100 оттенков ванили (СИ) - Гриин Эппле - Страница 39

В пабе было тесно, шумно, душно. Сюда явно натолкалось народу больше, чем могло вместить в себя помещение. К барной стойке не пробиться — на ней, как грозди винограда, висели страждущие заполучить алкоголь. Все столики заняты. Маленькую сцену за толпой вообще не видно.

Кажется, это была не очень хорошая идея поехать на концерт… Но едва я об этом подумала, как Петр, прижав меня к своему боку, чтобы меня не толкали, поднял руку вверх и щелкнул пальцами. К нам тут же подскочила невесть откуда взявшаяся администратор паба — Петр наклонился и что-то ей сказал. Она кивнула и повела нас за собой — к шикарному столику, который я сначала не заметила. Он удачно располагался на огороженном от публики возвышении, прямо возле сцены.

— Это какая-то магия? — выгнула я бровь, плюхаясь на мягкий кожаный диванчик.

— Да, — кивнул Петр с почти серьезным видом. Почти, если бы возле его глаз не собрались смешливые лучики-морщинки. — Называется: «Бронь столика». Очень простая магия — у тебя тоже получится. Находишь номер паба, звонишь заранее и заказываешь столик на двоих.

— Когда успел… — пробормотала я. И тут же пихнула его в бок со словами: — А вообще! Ты немного тролль и язва!

— Это я с тобой немного, обычно — очень много, — хмыкнул Петр. Я покосилась на него и незаметно улыбнулась. Потому что мне нравится! Сама такая.

Мы заказали пива (теперь уже нормального, с алкоголем) и закуски. Я удобно устроилась в Петиных объятиях и в ожидании концерта принялась расспрашивать Петра, насколько стилягой он был в универе. Петя так ярко живописал свои модные эксперименты, что я хохотала до слез. И мне это было очень знакомо: сама по юности лет грешила странными нарядами и прическами, которые до сих пор вспоминать стыдно. Люблю людей, которые умеют посмеяться над собой. Самоирония — хорошее качество. Для меня признак — умного человека.

Наконец на сцену вышли музыканты во главе со своим фронтменом. О, и вот тут у нас появился новый повод для утирания слез от смеха. Парнишка, точно возомнивший себя Элвисом, не меньше, являл собой воплощение самолюбования. Причем выглядел так, что его хотелось обнять, накормить и поплакать. Но, надо сказать, стоило ему ударить по струнам гитары и запеть, как атмосфера вокруг него изменилась. Сразу стало понятно, что это часть образа, и образ прекрасно вписывался в стиль музыки.

Это было драйвово и танцевально. Парень умел заводить публику, поэтому в какой-то момент я не выдержала, подскочила с диванчика и пустилась в пляс — место возле нашего столика позволяло. Петя же, расслабленно потягивая пиво, с улыбкой наблюдал за мной, не особенно интересуясь происходящим на сцене.

— Клево, да? — бросила я Пете, падая рядом с ним на диванчик в перерыве и хватаясь за пиво. Пить хотелось неимоверно.

— Знаешь… — проговорил Петр задумчиво. — Ты мне сейчас кое-кого напомнила.

— М? — я обернулась к нему.

— Когда в последний раз я был в столице, мне пришлось выбраться в ночной клуб — выгулять заграничных партнеров. Так вот, уже перед уходом я заметил девушку на танцполе — она мне сейчас напомнила тебя. Танцевала так же классно и с такой же самоотдачей, — рассказал Петя, а я чуть пивом не поперхнулась, сразу сообразив, о ком он говорит.

Обо мне! Это же я та девушка!

— И… и что? — похолодела я.

— Ничего, — пожал плечами Петр. — Я даже лица ее не разглядел. Просто меня зацепило… ее энергетикой, что ли.

— Почему ты с ней не познакомился? — сглотнув, спросила я. Про себя выдохнув с облегчением — хорошо, что он не разглядел лица. Иначе сейчас мне пришлось бы еще больше увязнуть во лжи, которой и так уже много.

— А зачем? — Петр поставил бокал с пивом на стол. — Это был просто красивый момент. Просто танцующая незнакомка. А наутро мне надо было вылетать сюда. Я не завязываю романов на пару часов. Принцип.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Понятно, — пробормотала я, вспомнив, как сильно мне тогда хотелось, чтобы Петр ко мне подошел. И как здорово, что он этого не сделал. Всё-таки судьба — хитро выдуманная штука: в итоге мы всё равно встретились.

