и сумрак ночи.

Я невесомо пробегалась пальцами по рельефной груди и подтянутому животу Петра, откровенно любуясь его телом. Отчего-то в голове всплыло изображение статуи Давида Микеланджело, признанной каноном гармоничной мужской красоты. И подумалось о том, что Петр ни в чем не уступает этому средневековому красавчику. О чем я тут же и сообщила Пете.

— Мне очень льстит сравнение с произведением искусства, — слегка насмешливо заметил Петр. — Но у Давида, насколько я помню, один важный нюанс… был очень крошечным, — добавил он и тихо рассмеялся.

— Петя, ну… — фыркнула я от смеха, сообразив, о чем он. — Известный же факт, что этот орган стратегического назначения скульпторы обозначали на мужском теле весьма условно. Если что, у тебя с этим всё в порядке: размерчик что надо, — и я хихикнула, спрятав лицо ему в подмышку.

— Ой вэй! Вот уж называется, от души погладила мое мужское эго по шерстке, — слегка смутившись, произнес Петр.

— Да ладно! Уверена, у тебя нет недостатка во внимании и комплиментах, — бросила я и укусила его нежно за основание шеи, а затем поцеловала, пробуя кожу на вкус — чуть солоноватую от пота. М-м-м!