Каменное сердце (СИ) - "Лакфен" - Страница 47

— Умрёшь. — Тут же перебила жрица, садясь на стул, который появился из воздуха. — Умрёшь тут, умрёшь там. — Кажется я проглотил язык, ведь губы онемели и нечего не могли сказать, но всё же я выдавил довольно банальный вопрос.

— Кто ты? — Жрица, облокотилась на стул, открыв какую-то невзрачную книгу.

— Я? Жрица богини «Силь». Но меня интересует кое-что. — Девушка посмотрела на меня внимательным взглядом, а я пытался не смотреть в её пугающие меня глаза. — По тебе видно, что в храме ты не впервые. — Она поднялась, и начал изящно подходить. — Ты был в храме «Силь»? Очень интересно… — Подойдя ближе, она зашла за спину, водя руками по телу будоража меня. Из одежды на мне была рубашка и стёганые брюки заправленные кожаные сапоги. — Хмм… От тебя веет смертью… Но не похоже, что ты избран её. — она остановилась у шеи вдохнув мой запах полной грудью. — Как же сладка ты пахнешь «Бел’му». — После она отстранилась от меня и направилась к стулу двигая бёдрами, где уже стоял небольшой столик и ещё один стул. — Давно я не болтала… Очень давно… — Проговорила она, пока дрожь и мурашки возбуждения бегали по коже. — Садись. Хочу услышать твоё имя. — Подойдя к столику с большой неохотой сел.

— Как, по-моему, не вежливо спрашивать имя, прежде чем сам не представися. — Жрица взяв возникший из неоткуда, не прозрачный бокал, глотнула посмотрев на меня.

— Можешь звать меня жрицей. — Она пожала плечами, открывая книгу. — Так, как твоё имя?

— Тогда называй меня наёмником. — На миг она замерла, ставя бокал на стол, жадно облизнув губы. — Так что ты тут делаешь жрица?

— Как видишь. Сижу и читаю. Другим тут тяжело заняться. — Пожала она плечами. — Скажу одно. Хоть это и сон, но всё тут реально. — От такого заявления я подавился воздухом, и тяжело за кашлял. — Хоть ты и не веришь наёмник в магию… Но она есть. — Сделав из бокала ещё пару глотков, вновь убрала книгу и облокотилась на столик.

— Ты скажи, что ещё существуют и боги. — Сарказма она не оценила и лишь сильней нахмурилась брови.

— Существуют. И их было несколько. — Проговорила она смотря на меня, не отрывая глаз как на диковинную зверушку. — Три бога смотрящие за миром. Но тебе явно это не интересно… Какая сейчас религия? Кому люди сейчас покланяются? — В голосе у неё был огромный интерес, а в глазах желания знать. Очень странный вопрос для сна. — Не особо странный. — Проговорила она, на мой мысленный вопрос.

— Великому «Священному писанию» — Тут жрица скривилась, как будто съела лимон. — А также фанатики бандиты поклоняющиеся, как они сказали «богу разложения «Краксу». — Услышав имя жрица задумалась на мгновение и вновь облокотилась на спинку стула.

— Интересно. — Довольно она проговорила, смотря куда-то в даль. — Солнце садится. Пора прощаться наёмник. Может быть мы ещё увидимся. — Она ехидно мне улыбнулась, а меня передёрнула, вспоминая весь ужас, который тут был. — Прощай. — Раздался щелчок пальцев. В глазах всё потемнело, я ощущал падение, а потом резкую тяжесть и боль суматохой вокруг.

***

Множество звуков, голосов — как птицы проносились возле меня что-то чирикая. Послышался звон падающей посуды, следом плеск воды и ругань. Тьма окружала меня не позволяла что-либо разглядеть в ней. Влажная ткань пропитанная водой, легла мне на лоб даруя прохладу. Жар по телу сходил, позволяя немного отдохнуть. Раны продолжали пульсировать и ныть, но не так сильно, как было прежде. Тело словно камень, лежавший где-то на склоне не желавший двигаться под самыми сильными ветрами.

— Что с ним? — Проговорил чей-то мерзкий голос. Он был не доволен, и требовал чего-то. — Отвечай немедля! — Кому этот голос принадлежит? Очень знаком.

— С-старший офицер. Ему нужен покой, господин сотник был сильно ранен во время сражения. — Значит Парим. Он когда-нибудь может сидеть у себя в палатке молча не влезая. Бьёрн бы его назвал высокомерной мартышкой.

— Что он улыбается? Тебе смешно белая тля! — Он схватил за ворот рубашки и начал трясти меня как тряпичную куклу, раны заныли с большей силой, но глаза я так и не смог открыть.

