Властитель души и тела - Дивайн Тия - Страница 17

Впрочем, не слишком глубоко – она могла бы задохнуться. Охваченная легкой паникой, она крепче сжала губы на толстом жезле, дабы сдерживать его.

И дело пошло – его бедра колебались, отвечая движениям ее языка, нечленораздельным звукам, вырывавшимся из глубины глотки, и такому наивному ее старанию.

Так, так, так…

Это было нечто новенькое – раньше такое с ним проделывали многоопытные шлюхи и самые возвышенные девственницы, которые рано приучились использовать оральный секс, чтобы добиться желаемого.

Но еще никогда на его памяти такого не делала с ним голая девственница, подобная этой… Он не находил слов для сравнения. Она была здесь, чтобы стать избранницей. И тем не менее она вела себя так, словно быть выбранной – последнее, чего ей хотелось.

Ее рот был не слишком умелым, однако вызывал дрожь и трепет не хуже, чем у любой куртизанки.

Он почувствовал, как кровь закипела в его жилах, когда она принялась сосать его с удвоенной силой. Ему и самому захотелось наподдать посильнее, но это был такой неопытный ротик…

Дьявольщина, когда еще он так желал хоть одну женщину? К черту ее глаза… но этот буйный, горячий язык, эти стоны…

Он еще поддал бедрами, отлично сознавая, что их соединял только член, зажатый ее губами. И было в этом нечто чрезвычайно эротичное, словно она таким образом управляла им.

Но скоро, очень скоро он взорвется…

Он выдернул член у нее изо рта.

– Нет, еще нет, моя сочная Весталка. Мне предстоит еще потрудиться над твоим голым телом, прежде чем ты получишь награду от моего пениса.

Она облизнула губы, а он с алчностью следил за ней взглядом. Такой наивный жест. И какой жадный язык! Кто она? Почему он не знал ее? Что о ней известно?

– Умоляю, Уик, почему вы остановились?

Он ощутил вспышку – чего, гнева? На тот наглый ротик, который всего лишь жаждал продолжения? Ну конечно же, она не понимала, что он желал поберечь себя. Ему и самому хотелось излиться, но он решил повременить, пока не определится насчет своей предполагаемой жены.

А этой, первой, незачем понимать все это. Он еще не решил, в каком из этих сладостных голых тел оставить свое семя. Ей еще нужно понравиться ему, и, пожалуй, если она будет стоять, ему будет легче обследовать ее.

Он велел ей встать. Да. В профиль она смотрелась великолепно – безукоризненная грудь, маленькие твердые соски, лобок, покрытый пушистой порослью, длинные ноги. Он сунул руки ей между ног, одну спереди, другую сзади.

При его прикосновении все ее тело тут же обмякло… три его пальца скользнули в поросль лобка в поисках входа, ладонь другой руки ощупывала ягодицы, пытаясь проникнуть сзади.

Ее тело непроизвольно прогнулось, когда он нашел искомое, а его пальцы проникли в сочащееся отверстие.

– О, нашей невинной Весталке не требуется мужчина, чтобы распалиться и увлажниться, верно? – Он пошевелил пальцами, и все ее тело сотрясла судорога. – Нет, наша Весталка не все знает о наслаждении, таящемся у нее между ног. – Он чуть надавил и проник в нее глубже. – Я ведь еще не исследовал глубины моей сладостной Весталки. – Он принялся поглаживать ее сзади, раздвигая полушария ягодиц, направляясь к нижней части, которой еще никто не касался… И вот теперь гладил там, проталкивался туда. Ее тело снова забилось в конвульсиях.

Он издал хриплый, гортанный звук. Его трепещущий пенис толкался и упирался в ее бедра. Он смотрел в ее затуманенные от нескрываемого наслаждения глаза, а ее тело корчилось и извивалось под его пальцами.

А ему все было мало – ее податливое тело, ее сладость, ее наслаждение, ее невинность, ее уклончивость. Ей, несомненно, нравилось все, что он с ней проделывал, он видел это в ее глазах, и все же…

Он сам терся о ее тело, а его желание неудержимо росло, по жилам струился расплавленный поток, готовый вырваться наружу. Но тут прорвало ее, причем так неожиданно, что он оказался не готов к этому. Она отчаянно стремилась отдаться наслаждению, грозившему ей потерять все чувства, разум, все ее существо.

