Переплести судьбу (СИ) - Гусина Дарья - Страница 48

— Вы мужу? Так представьте его, для магии этого достаточно. Что передать?

— Передай, чтобы эр Алан… а можно сделать так, чтобы вестника услышали сразу несколько человек, и погромче… чтобы? — встревожилась я.

— Конечно, — успокоил меня Гвельс. И покачал головой: — Вы иногда… странные вещи спрашиваете. То, что все знают. Но я-то помню, как по вам магия шарахнула. У нас такое тоже бывало. Мельника дочка на вышивке крестов нашила, на спор. Магия сплелась — и как стрельнет! Будто молния!

— Да? — встревожилась я. — И что? Оклемалась потом девица?

— Ну… как бы да… год потом, правда, маманю свою не узнавала. И папаню. И сестер. И ничего, за кузнеца замуж вышла. И вы очухаетесь. Вам не страшно, замуж-то вас уже взяли.

— Ну спасибо, утешил.

— Так что вплести?

— Пусть эр Алан для всего прислужного люда повторит, что в доме хозяйка я. И что кухня на мне, и сад, и мастерские. И все остальное! Добавь, мол, сомневается народ, а у эрры Илэль планы большие.

— О как, — с уважением пробормотал Гвельс. — А осилите… планы?

— Куда я денусь? — вздохнула я.

… Назвался груздем, как говорится. После завтрака (преотвратительного, кстати, на котором я сидела тихо как мышка и даже заслужила снисходительную улыбку Абигэль) я отправилась изучать будущее поле деятельности.

Начала я с ближайшей к поместью мастерской по изготовлению сыра. В сыроварне работали три девушки. Слава Свету, две старшие работницы довольно позитивно отнеслись к моему вторжению, признав во мне жену хозяина. Кажется, я видела их в толпе, когда нас с эром Аланом встречали у ворот поместья. Поглазев на меня, девицы вернулись к работе. Я с огромным интересом следила за приготовлением сыра. Люблю сыр. Подогрето молоко, в него добавлен сычуг, слита сыворотка — и девушки разминают руками сквашенную массу. Вот-вот начнут укладывать ее в формы. Маленькая девчушка отскребает ножом деревянный пресс.

В сыроварню проскользнула старая элла, седая и морщинистая, одетая в лохмотья, чистые, но древние, как она сама. Старуха села у входа, поглядывая на работниц и бормоча себе под нос:

— Потому и горчит… и крупинки недостаточно маленькие… и соли многовато.

Девицы только махнули руками, не торопясь выгонять нищенку.

— Это элла Рокка. Она тут давно, — благодушно произнесла одна из работниц, вытирая руки о фартук. — Пряные травки выращивает в брошенных садах, тем и живет. Как только сыр начинаем делать, тут же появляется. По запаху чует, что ли? Говорит, при прежних хозяевах была хозяйкой большой сыроварни. Оно может и так, уж больно хорошо она старые рецепты знает, те, о которых тут уже позабыли. Только мы таких сыров больше не делаем, не по карману это господину. Нам бы что попроще и подешевле, лишь бы зиму пережить.

— Зиму, — фыркнула старуха, услышав девушек. — Прежде такие сыры делались, на пятую осень, под Самухун, везли их прежнему королю, а тот, перед тем, как надрезать головку, молился Афане, благодарность возносил за особое благословение. А вы, лентяйки, что творите?

— И так каждый раз. На, возьми, Рокка, — девушка фыркнула и протянула старухе кусок ноздреватого сыра с полки. — Принеси нам еще фенхеля и любистока для обсыпки.

Пожилая элла бережно завернула подношение в чистую тряпицу и проворчала:

— Трав принесу. Только этому и смогла вас научить, неумехи.

Я вышла вслед за эллой и догнала ее посреди шумного прохода между мастерскими. До чего же все-таки неудобны эти платья!

— Эй, уважаемая элла, а вы действительно знаете старые рецепты?

Рокка остановилась, пристально взглянула на меня из-под морщинистых век:

— Знаю, эрра. А прок с того какой? Для сыра нужно молоко, а для молока коровы. Для коров надобна сочная сладкая травы, тогда и сыры будет такими, что душа запоет и голод отступит. А кто же позволит Воину Реки хороших коров держать? Уж сколько раз заводили. Придут ши, побьют скот, мясо обескровят, попортят. Если ближе к поместью, там еще ничего, там Паутина. А на дальних лугах… сиды хозяева.

