Дело молодых (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич - Страница 22

— Я всё расскажу, честное слово! А сейчас пошли, — и двинулся куда-то между кустов, да так уверенно, что я поневоле пошёл за ним, переместив Сандера на плечо, где тот и повис бесчувственной тушкой. Хорошо, что он такой мелкий и худой.

Оказалось, что мы находимся на окраине Гаражища, откуда до моего гаража было буквально три проезда — если знать, в каких заборах дырки. Старый определённо знал, уверенно выбирая кратчайший путь. Я нервничал: а ну как увидит кто, как я тащу на плече тело? Это ж я знаю, что он просто в обмороке, а выглядит-то всё так, будто мы ищем место, где труп прикопать. Народ у нас не особо склонный лезть в чужие деликатные дела, но всякое бывает. А ну как проявит кто-нибудь нехарактерную бдительность?

Однако же добрались без приключений, только плечо затекло. Лёгкий-то он лёгкий, а поди потаскай. Выгрузил на диванчик, проверил пульс — ну, я не доктор, но, судя по всему, жить будет. Опять же и Старый вёл себя, как будто так и надо, ничуть, судя по всему, не беспокоясь за своего… как там… Глойти? Дурацкое слово.

Обернувшись, я уже не удивился, обнаружив сидящего на пенёчке Йози. Он имел такой вид, как будто находится там уже давно, возможно, с начала времён. Если вы когда-нибудь видели кота, занявшего ваше кресло, пока вы ходили наливать чай — примерно так это и выглядит. Старый же расположился на табуреточке и, ничуть на смущаясь, запустил мой электрочайник. Мне ничего не оставалось, кроме как выложить на стол пакетики чая и печеньки, которые у меня хранятся, как в сейфе, в старой поломанной микроволновке — от мышей. Сидячих мест мне не оставили, но я уселся на передок УАЗика, прямо на поперечину рамы, благо, морда снята. Очень похоже было, что меня ждёт типичное для этих ребят долгое многозначительное молчание, питьё чая на сложных щщах, и замечания ни о чём, но с философическим подтекстом. Но мне было недосуг.

— Ну, что скажете, загадочные мои? Давайте, давайте, карты на стол, вскрываемся. Ну, или забирайте своего этого… забыл слово… и валите. Я ему благодарен за то, что он там сделал в макдаке, чем бы это ни было, но хороводы водить вокруг меня не надо. Я вам не ёлочка.

— Глойти. Он глойти, — как-то устало и тихо сказал Старый. — Единственный глойти нашего народа.

— Во, давайте с этого места поподробнее. Насчёт «вашего народа» и далее по тексту. Ну и чаю мне налейте, что ли.

Йози молча взял мою кружку — из нержавейки, с двойными стенками, — кинул туда пакетик и залил кипятком. Сахар класть не стал, знает, что я без сахара пью. Передал мне чай и сел обратно.

— Дело в том, что мы, некоторым образом, беженцы, — начал Старый. Рассказывать ему очень не хотелось, это было заметно. Похоже, как-то сильно их припёрло.

— Об этом я, в общем, догадался уже, — подбодрил его я, — Давай, газуй дальше.

— Ты извини, что мы ничего не рассказывали, но мы стараемся держаться в тени. Ты вообще первый, кому это стало известно.

— Пока что мне ничего не известно. Так что продолжай.

— Мы себя называем «грёмлёнг», люди грём. Мы и раньше были небольшим народом — как это у вас говорят? «Этническим меньшинством», да. А теперь нас и вовсе осталось мало.

— Мы тут довольно давно, — продолжил Старый, — и отчасти нелегально. Практически, только я, Йози и ещё несколько наших как-то краем вписались в здешний социум — получили документы, наладили видимость жизни. Но это вынужденно — через нас идут все контакты со здешним миром. Мы не социальны по сути своей.

— В общем, у нас не было особого выбора, — грустно продолжил Старый, — там, где мы жили до этого, места нам не осталось.

И замолчал, жопа такая. Типа открыл невесть какую тайну и теперь должен умолкнуть навеки. Ага, щас!

— Это всё очень трогательно, ребята, — в моём голосе был воплощённый скепсис, — но остались непонятными пара моментов. Первое — что вам от меня надо, и второе — что это такое интересное было в макдаке.

— Честно сказать, нам действительно от тебя кое-что нужно, — открыл мне глаза Старый. Типа я и так не догадался. — Но я всё ещё не знаю, как тебе это объяснить, чтобы ты не стал смотреть на меня, как на сумасшедшего.