— Офицер оставьте его в покое, у него жар! — Лекарь тут же вмешался и вновь положил меня на кушетку очень аккуратно и спокойно. — Господин Парим, держите себя в узде. — После этой фразы лекарь осёкся и замолк.

— В узде? Да кто ты такой чтобы мне приказывать! Если ты бы не был одним из уцелевших лекарей! Пустил бы тебя по эшафоту! И тогда, мог сколько угодно приказывать вися на петле! — Шум шагов, криков не прекращался. Мерзкий голос старшего офицера не утихал. — Как только ему станет легче, пусть придёт ко мне. Я ясно выражаюсь? — Следом голос уже звучал более сдержано, лекарь что-то сказал в согласие. Шаги начали отдаляться и вконец совсем пропали. Новая ткань легка мне на лоб.

Двое суток спустя…

Жар окончательно спал, не оставив не каких последствий, а раны были зашиты тугой ниткой. Им оставалось лишь естественно затянуться, а мне дать отдых для благополучного лечения. Лекарь ещё раз прошёлся по мне осматривая шрамы, проверяя температуру тела, опрашивая как я себя чувствую.

— Как вы себя чувствуете? — Проговорил лекарь, спускаясь к рваной ране на ноге. — Так… Рана спокойна и гноя нету, так что ампутировать не придётся. — Сообщил довольно приятный исход муирец.

— Хорошая новость. — Как только лекарь отошёл от меня, я надел рубаху поверх бинтов из тряпок и мешковатые штаны, заправленные в кожана-латные сапоги, которые я тщательно надевал. — Спасибо, что подлатали.

— Нечего меня благодарить господин сотник. Ведь это моя работа, да и вы, спасли мне и моим товарищам жизнь, когда мы подошли к ущелью. Я лишь отплатил услугой за услугу. Но вы очень сильно меня напугали тогда. — Я непонимающе посмотрел на него, натягивая второй сапог, всовывая в него штанину.

— В каком смысле помог? Я вроде сразу попал к вам? Разве нет? — Тут уже удивился сам лекарь, почёсывая свой затылок, упирая взгляд на своих товарищей, ходящих между ранеными, меняя повязки или обрабатывая вновь открытые раны.

— Как я слышал… вас принесли сюда сильно раненым, с большой потерей крови. Не удивляйтесь, но потом… Вы, вскочили с кушетки на ноги, словно ран и не чувствовали, и что-то начали болтать себе поднос, направляясь к ущелью, где продолжался бой. — Сев на край кушетки, старался вспомнить, но в голову нечего не приходило, было пусто. — Очень странно… Вас я застал с серпом в одной руке и головой солдата объединённых графств в другой. С ног до головы покрытого кровью не понятно чей, вашей или врагов. Вы медленно направлялись к нам, оставляя за собой кровавый след от самого лагеря.

— Что было дальше?

— А дальше вмешались в битву с превосходящим числом врагов. Вы рубили, резали, отрезали солдатом всё что угодно, не смотря на их доспехи, хоть там и было несколько хорошо закованных. Остальные способы расправы, которые вы применяли… — Тут лекарь запнулся. — я рассказывать не буду. Но вели вы себя как настоящее зверь даже нет… как чудовище. — Слегка с дрожью проговорил лекарь в голосе и тут же замолчал на мгновение. — Потом вы рухнули на землю… Кажется потеряли сознания от большой потери крови. — Лекарь поднял тару с тряпкой пропитанной кровью. — Удивительно что вы спустя два дня так быстро пришли в себя. Обычно это занимает минимум неделю… А теперь прошу меня простить господин сотник, но меня ждут остальные раненые. — Я лишь кивнул, и всё же заправив штанину, поднялся. С тяжестью в голове было решение перекусить, но как только я вышел за пределы палатки, меня уже ждал Башир со своим невозмутимым видом.

— Рад видеть вас в добром здравии. Солнце явно на вашей стороне. — Довольно он улыбнулся и очень искренне, даже шрам от ожога не портил его улыбки. — Вас ожидает старший офицер Парим. Так что прошу проследуем сразу к нему.

— Башир… Давай позже к нему сходим. Сейчас хочу не его гнилых речей и отчётов, а хорошей еды. Если что я потерял много крови, так что… — Тут заместитель нечего не успел сказать, пока мы проходили мимо некоторых палаток. Заприметив старшего офицера, попытался развернуться и пойти другой дорогой, но не успел. Парим увидел и направлялся в мою сторону, явно не поздравлять с выздоровлением. — Старший офицер, рад видеть в добром здравии. — Сделал как можно натянутую улыбку доброжелательности, отдал честь.