Боец с планеты Земля (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 25

— Слушай сюда, солдат, — лейтенант Ханес долго рассусоливать не собирался. — Запомни первое и единственное. Ни личной жизни, ни имени у тебя здесь не будет. А будет тактический номер и функция. В группу тебя набрали последним, двенадцатым, и, значит, по номеру и обязанностям ты теперь стрелок-один-два или стрелок-двенадцатый. Понял?

— Да, сел.

— Хорошо. Начальник у тебя здесь один, и для тебя он и император, и бог, и судья, и отец родной. Догадываешься, кто это?

— Так точно, сел. Вы.

— Молодец. А теперь, стрелок-один-два, давай рассказывай. Выкладывай начистоту, за что залетел?..

Мой новый начальник сидел, развалившись на стуле в своей каюте.

Я стоял перед ним навытяжку.

Штрафное подразделение «Би-4» базировалось на космическом корабле с «оригинальным» названием «Два Би-Би». О том, что было вначале, штрафная команда или корабль, чьим именем кого тут назвали, история умалчивала. Внутренностями и размерами звездолёт напоминал тот, на котором меня и других рядовых перевозили с Полигона-6 на Шайо. То есть, человек пятьдесят, включая команду, на нём умещалось свободно. Правда, об этом я узнал позже, а в начале своего пребывания здесь оценил только то, что путь от стыковочного узла до командирских «апартаментов» занял почти две минуты. Не самая маленькая посудина, ежели разобраться…

— Красиво свистишь, — криво усмехнулся лейтенант Ханес, когда я закончил рассказывать. — Красиво. Да. Достоверно. Но только это всё лажа, солдат. Такие истории тут каждый второй рассказывает.

«Что?! Дезертирство — лажа? А что же тогда не лажа?»

Надеюсь, что от таких мыслей лицо у меня, если и вытянулось, то несильно.

В легенду, которую мне скормил Дидрич, я уже и сам поверил процентов на девяносто, но, видимо, для полной достоверности оставшихся десяти как раз таки не хватило.

— Попытка дезертирства — стандартный приём у судейских, — вальяжно пояснил лейтенант. — Если кому-то хочется что-нибудь скрыть, сразу штампуют фигню с дезертирами.

— Ну… — я сделал вид, что замялся. — Короче… не на ту бабу залез… случайно.

И ведь почти не соврал.

— Вот теперь верю, — заржал Ханес. — За бабу под трибунал самое то…

Слава богу, что дальше он развивать эту тему не стал, а начал гонять меня по условиям прежней службы и тактике боевых действий пехотного отделения, да так, что я даже не почувствовал, как наш корабль оторвался от причального шлюза и отправился «бороздить просторы Вселенной»…

До Флоры мы летели пять с половиной суток. Именно эта планета являлась целью разведывательного рейда подразделения «Би-4».

Экипаж корабля состоял из восьми человек, обеспечивали операцию пятеро, в резерве числились двадцать два, непосредственные участники — двенадцать бойцов. Штрафниками здесь были все кроме командира группы — лейтенанта Ханеса, однако и он, как я понял, похвалы от своих начальников мало когда дожидался. Штрафной группе поручали, как правило, такие дела, о которых не принято говорить публично, а если они проваливались, и армия, и спецслужбы мгновенно открещивались от исполнителей. Обычная ситуация для обычной политики…

Своих нынешних сослуживцев я видел в основном в виртуале.

Каждый имел свою отдельную каюту-пенал, в которой проводил не больше семи стандартных часов — сон, санитарные процедуры и… пожалуй, что всё. Всё остальное время в подразделении было строго регламентировано. Лёгкая пробежка по коридорам (шаг влево, шаг вправо от голографических стрелочек считался попыткой побега и карался ударом дистанционного шокера), приём пищи в столовой (четыре минуты на всё про всё) и бесконечные занятия на тренажёрах с отработкой этапов будущей операции.

Общаться друг с другом участники рейда могли только в вирт-пространстве.

Первым со мной заговорил там пилот разведчелнока — боец с номером «1» на шевроне:

— Эй, новенький! Как там тебя? Двенадцатый. Не копошись перед люком, а то причиндалы заще́мит.

Двое с нашивками «4» и «7» противно заржали. И тот, и другой были техниками, а не штурмовиками.

— Хлебало захлопни, а не то за щеку прилетит, — сплюнул я в сторону «первого».

