Тайные желания - Дивайн Тия - Страница 24

Она резко повернулась к Корту, застав его врасплох. Он не успел отвести взгляда от ее соблазнительно-упругой попки.

Кажется, он не так уж и взбешен. И хочет того же, что она: возбуждения, эротических игр и взрывного слияния обнаженных тел.

И если для этого ей придется всю жизнь носить ошейник, она согласна. Если для этого придется покориться всем его капризам и прихотям, она согласна. Если для этого придется ходить голой и по первому его требованию раздвигать ноги, она согласна.

Только бы снова и снова забываться в экстазе. Только бы дождаться тех минут, когда окажется в его власти!

Медленно направляясь к кровати, она принялась расстегивать корсет. И, небрежно швырнув его прямо на пенис, оседлала Корта. Тот немедленно вскинулся, сжигаемый неукротимым желанием.

— Иисусе…

Дрю блаженно вздохнула и потерлась о его сосок своим, чтобы тоже ощутить это раскручивающееся по спирали блаженство, растекающееся по жилам тягучим медом.

— Развяжи меня, Дрю, — попросил он, отчаянно натягивая путы.

— Не стоит. Так куда забавнее.

— Я дам тебе все, что пожелаешь.

— Ха!

Она снова потерлась сосками о его волосатый торс и стала сползать все ниже, пока не добралась до обернутого атласом отростка.

— Это ты сейчас так говоришь.

Она осторожно перевернулась так, чтобы зажать грудями его восставший пенис. Соски прижались к его бедрам. Руки продолжали гладить его чресла.

Похоже, ей понравилось. Даже слишком. Корт едва удерживался от крика.

Слишком много власти она взяла.

Тело Корта сотрясли спазмы.

Это в последний раз. В последний раз она берет надо мной верх. Отныне эта сука будет дни и ночи проводить голая и привязанная к кровати. Он покажет ей ее место и заставит ползать перед ним, даже если придется…

Что это с ним ? Он мыслит как мужчина, обезумевший от любви к женщине. На черта она ему сдалась? Часть сделки, его собственность, куда можно излиться, когда в голову взбредет… вещь…

Черт? Что она вытворяет?

Растянулась на нем так, что сомкнутые лепестки ее женского бутона оказались прямо у его губ. И принялась играть с ним. Освободила кончик его копья и легонько потирает пальцами гребешок головки.

Это в последний раз…

Корт стиснул зубы и напрягся, стараясь подавить пожирающее его пламя.

Привяжу ее к кровати и, если даже придется не спать всю ночь, покажу суке, кто ее господин и на что она годится…

Но она и без того все знала: недаром он сжался, безмолвно умоляя о кульминации.

— Позволь мне дать тебе то, чего ты хочешь, Дрю.

— Нет, — дремотно протянула она, — это слишком легко.

— Все, что пожелаешь и как пожелаешь.

— Ах, обещания… — пробормотала Дрю, лаская головку горячим мокрым языком. — Как мило… Но сейчас ты говоришь одно, а утром окажется, что все это ложь…

Она захватила головку губами и сжала.

Корт встрепенулся так, что едва не сбросил ее. Вот теперь он готов! Плоть натянута туго, как барабан, и готова взорваться.

— Ты победила, черт возьми. Твои условия? — прохрипел он.

— Что? Условия… — проворковала Дрю. — Вот они… Она снова сомкнула губы, и он задрожал. Это уж слишком.

Вся сила воли ушла на то, чтобы не излиться снова. Но он сдержится, по крайней мере до тех пор, пока не услышит ее требования.

— М-м-м… Дай подумать, мой горячий жеребец. Условия… Ты никогда не станешь скрывать от меня свою наготу… никогда в жизни, — гортанно выдохнула она. — И ни в чем не откажешь мне… в нашей спальне.

Она снова обвела языком кончик исстрадавшейся плоти.