Она уже взмокла, а его пальцы продолжали терзать ее. Она распалилась, жаркая сладость растеклась по всему телу. Он мог бы взять ее сейчас же и не встретил бы сопротивления.

Но нет. Пока еще нет. Он наклонился и приник губами к ее затвердевшему соску, ее тело тут же ожило, напряглось и все подалось навстречу его губам.

– Ага, не столь уж невинной Весталке нравится, когда мужчина сосет ее грудь…

Он оторвался от ее груди, оставив пузырек горячей слюны вокруг соска, который немедленно растворился в холодном воздухе, так что сосок затвердевал еще больше.

Она издала нечленораздельный звук, пытаясь побудить его продолжать сосать. Вместо этого он лишь лизнул самый кончик соска, но ее тут же обдало жаром, когда он заставил ее раздвинуть ноги шире, а его пальцы забрались еще глубже.

– Самая обнаженная часть женщины… Я засуну мой член именно туда… – он активнее заработал пальцами, – до самого конца, мисс Наглость. Когда буду готов.

– А я уже готова, – прошептала она.

– Ты готова только для одного… а уж когда, так это мне решать…

– Ох! – сбиваясь на крик, проговорила она. – Решайте же наконец…

О Господи! Ведь только от одних его пальцев наслаждение захлестнуло ее с такой силой, что она с трудом выдавила из себя эти слова.

Он ухватил губами другой сосок. Теперь он уже взялся за дело всерьез. Его губы трудились в полном согласии с пальцами, их тела колебались в унисон, а ее грудь теснее прижималась к его ищущим сосущим губам..

Кто бы мог подумать, что она сама охотно бросится в его объятия, отдаваясь на милость его губ, языка и рук? Разве возможно представить себе подобное наслаждение? Что добропорядочная, благовоспитанная женщина сможет познать неизведанные глубины, тайны собственного тела?

Только с ним, только так… только… все ее тело подобралось, зажав его пальцы, а наслаждение бурлило и кипело там, внизу, между ног, где он ласкал ее.

– Я больше не могу, не вынесу этого… – Она едва дышала и с трудом выговаривала слова. – Уходи, оставь меня, уйди…

Все, чего он касался сейчас, немедленно становилось нежным, беззащитным. А ему было все равно. И все же ее наслаждение казалось таким чистым и искренним. Что-то в ней было. Он вырвался из ее ног и подхватил ее на руки.

И даже сейчас сладостный, медовый запах ее лона оставался на его пальцах, носился в воздухе, но ему хотелось от нее гораздо большего.

Пинком ноги он распахнул дверь и понес ее прямо в постель.

Глава 6

Весталка…

Господи, кому пришло в голову дать такие имена этим женщинам?

Инночента – слишком уж вкрадчивое и какое-то липкое; Виртуоза – неправдоподобное. Ни одну из них он даже отдаленно не мог представить себе матерью своего ребенка. И даже просто находящейся в одной комнате с его собственной матерью.

Но эту – именно эту, черт бы побрал ее глаза, – непохоже, чтобы интересовали его деньги, титул или его обхождение. Здесь было что-то другое. Но что?

В ней сочетались самым интригующим образом безыскусное простодушие и затаенное коварство. Или же воистину она была непревзойденной актрисой, падшим ангелом, которого Эллингем ввел в игру шутки ради, чтобы сбить его с толку? Это послужит источником для сплетен на несколько месяцев. А может, сам Эллингем стоит за всем этим?

Кто эта Весталка? Она лежит на постели и смотрит, как он расхаживает по комнате, лицо, кроме глаз, закрыто непроницаемой вуалью.

Кто она, эта сладострастная дочь одной из самых знатных семей Лондона, охотно предлагающая себя ему в обмен на столь незначительный эмоциональный выигрыш? Она совсем не похожа на алчных Инноченту и Виртуозу.

Что-то было в ней, что беспокоило его и бросало ему вызов, словно она смотрела на него со стороны, издалека, даже когда изо всех сил старалась исполнить все, что он мог только потребовать от нее.

Что она там высматривала? Дьявольщина, он хотел знать, о чем она думала, а любая ее мысль скрывалась за мерцанием ее глаз и этой проклятой вуалью.