— Чего?! Да я те… — вскинулся было тот, но его сразу же перебили:

— Сказали, захлопни, значит, захлопни! Твоё дело здесь наши тушки возить, вот и вози, а не вякай.

Здоровенный мужик (ростом почти под три тяны) с циферкой «3» на плече качнул стволом рельсотрона и повернулся ко мне:

— Пехота, зачистка, десант?

— Пехота, — выдал я заранее заготовленную легенду. — Шесть боевых, двадцать четыре учебных.

— Уважаю, — кивнул здоровяк. — А я из зачистки. Пятый, восьмой и одиннадцатый — тоже наши, из штурмовых. Второй — спец по связи и ГРЭБ. Шестой и десятый — огневая поддержка. Девятый — конта́ктер…

По всей вероятности, именно «третий» был неформальным лидером этой группы.

На его место я не претендовал, да и вообще — возглавлять местную «пищевую цепочку» не собирался. Главной задачей я себе ставил другое. И это другое касалось не только меня…

— Ты, парень, только смотри не переусердствуй. Этот, — кивнул громила на «первого», — керосинщик известный. Здесь ты с ним можешь что хочешь делать, но в реале забудь. Он мою задницу из пяти передряг на своём корыте вытаскивал, и на шестой я схлопнуться не хочу. Понял?

— Да без претензий, — пожал я плечами.

— Ну, вот и ладненько. Тот, что был до тебя, этого так и не понял.

— И что же с ним стало?

— Да так… пошёл подышать свежим воздухом. А воздуха в космосе нет, такие дела…

** *

Ещё на Шайо Дидрич предупреждал меня: «С тобой свяжутся»; но, кто конкретно, не говорил.

Вычислить связника я не пытался. Зачем? Будешь чрезмерно думать, только мозги замусоришь и подозрение на себя навлечёшь, а результат окажется совсем не такой, какой ожидаешь.

Час икс для меня наступил на четвёртые сутки полёта. Вечером, сразу после отбоя меня неожиданно вызвал к себе лейтенант Ханес. Замок на двери, щёлкнув, открылся, на стенах и на полу «зажглись» голографические указатели. Наскоро одевшись, я выбрался из своего «карцера» и потрусил по стрелкам…

— Стрелок-один-два по вашему приказанию при…

— Садись, — перебил меня лейтенант, указав на стул.

Когда я уселся, он смерил меня не слишком довольным взглядом и отчётливо произнёс:

— В этом баре окно вентиляции в другую сторону от чёрного входа выходит.

После чего вдруг скривился, как от попавшей в горло кислятины:

— Хрень какая-то! И кто только, мать, такие идиотские фразы выдумывает?.. Что хоть за бар-то?

— Мегадея, сел лейтенант.

На душе у меня вдруг стало тепло-тепло, словно бы я не на штрафном корабле сейчас нахожусь, а в том самом «отеле на час», где мы с Анциллой…

— Порядок. Проверку прошёл, — кивнул Ханес. — А теперь, рядовой, слушай меня внимательно и не говори потом, что не слышал. Первое — ты должен погибнуть. Красиво и героически. Так, чтобы никто в этом не усомнился…

Спуск на Флору проходил на химических двигателях, гравитягу пилот не включал. Категорический запрет на использование гравиконтроллеров и плазменных отражателей поступил лично от командира группы. Почему — об этом из дюжины находящихся на челноке бойцов знал только я…

— Флора — планета особенная, — сообщил мне лейтенант Ханес при постановке задачи. — Там почти не используют электронные устройства, антиграв, плазменное и лучевое оружие, но в части биотехнологий они превзошли всех, причём, многократно. Наши самые передовые достижения в медицине и агротехнике — для них прошлый век или даже прошлое тысячелетие. А многое из того, чем мы по праву гордимся, в действительности не больше чем реплика производимого на Флоре и разрешённого для продажи в иные миры через Торговую Лигу…

Я слушал его и никак не мог отделаться от ощущения, что всё, что со мной приключилось за последние несколько дней, было кем-то заранее запрограммировано. Словно бы все вокруг реализовывали некий план, настолько многоходовый и до такой степени важный, что в его тонкости старались не посвящать даже непосредственных исполнителей, включая меня, герцогиню, Дидрича, Ханеса, майора Вирстафена, командование легиона…