Изгнанники. Игры с силой. (СИ) - Евгения "Kimber" - Страница 46

— Пора, — тихо сказал телохранитель, — Кармина покинула королевские покои.

— Что с Нео? — тут же спросил юноша.

— Его тошнит, как Асмун и говорил. Королева забрала его в южную часть замка.

— В ту, которую отец выделил ей и Нео? Зачем? Она никогда там не жила.

— Это важно? Она оставила короля, тебе нельзя медлить.

— Да, ты прав, — Гнес кивнул, — передай Асмуну…

— Мы всё сделаем, Гнес, — перебил его Коэн, — делай то, что ты должен, или ты передумал?

— Нет. Уже поздно передумывать, мы слишком далеко зашли, — принц обошёл мужчину, и покинул библиотеку.

Стражников около двери Гнес даже не брал в расчёт, он усыпил их до того, как они его заметили, и беспрепятственно открыл дверь. Отец сидел на постели и смотрел на какую-то бумагу в своих руках, но услышав, что Гнес вошёл, повернул голову в его сторону.

— Гнес? Это ты?

— Да, отец, — юноша прошёл вглубь, и присел рядом с королём.

— Неужели ты так вырос? В моих воспоминаниях тебе только десять лет. Хотя Мина говорила утром, что с тех пор прошло уже немало лет, но всё же увидеть тебя таким взрослым странно. Нео тоже так вырос?

— Ну, не так, но да, ему уже тринадцать.

— Прости. Наверное, вам всем не по себе видеть меня таким. Тебе лучше было бы зайти, когда я буду в своей памяти, Мина сказала, что я всегда прихожу в себя рано или поздно.

— О чём ты таком говоришь, отец! Я приду к любому тебе. Разве семья не должна быть рядом и в болезни и в здравии?

Эрвейн потянулся к сыну, и обнял его, а Гнес замер от неожиданности. Когда отец в последний раз обнимал его? Он не мог такого вспомнить…

— Скажи, Гнес, я был вам с Нео хорошим отцом?

На кровать упал лист бумаги, который отец до этого рассматривал — это был рисунок! Рисунок, который Гнес нарисовал лет в семь, на одном из занятий, на нём были изображены они: король и два его сына, один старше, с золотыми волосами, и второй, совсем кроха, с серебряными. Неужели он хранил его рисунки? Грудь Гнеса сжало от боли.

— Да, папа, — принц обнял отца, и почувствовал, как из его глаз потекли слёзы, — ты был хорошим отцом. Ты и сейчас хороший отец.

Он не знал, сколько они так просидели, но Гнес пришёл в себя, когда руки Эрвейна ослабли, и безвольно упали, отпустив его. Он посмотрел мужчине в глаза: они были блеклыми и ничего не выражали, смотрели куда-то в пустоту, отец был сейчас не здесь, больше не здесь. Юноша встал, налил в стакан воды, и добавил туда тройную порцию зелья. Хотел бы он всё вернуть назад, туда, где ему было семь, и Нео был совсем маленьким, туда, где отец любил их обоих одинаково, туда, где он не знал, что значит желать родного брата, туда, где никто ещё не думал, кто займёт чёртов трон. Но это невозможно. И остановиться уже тоже невозможно.

Гнес вернулся к отцу, поднёс стакан к его губам, и стал вливать зелье. Вейн глотал подсознательно, наверное, даже не понимая, что сейчас пьёт. Юношу снова сковала боль, он знал, что после этого отец уже никогда не сможет мыслить осознано, что его память уже никогда не вернётся, и что сегодня они говорили в последний раз. Он ещё будет жить, жить, как тень самого себя, как пустая оболочка, но это уже никогда не будет тот человек, которого знал Гнес. Когда отец допил всё до последней капли, юноша сполоснул стакан, поставил его на место, тихо вышел, и, уже удаляясь по коридору, снял чары со стражников. Сегодня ночью Нео будет много плакать, а Гнес будет его утешать… Сегодня ночью у брата останется только он…

-

Кармина провела с Нео весь день, к вечеру мальчику стало лучше, и он, измученный, уснул, а девушка отправилась проведать мужа. Гнес спустился в южное крыло. Когда эльфийка только приехала в Таул, и стала женой короля, как и положено, Эрвейн выделил ей часть замка, и официально южное крыло стало принадлежать королеве, но на деле же, за все эти годы она провела здесь от силы пару ночей, и то, когда мужа не было в замке. Почему же сегодня она расположила Нео здесь? Ответ на этот вопрос Гнес так и не нашёл, сколько бы не думал.