— Твое тело предназначено для того, чтобы ублажать меня, мой жеребец. Как по-твоему, сумеешь?

— Развяжи и узнаешь.

— Превосходная мысль, — согласилась Дрю, снова накрывая его ртом.

— Немедленно, Дрю!

— О… насчет условий…

— Да, Дрю… — Его тело дернулось, когда она принялась сосать его. — Да… — еле слышно повторил он, готовый растечься. — Говори скорее…

— Слушай, мой похотливый жеребец, эти условия не на день, а на всю нашу совместную жизнь. А если ты не согласен… — она снова втянула в себя раскаленный стержень, отлично понимая, какую власть приобрела над ним, — больше ты никогда меня не получишь… Она что, требует клятв?

— Освободи меня.

— Еще рано. Корт.

— Черт побери, да что тебе еще нужно?

— Ты много дней избегал меня. — Она немилосердно стиснула его. — Откуда мне знать, что такое снова не случится.

— Если будешь вести себя прилично, такого не случится.

— Если я… я… понятно.

Она откатилась от него и села.

— Это твои условия, Корт, не мои. Я на них не согласна. Она провела пальчиком по золотым обручам на его сосках, и Корт затрепетал.

— Если хочешь получить меня… соединиться со мной… играть моими сосками, соглашайся…

— Ладно, черт возьми, ладно…

— Что именно «ладно»?

— Я на все согласен. Пока мы вместе. Она улыбнулась слабой, но торжествующей улыбкой победительницы.

Ничего, это ненадолго…

— Отпусти меня, Дрю! Дай погрузиться в тебя.

— О, мне это нравится, — объявила она. И, покачивая бедрами, поплыла к кровати. Еще мгновение — и он снова на свободе!

Молниеносно взметнувшись, Корт спрыгнул с кровати, мужественно игнорируя призывы плоти, схватил Дрю и уложил себе на колени. Она и оглянуться не успела, как оказалась на животе, не в силах шевельнуться. Вцепившись в нее одной рукой, он опустил ладонь на торчавшие вверх ягодицы раз, другой, третий, с нетерпением человека, изголодавшегося по женщине и слишком долго находившегося в чьей-то власти. Потом разжал пальцы, и Дрю скатилась на пол.

— Никогда больше не смей проделывать такое со мной.

— Не дождешься от меня никаких обещаний! Сначала научись держать слово!

— Испытай меня, моя лань. Считай, что мы начали сначала. С чистой доски… Посмотришь, умею ли я держать слово…

Дрю вскочила и окинула его оценивающим взглядом.

— Может быть… а может, и нет… Но несмотря на все битвы, поединки и ссоры, она по-прежнему хочет то, что у него между ног.

Медленно повернувшись, она шагнула к сбруе.

— Вот что мне нужно.

— Чего же ты медлишь?

Корт встал, все еще не сняв с себя атласный кушак, и выждал, пока она поднимется на ступеньку и вденет ноги в петли. Сейчас он увидит, какая она мокрая… для него…

Он тут же оказался рядом и коснулся разгоряченной плотью ее расселины.

— Это не имеет ничего общего с любовью, — прошептал он, когда бархатистая головка раздвинула ее мягкие складки.

Он оставался неподвижным несколько долгих, чувственных мгновений, впервые осознав истинную природу их эротического соития. Он хотел только ее. Именно ее. В этот миг он безмолвно капитулировал перед ее могуществом. И жаждал только одного — назвать ее своей. Разве это не означает любви?

Корт потянулся к ее грудям. С пальцев свисали золотые обручи.

— Я, Корт Саммервил, беру тебя в жены, — хрипло объявил он, снова надевая их на ее соски как клеймо обладания.

И буду любить тебя. До конца жизни. Радость сбывшейся мечты…

И он властно, бережно и одновременно алчно завладел ее телом, дрожащими губами… и впервые потребовал ее сердце, отдав взамен свое.