На сцену вернулась группа после перерыва, и в этот раз я вытащила Петю из-за стола. Но неожиданно зазвучало что-то очень медленное, блюзовое и пробирающее душу до дрожи. И текстом, и музыкой.

— Мила, ты уверена, что хочешь этого вселенского позора? — уточнил Петр, нехотя следуя за мной. — Мы вроде неплохо проводили время… — хмыкнул он.

— Тссс, тихо! — я приложила палец к его губам. — Все умеют танцевать — просто у тебя никогда не было правильной партнерши для танцев, — уверенно проговорила я и положила руки на его бедра. — Просто делай, как я скажу, — и прижалась к нему телом, пристроив его руки у себя на талии. — Раз — шаг вперед, два — шаг назад…

Я направляла Петю, заставляя его двигать бедрами в такт музыке, дышала в его шею, иногда касаясь ее губами, и тихо шептала ему на ухо:

— Вот так. Видишь, как хорошо у тебя получается… Это не высшая математика.

— Если что, я просто топчусь на месте, — заметил Петр с коротким смешком.

— Если что, ты топчешься на месте в такт и очень чувственно, — парировала я, проведя ладонями вдоль его торса. — Этого достаточно.

— Лишь бы тебе было весело, — хмыкнул Петр.

Вот упрямец! Я вздернула голову и поймала смешливый Петин взгляд. Ну уж нет, у нас будет тот самый романтичный медляк, и нечего насмешничать, Петенька.

— Закрой глаза, — прошептала я. — Расслабься. Ни о чем не думай. Просто слушай музыку. Следуй за мной. Представь, что здесь, кроме нас, никого нет.

Петя, словно наконец почувствовав, что я от него жду, подхватил меня за талию и приподнял, замер. Аккуратно поставил на пол, поймал мою ладонь и раскрутил на месте — я, обойдя его кругом, тут же вернулась в его объятия. Прижалась к нему всем телом, закинула ногу ему на бедро и откинулась назад, подхватила за руку, оттолкнулась от него, плавно скользнув назад, и под акцентный аккорд вновь рванула к нему.

— Шаг назад…. Шаг вправо… Шаг вперед… — я осторожно подсказывала ему движения, при этом оставляя право вести. И у нас действительно начало получаться нечто слаженное и синхронное.

— «Ты мой спутник в небе, ты моя звезда!» — пронзительным голосом пропел вокалист, взрывая мелодию кульминацией эмоций, от которых весь смысл нашего парного танца вдруг поменял смысл. Петр резко открыл глаза…

А в следующий момент я ощутила вкус его губ на своих. И этот поцелуй значительно отличался от всех предыдущих — он был нетерпеливым, горячим, призывным.

— Всё, — пробормотал Петя сквозь поцелуй. — Моей выдержке пришел конец, — и он что есть силы прижал меня к себе, ясно обозначив, что обучение медленным танцам стало последней каплей. Я чувствовала жар его распаленного тела, рваное дыхание на своих губах и гулко бьющееся сердце. И понимала, что сама прощаюсь с рассудком.

— Поехали домой, — пробормотала я.

— Как я ждал этих слов! — выдохнул Петр и махнул рукой, призывая официантку.

Из паба мы вылетели пулей. Еле высидели поездку в такси, пытаясь держаться в рамках приличия. И с порога вмазались друг в друга телами, слившись в яростном, ненасытном поцелуе.

Петя, не отрываясь от моих губ, стаскивал с меня одежду и не глядя откидывал ее в сторону. Я же беспорядочно ерзала по его телу руками, цепляясь то за ворот его футболки, то за шлевки его джинсов. И томно постанывала, так как Петины прикосновения к обнаженной коже обжигали, будто оставляя за собой пылающие метки.

— П-петя… — выдавила я, оторвавшись на мгновение от его губ. — В… в спальню?

— А? — Петр, словно потерявшись в пространстве и времени, с трудом сфокусировал на мне затуманенный лихорадкой бешеного возбуждения взгляд. — Да, да. Спальня. Точно, — сообразил он и, подхватив меня под бедра, усадил к себе на талию и понес наверх.