Семь рыцарей для принцессы (СИ) - Наумова Сора - Страница 31

— Нет! — он вновь отпрянул и запричитал визгливо. — Я не могу так! Она… она на меня смотрит. Пусть она глаза закроет! Закройте ей кто-нибудь глаза!

Марк перевел взгляд с него на нее и обратно:

— Ну вы что, в самом деле. Это же не сложно.

Стефания резко села, сгребла Вуди за воротник и прошипела:

— А ну живо перестал верещать и взялся за дело.

Вуди мигом побледнел, схватился за грудь и захрипел. Пришлось срочно искать ему замену. Герман почти не удивился, когда вызвали его.

Стефания и правда глядела очень и очень нехорошо, будто обещая отомстить за унижение где-нибудь в темном коридоре. И она могла. Особенно ему.

Герман вдохнул и наклонился. Девушка продолжила смотреть ему в глаза, и он только сейчас разглядел, какие они голубые. Почти как зимнее небо.

— Спасать будешь или нет? — одними губами прошептала она, и Герман осторожно припал к ним. Сделал все по инструкции, внимательно и вдумчиво. В конце концов, это же не настоящий поцелуй, просто практикум, за который начислят баллы. Не обращая внимания больше ни на что, он вернулся на свое место.

После окончания занятия, девушки ушли первыми, а вот Герман специально задержался. Поймал за локоть Рене и оттащил в сторону.

— Повезло тебе, — сразу захныкал рыжий. — С девчонкой целовался, а я с твоим красавчиком. Ну почему мне Дзюн не досталась…

Герман поморщился:

— Не будь идиотом, это просто урок.

— Побольше бы таких уроков, я бы…

— Ты сделал, что я просил?

Рене посерьезнел и, наклонившись, тихо ответил:

— Да. Только дело тут темное, скажу тебе.

Мимо прошла пара курсантов, и Герман вынуждено предложил:

— Приходи вечером. Тогда и расскажешь.

Урок 13. Распутывать интриги почти то же самое, что плести их, только наоборот

По Герману никто бы и ни за что не догадался, что он зол. Но он был чертовски зол, практически в ярости.

Это было несложно проследить по его конспектам — в таком настроении он писал особенно аккуратно и убористо и с очень сильным нажимом. Берт сразу заметил, потому как списывать стало ну совершенно неудобно.

— Что случилось-то? — капризно протянул он, и Герман прикрыл глаза. Что ж, расспросов все равно не избежать, после занятия с Марком только ленивый бы не мусолил их со Стефанией “поцелуй”. Еще бы, такая пара — чудовище без родословной и недотрога с секирой. Будто созданы друг для друга.

— Ничего.

Берт разразился целым цунами из жалости и любопытства, редкостная смесь.

— Хочешь, я с ней поговорю? Надо же вас мирить как-то.

Под взглядом учителя он смолк и пригнулся к парте, будто это могло его спасти. Учитель, даром что женщина, внушала почтение даже таким отчаянным любителям поболтать на уроках, как Рене, который, кстати, занимался тем, что опять строил кому-то глазки. Герман уловил отголосок ответной заинтересованности и благосклонности, похоже, сегодня соблазнителю, наконец, улыбнулась удача.

До конца занятия Альберт вел себя тихо, а после сигнала сцапал Германа за рукав и так посмотрел, что дрогнуло бы и сердце Стефании. Хорошо, что и для него у Германа нашлось подходящее задание.

Разделавшись с невольными подельниками, Герман, наконец, почувствовал себя свободным. Необходимость целый день вертеться в толпе и, фигурально выражаясь, хлебать отвратительное месиво из не самых порой приятных эмоций отпала. Можно просто посидеть где-нибудь в тишине и подумать, как быть дальше. Герман отделился от общего потока и обошел здание вокруг. С задней стороны прятался вход в библиотеку, точнее, в целый библиотечный комплекс, укомплектованный в одну из дальних частей учебного корпуса “Д”. Само собой такая странная удаленность нисколько не смутила Германа, и он еще в первые несколько дней пребывания в училище отыскал нужную дорожку.