— Ясно, — пробормотала я. — В общем, так… Недочеты устраним. Денег пока нет, но вы держитесь. Будем исправлять ситуацию. Сама прослежу.

— Ну… проследи, — Рокка пожала плечами.

— А где мне вас найти… как устраню недочеты?

— В старых садах хижина моя, — вздохнула старуха.

— И не страшно вам там? Сами говорите, сиды.

— Страшно. Да кому я нужна, такая старая. Это молодухам за честь бояться нужно. Особливо тем, кого сиды приглядели, — глаза пожилой эллы затуманились. — Красивы сиды. И любить умеют… по-своему… но крепко и верно. Зря она убивается. Не виноват он, наследник ведь. Кабы не это, давно бы из Холма вышел.

— Это вы сейчас о ком? — напряглась я.

Старуха встрепенулась, напустила на себя совершенно безумный вид и пошла прочь, бормоча что-то под нос.

Глава 28

Мальчишка на конюшне сунул мне в руки скребницу.

— Вот твоя каурая, эрра.

Я с недоверием покосилась на лошадку, лошадка покосилась на меня… оценивающе.

— Сначала мелким скребком вычисти, потом вон тем, — велел юный конюх.

— Эй, — приосанился Гвельс, — ты что себе позволяешь? Это твоя госпожа, жена эрра Алана Эрмадонского. Ей работать не пристало.

— И что? — мальчик невозмутимо вернулся к работе. — Из-за этого Крепышку грязную выводить? Вот натрут ей опилки под седлом в дороге, что будешь делать, госпожа? У меня помощников нет, сам тут за всех тружусь, — паренек важно покивал и подтянул штаны, — с тех пор, как главного конюха альвы в туман увели, — поглядев на мою испуганную физиономию, мальчишка смягчился: — Да вычистил я ее уже, Крепышку, ты ей гриву-то расчеши. Пойду седло тебе найду, дамское. Отродясь тут никто на таком не ездил, даже не знаю, где его искать.

— Не надо дамское! — поспешила сказать я, приближаясь к каурке и протягивая ей сухарик. — Обычное давай.

На обычном я пару раз ездила, в парке, с Артемом. Помню, что здорово отбила себе зад. И укачалась… слегка. Я с утра надела дорожный костюм, чтобы съездить на ярмарку с комфортом. Думала, будет повозка или хотя бы телега. Оказалось, на ярмарку я собралась одна. Эрра Абигэль объявила, что весь день проведет в Храме. И девчонок с собой потащила. И это в праздный день, да еще такой погожий! Из-за Абигэль эр Капаида не смог меня сопровождать. Уж ему-то повозку заложили бы, а ради меня одной никто стараться не стал.

— А когда конюха альвы украли? — поинтересовалась я.

— Так в ночь того полнолуния, — простодушно начал рассказывать паренек, обрадовавшись тому, что капризная госпожа согласилась на простое седло, — когда переполох случился. Все барышень искали.

— Барышень?

— Да, они в тумане заплутали. Ничего, выбрались потом, гувернёрка вывела.

— А-а-а… ага.

— А конюха, говорят, наг-ши сожрал.

— Змей? — напряглась я.

— Бестия, — пояснил мальчик. — Раз в год из лесов приходит, жрет кого-нибудь — и обратно в лес. И до следующего лета. На год, стало быть, человечины хватает. Или кровь высосет и бросит. Значит, зима холодной будет. Верная примета.

— Кровь не змеи сосут, — уверенно встрял Гвельс. — Упыри сосут, умертвия.

— Нам туточки все равно, — пожал плечами юный конюх, — можа, и упыр, можа, и глаштиги* балуются. Когда Паутина порвана, а в животе пустота, не важно, кто первый до тебя доберется, однобесово страшно и обидно. С фермы, той, что за мельницей, вся семья вчера уехала, говорят, фо-а у них хотела младенчика умыкнуть во время сенокоса. Коли ши так распоясались, что под косяной круг лезут*, не будет тут никому жизни. Я тоже уехал бы, да семья, — мальчик совершенно по-взрослому вздохнул, — все девки, один я у бати помощник. А ты, маг, — паренек, прищурившись, внимательно вгляделся в Гвельса, — гляди мне. Кирра — моя сестра, хоть и старшая, а безмозглая, наколдуешь чего… не того, мы с отцом вдвоем разберемся.

*глаштиг — лесной дух, наполовину женщина, наполовину змея