Юноша вошёл в небольшую спальню: она была пустой и холодной, практически никаких вещей, не то, что в королевской спальне, там всё было заставлено женскими штучками. Он не помнил, как выглядели покои короля до её приезда, не помнил, бывал ли он там вообще, ведь его мать жила очень далеко от них, как и он. Он переехал в главную часть замка только после свадьбы отца и эльфийки, кажется, это было её решение, она хотела, чтобы мальчик жил рядом с ними. Наверное, он многим ей обязан. Она никогда не была злой мачехой, никогда не относилась к нему плохо, никогда ничего не запрещала, и она родила ему Нео – его маленькое солнце. Уже только за брата он должен быть ей благодарен. Но всё же что-то не давало ему полюбить её, или хотя бы простить, и скорее всего сравнение – его мать за королеву не считали, его мать не имела ни голоса, ни власти.

Гнес сел на постель, такую же неприветливую, как и вся эта комната, и стал ждать. Через полчаса он услышал лёгкие женские шаги, но она прошла мимо двери. Не нужно было даже гадать куда: конечно же, проверить Нео. Гнес слышал, как открылась дверь дальше по коридору, и, прикрыв глаза, снова стал ждать. Прошёл ещё где-то час, пока Кармина не пришла в комнату. Девушка молча посмотрела на него, и, подойдя к столику, сняла с запястий браслеты, а затем серёжки.

— И давно ты ждёшь здесь, Гнес? — наконец спросила она.

— Уже прилично. Я всё гадал, и так и не смог понять, почему же вы решили остаться сегодня здесь?

— А где ты планировал напасть на меня? В комнате отца, или в спальне Нео?

Эта женщина снова поразила его: она говорила об этом так спокойно! Её лицо ничего не выражало, ни беспокойства, ни страха, ничего!

— Как вы поняли? Или когда вы всё поняли? — спросил Гнес, вставая с постели.

— Слишком поздно, чтобы остановить тебя, или что-то изменить. Я начала подозревать тебя всего пару месяцев назад, а окончательно убедилась в тот вечер, когда ты стоял передо мной в образе Длона. И даже так я не хотела верить. Знаешь, я, наверное, могла бы понять, почему ты травил отца, ненавидел меня, советников, но я никогда не думала, что ты посмеешь навредить Нео. Но сегодня ты сделал это!

— С ним всё будет в порядке, он…

— Ты посмел тронуть его! — выкрикнула Кармина. — Он никогда не болел! Ни разу в жизни! Он эльф! Эльфы не болеют! То, что не опасно для человека, может быть непоправимо для него! И ты думал, я не догадаюсь? Я всё пыталась понять тебя, неужели ты так сильно ненавидишь нас с Вейном? Зачем? Зачем всё это?

— Ненавижу? — Гнес усмехнулся. — Ненависть здесь ни при чём. Вы хотели посадить на трон Нео! Отец решил сделать наследником его!

— Ох, Гнес… твой брат никогда не будет королем, — она печально вздохнула.

— Теперь уж точно.

Кармина устало прижалась спиной к столу.

— Дай нам уехать, я заберу Вейна и Нео на остров, и ты никогда нас больше не увидишь. Трон и Осирия будут твоими, как ты и хотел.

— Нет. Я похож на идиота, чтобы отпустить вас? А Нео уж точно никуда не уедет, — Гнес достал из-за пояса нож, — вы даже не станете сопротивляться, королева? Неужели так покорно примите смерть?

— Мне никогда не победить тебя, я не так сильна… Но тебя победят, не сомневайся. Ты думаешь, я не знала? Не знала, как ты смотришь на брата? Уже столько лет… Я уговорила Вейна отпустить тебя в Перию, чтобы ты был как можно дальше от Нео, пока не научишься контролировать свои желания. Я могла бы рассказать ему, но это разбило бы твоему отцу сердце. Когда я опасалась за сына, я столько раз думала рассказать, но ты снова и снова заставлял меня верить, что ты не так плох. Ты ни разу не навредил ему, защищал его, берёг, и я верила, что, наверное, ты действительно его любишь, как бы неправильна ни была твоя любовь. Я смотрела за вами, и видела, как и он любит тебя, не просто любит.. обожает! Ещё по-детски, и так невинно, и он всегда был тем, кто неосознанно останавливал тебя, заставлял быть лучше. Но ты перешёл черту, Гнес. Нео никогда не будет твоим! Когда-нибудь он узнает правду! Может, на это уйдёт не один год, но он узнает. И тогда он станет для тебя самым страшным врагом. Если ты оставишь его рядом с собой, Нео вонзит нож тебе в спину.