— Ты предлагаешь мне руку и сердце? — засмеялся я. — Тогда ты действительно рехнулся. Во всех остальных случаях я готов тебя, как минимум, выслушать.

— В общем, нам нужно, чтобы ты кое-куда съездил и кое-кого привёз.

— Не, ребят, я понимаю, что вы политэмигранты или что-то в этом духе, но вы наверняка уже слышали про такси. Это такие специальные люди, которые куда-то едут и кого-то привозят. Им можно просто заплатить денег. Я-то тут при чём?

— Всё дело в том, куда ехать и кого привозить. Надо добраться туда, откуда мы сбежали, и забрать того, кто там остался. К сожалению, нам туда хода нет.

— А почему этот оставшийся не приедет сам?

— Он не знает, что мы его ищем.

— Так, — я уже не знал, смеяться или злиться, — давайте уточним. Вы хотите, чтобы я метнулся туда, откуда вы там удрали, — кстати, откуда? И нашел вашего потеряшку?

— Приблизительно так, — кивнул Старый с самым серьёзным видом.

— Я вам кто, бонд-джеймс-бонд, смешать, но не взбалтывать?

Кино про агента 007 Старый явно не смотрел. Удивился и не понял. Зато Йози, кажется, потихоньку потешался над ситуацией, жопа такая. Сидел на пенёчке, чаёк попивал, но я-то его уже неплохо изучил. Забавляло его происходящее. Странно это — на фоне того пафоса, который развёл тут Старый.

— Я не супермен и не спецагент, — пояснил я, — я просто посредственный автомеханик. Не имею навыков и способностей, чтобы кого-то там разыскивать чёрт знает где. У меня нет пистолета. У меня даже загранпаспорта нет.

— Ну, во-первых, не надо скромничать, автомеханик ты отличный, для не-грёмлёнга, — ответил Старый. — Йози высоко тебя оценивает.

Йози закивал головой, закинул в рот печенье и сделал невнятный жест кружкой, показывая, как высоко он меня оценивает.

— Во-вторых, пистолет и загранпаспорт для этого совершенно не нужны. Туда можно доехать на твоём УАЗе, и там совершенно не надо ни в кого стрелять.

— Вот теперь я уже совсем ничего не понимаю.

— Потерпи, тут лучше один раз увидеть, но для этого нужен глойти. Он, кстати, уже приходит в себя.

С кушетки начал подниматься всё ещё чертовски бледный Сандер. Вид у него был не располагающий к демонстрации чего-бы то ни было, кроме разве что симптомов нервного истощения. Каким бы образом Сандер ни устроил тот фокус в «Макдональдсе», обошёлся он ему недёшево. С трудом утвердившись в сидячем положении, Сандер спросил:

— Се ашо?

— Да, всё хорошо, ты молодец, отлично справился, — ответил ему Старый таким тоном, которым разговаривают с детьми. — Как себя чувствуешь?

— Утал.

— Конечно, устал, отдыхай.

— Не похоже, что он готов повторить свой фокус, — сказал я.

— Да, он слишком сильно выложился, ему надо отдохнуть. Давай пока прервём этот разговор, допустим, до послезавтрашнего утра?

— Ну, я, вроде как, никуда и не спешу. Мне есть чем заняться: УАЗик, вон, без мотора стоит…

— Да, насчёт мотора… — Старый замялся. — Йози говорил, что ты напрягаешься по этому поводу, но давай я тебе подгоню мотор? Не новый, но вполне живой. Честное слово, это тебя ни к чему не обязывает. Согласишься ты или откажешься нам помочь, мотор твой. Это не плата, не аванс — просто дружеский жест.

— Да чёрт с ним уж, давай. Спасибо и всё такое.

Глава 11. Криспи

— Пеглен, — спросила задумчиво Криспи, когда они втроём вернулись к машине, — я уже поняла, что здешние Юные не стремятся к активной социальной ответственности. Но кто тогда принимает решения в вашем социуме?

— Большинство важных вопросов: какие ресурсы отдать той или иной игре, какой скин выбрать для общественных зданий, какой стиль будет базовым для этого сезона — решаются простым прямым голосованием. Остальное — обменные эквиваленты, курс эквоба, нормы распределения, этические допустимости, мотивационные стимулы и так далее, — задано умолчаниями в настройках системы.