На первый взгляд — обычная библиотека, в ближайшем от родной деревни городе была такая, Герман брал там рыцарские баллады и заучивал наизусть. Маме говорил, что тренирует память, но на самом деле просто их очень любил. Тут тоже стояла конторка с чуть скрипящим стулом библиотекаря, стопка формуляров и вечно не пишущая ручка. Справа дверь в читальный зал, мрачноватый, с рядами столов и стульев и воздухом, пропитанным книжной пылью. Днем в читальном зале обретались в основном старшекурсники с первого потока и медмаги со второго, хотя у последних была и своя библиотека, поменьше, в медицинском крыле. А еще дальше, за следующей дверью, скрывалось то, с чем Герман пока при всей своей смекалке справиться не мог.

— Со… — он не обнаружил библиотекаря ни на рабочем месте, ни там, где тот любил сидеть, наплевав на приличия. Хотел позвать, но знакомый красный наряд обнаружился у дальней стены на фоне окна. И библиотекарь был не один.

Холод достиг Германа в считанные секунды. Его источник что-то яростно доказывала своему молчаливому собеседнику, тыкая пальцем почти в самую его грудь. Герман привалился к косяку, не пытаясь прислушаться, но с любопытством впитывая отголоски эмоций. Вот Стефания разразилась гневной волной, ей в ответ полилось прохладное, отдающее весенней свежестью спокойствие. Стефания прицельно выстрелила ядовито-острым чувством превосходства. В ответ все то же спокойствие. Герман восхищенно покачал головой — вот это выдержка.

Девушка гордо выпрямилась, вскинула голову и, не прощаясь, строевым шагом направилась прочь. Проходя мимо Германа, она даже не удостоила его взглядом, только обожгла ледяной яростью.

— Что случилось? — Герман подошел к окну и кивнул на хлопнувшую дверь.

— Кто поймет настроение женщины, тот постигнет всю мудрость мира, — философски ответил библиотекарь и пожал узкими плечиками.

Герман с ним был совершенно согласен.

— Мне нужна твоя помощь, Сорамару, — сказал он. — Эта девушка — моя соседка и однокурсница, и она может влезть в большие неприятности.

Сорамару меланхолично накрутил хвост гладких черных волос на палец, опустил ресницы:

— Помощь врагу лишь добавляет воину благородства в глазах друзей, — туманно выдал он и опустил руку. Хвост рассыпался по красному шелку. — Что ты хочешь знать?

В читальный зал зашла группа старшекурсников. Сорамару отвлекся, церемонно поклонившись им. Хитрый остроносый профиль потонул под тяжестью длинной гладкой челки.

Герман ответил на порядок тише:

— Что она у тебя спрашивала и почему ты ей отказал?

Удивительное дело, но всегда безупречно вежливый и, по мнению других, совершенно безэмоциональный, Герман быстро нашел со странным библиотекарем общий язык и даже почти подружился. От него всегда приятно пахло свежей листвой и ночными фиалками.

— Идем, — Сорамару загадочно улыбнулся и потянул его за собой в следующую дверь.

Несколько широких ступенек вели в ярко освещенный магическим светом зальчик. Герман с восторженным трепетом окинул взглядом открытые кабинки с блестящими стеклянными панелями, сейчас потухшими и мерцающими красными и зелеными огоньками. Хранилище цифровых данных, центр подключения к межмировой информационной сети — вершина прогресса артефактной магии. Доступ — только после инициации.

— Она рвалась сюда, — библиотекарь неопределенно махнул широким рукавом. — Я объяснил правила.

Герман снова удивился:

— А я?

— Най* Герман имеет право, — Сорамару хитро улыбнулся и склонил голову. — Сильному подчиняется слабый, а умному — целый мир.

Он не льстил, говорил что думал, именно поэтому обычно был так немногословен — предпочитал недоговаривать, а не лгать. Герману такая тактика поведения импонировала.

— Так что же она хотела узнать? Она сказала?

Сорамару схватился за его пиджак, приподнялся на носочках, дотягиваясь до лица, и шепнул одно слово:

— КРАС.

То ли от самого библиотекаря, то ли от произнесенного им таинственного слова, но Герман поежился. Перешагивая через себя, взял Сорамару за запястье, удерживая:

— И что это значит? Что это такое?