Вера в сказке про любовь (СИ) - Чепенко Евгения - Страница 48

- Ты всегда так пахнешь?

- Как? – мой шепот получился сквозь прерывистый вздох.

- Ванилью, чем-то пряным и немного горьким.

Я вновь не нашла ничего осмысленнее, чем неуверенно пожать плечами. Он улыбнулся и вернулся к поцелую.

Точнее почти вернулся. Почти, потому что в дверь позвонили. В коридоре мгновенно раздался детский топот. Я вздрогнула, а Свет невнятно пробормотал что-то краткое, но, подозреваю, емкое. Нехотя он отпустил меня и пошел открывать.

Я спряталась за кухонную стену –  не хотелось попадаться на глаза незваному гостю. Зато, когда голос незваного гостя оказался голосом Альбертовича, приехавшего узнать у сына состояние внука, я ухватила сумку, свой цветочек и, невпопад распрощавшись со всеми, убежала домой.

Даже особо не запомнила, как улицу пересекла и как на свой этаж поднялась. Очухалась только, когда уже стояла в квартире, прижавшись спиной к входной двери. Сердце все еще колотилось, и я все еще чувствовала его прикосновения. Такие реальные, такие теплые. И его дыхание.

Скинув туфли, переодевшись и смыв косметику, я забралась на кровать и обняла подушку. Это единственное, что хотелось делать. Спрятаться в своем надежном убежище и подумать, хорошо подумать, чтоб все понимать, чтобы не быть такой потерянной и перепуганной. Нельзя в тридцать лет от пары поцелуев быть такой потерянной и перепуганной!

«Убежала».

Прийти в себя он мне не дал.

«Я не разбудил?»

Издеваешься? Да, у меня теперь только следующей ночью сон появится. Все тело ломит от слабости и напряжения.

«Нет, просто лежу».

«Со светом?»

С кем еще, как не с тобой. Но в сообщении я, конечно, написала иначе:

«Подглядываешь?»

«Завидую».

«Чему?»

Снова не поняла, к чему он ведет. Уже и не удивилась особо. Привыкаю не понимать.

«Кровати. Ты на ней. Теплая, нежная, ласковая».

Сладкое томление, что появилось в груди сразу, как он написал, резко разрослось, отдаваясь в теле еще большей слабостью. Нужно было что-то ответить, а меня только на усталый выдох хватило. И это я не от него устала, вовсе нет. Я устала от своей беспомощности в отношении него, от своих безуспешных попыток сопротивляться этой беспомощности. Да, моя рациональная часть понимала, что не в состоянии разгадать головоломку под названием Пересвет. Нужно было расслабиться и плыть по течению. Но есть ведь и иррациональная я. И в этой части мной вертел страх быть обманутой, быть раненой. Кто знает, что у Света на уме? Я не знала.

Свет, меж тем, не получив ничего, отступил:

«Спокойной ночи».

«Спокойной ночи».

Вот такая я глупая. Вместо того, чтобы соблазнять мужика, бегаю от него.

Прежде, чем начать ворочаться до утра в безуспешной попытке заснуть, позвонила маме. Только по ее переживанию Альбертович мог появиться у сына, вместо того, чтоб элементарно позвонить. Это мужчине по телефону скажи «все отлично», и он поверит, а женщина, она не такая. Женщина убедиться лично должна, на то она и женщина. В нашем случае через особо доверенного гонца. Раньше таким гонцом была я. Эх, любовь у них самая настоящая… и взаимная. Быть исполнительным гонцом в бессмысленном поручении – тоже показатель.

Глава 10

Что не смогу уснуть – это я знала, что буду усиленно анализировать и перетряхивать память – тоже, но вот, что несколько часов спустя в пальто, накинутом поверх ночной рубашки, буду стоять у дверей Пандоры – это я не предугадала.

Время застыло где-то между понедельником и вторником, сердце тоже замерло в груди. Причина, по которой я вела себя сейчас, как окончательно свихнувшаяся, проста и незатейлива. Если Свет расценит мой побег и последующее молчание логично, то с утра он не напишет и встречать не попытается, и целовать тоже. Зачем, если женщина не хочет, верно? Только женщина хотела, очень хотела, просто трусиха. А он не в курсе, что она – трусиха. Самым правильным мне привиделось срочное и радикальное исправление ситуации. Ключевое слово «радикальное». И вот она я!

- Кто там?

Судя по голосу, гостя ночного незваного он линчевать желает. Ну и ладно.

- Вера.

Дверь запищала.

Пока в лифте поднималась, успела и зубами поскрипеть и пальцы позаламывать – полный набор сумасшедшей.

Он меня в проеме открытой двери ждал. Щурился от света, волосы взъерошенные. Обнаженный по пояс – да, это я тоже заметила. Такое попробуй не заметить. А на лице явное беспокойство. Нормальные ж люди посреди ночи прибегают, когда ситуация из ряда вон. Пожар, наводнение, ранение… Будем считать, что у Веры тоже ранение.

Ничего не говоря, я стремительно к нему подбежала и поцеловала. Пришлось правда чуть ли не на пальцах подняться на манер балерины, но зато в душе покой обосновался и удовлетворение. Он точно от меня не поцелуя ждал. Сначала растерялся, потом коротко засмеялся мне в губы и наклонился. За последнее ему спасибо, балерина из меня никудышная, еще доли секунды и ступни бы судорогой свело…

- И? – Карина нетерпеливо подалась вперед.

- И все, - я смущенно покрутила бокал с кофе в руках. – Поцеловала, покраснела, кажется, даже что-то невнятное такое сказала, и убежала.