Капитуляция - Джойс Бренда - Страница 25

Энид удивленно и с некоторой прохладцей взглянула на супруга:

— Всю неделю собиралась сделать это. Обязательно навещу, как только смогу. С какой это стати вы с мистером Грейстоуном обсуждаете Эвелин?

— Она недавно овдовела и оказалась в тяжелом положении — Джек согласен со мной.

Энид улыбнулась Джеку:

— А я и не знала, что вы знакомы с Эвелин.

Джек расплылся в ответной улыбке:

— Я познакомился с ней недавно.

Он держался спокойно, но всё ещё был ошеломлен словами Роберта. Значит, Эвелин старалась ради кучи золота? Ему следовало знать об этом! И ценности решили бы большую часть её проблем? Не то чтобы это было его дело…

Энид выглядела ошеломленной, и Роберт счел нужным пояснить:

— Она в тяжелой ситуации, и я надеялся, что Джек может помочь.

— Что ж, она, разумеется, потеряла былое положение в обществе, — заметила Энид. — Но на вашем месте, мистер Грейстоун, я была бы осторожнее. Она невероятная кокетка. Большинство джентльменов увлекаются ею и со всех ног бросаются выполнять её просьбы в надежде заслужить её благосклонность.

— Энид, — укорил Роберт.

— Смею вас заверить, я не нуждаюсь ни в чьей благосклонности, — улыбнувшись, мягко ответил Джек, которого совершенно не волновал покровительственный тон Энид. И разумеется, он прекрасно помнил, как совсем недавно, поздним вечером, отчаянно хотел уложить Эвелин в постель.

— Правильно, — одобрительно кивнула Энид. — Кроме того, я уверена, что после брака с д’Орсе она попытается выйти замуж ещё раз — естественно, за кого-нибудь с титулом и состоянием. Полагаю, она вступит в брак ещё до окончания года. И следующий муж наверняка восстановит её финансовое положение.

— Может быть, вы и правы, — поддакнул Джек, оставаясь внешне безразличным. Впрочем, слова Энид его не удивили, ведь именно так и поступали вдовы вроде Эвелин д’Орсе.

В её случае это не казалось бы необычным — снова выйти замуж, как только это будет приемлемым в глазах общества. И в этой ситуации Эвелин не нуждалась бы в его услугах, ему не требовалось бы мчаться во Францию и искать какой-то сундук с золотом. В сущности, Джеку должно было стать легче.

— Тревельян, кажется, любил её, когда они были сущими детьми, — вспомнил Роберт. — А теперь он — вдовец.

— Большинству из нас он представляется чрезвычайно выгодной партией, но после кончины лорда Тревельяна он унаследует лишь титул барона. Сомневаюсь, что Эвелин вышла бы замуж за кого-то столь низкого положения в свете.

Джек с изумлением смотрел на них двоих. Он дружил с Эдом Тревельяном с детства и знал, что Трев до своей женитьбы был большим проказником, не пропускавшим красивых женщин, а его семья из поколения в поколение участвовала в операциях контрабандистов. Если бы Трев хотел, он мог бы стать капитаном своего собственного корабля, к тому же у него были средства, чтобы нанять любого контрабандиста.

— Насколько я помню, Эвелин тоже нравился Тревельян, — заметил Роберт.

Энид нахмурилась:

— В самом деле? А как же насчёт Аннабелль? Она вот-вот останется старой девой — ей двадцать два.

Роберт вздохнул, а Джек попытался обдумать новые сведения — о том, что Эвелин отвечала Треву взаимностью. Не успел он спросить, когда же происходил этот старый роман, как Энид повернулась к нему:

— Так чем же вы можете помочь Эвелин?

— Графиня подумывает предпринять попытку вернуть кое-какие фамильные ценности, оставленные во Франции, — пояснил Джек, понимая, что раскрывать все подробности дела не стоит.

Энид тут же встрепенулась:

— Это кажется опасным, даже для вас. И вы собираетесь помочь ей?

— Я ещё не думал об этом, — солгал Джек.

— Что ж, она умна и красива, и, если она хочет, чтобы вы помогли ей, не сомневаюсь, что вы в мгновение ока согласитесь сделать всё, что угодно, — довольно пренебрежительно бросила Энид.

Джек в ответ лишь улыбнулся. Энид Фарадей просто не выносила Эвелин, и эта враждебность приводила его в некоторое замешательство. Конечно, красавицы вроде Эвелин невольно пользовались своим очарованием, чтобы обзаводиться друзьями и союзниками, и Джек не мог обвинять её в этом. Но он совсем не считал Эвелин расчетливой, коварной обольстительницей, какой, очевидно, считала её Энид.

— Будьте осторожны в том, что касается неё, — предостерегла Энид и удалилась.

Фарадей сжал его плечо.

— Не обращай на неё внимания. Она всегда ощущала угрозу со стороны Эвелин, словно Люсиль должна была соперничать с ней, причем Эвелин об этом состязании даже не подозревала. Ах, женщины! — вздохнул он. — Надеюсь, в том сундуке действительно скрывается целое состояние. У Эвелин была тяжелая жизнь, а теперь у неё есть дочь, которую нужно как-то растить.

Джек раздавил окурок сигары.

— Сомневаюсь, что мы когда-либо узнаем, сколько всего ценного в том сундуке. Энид права. Ваша племянница наверняка в ближайшее время снова выйдет замуж и забудет обо всей этой куче золота, которую д’Орсе оставил ей во Франции.

«Или попросит об услуге свою старую любовь, Тревельяна», — подумал Джек.

Роберт изумленно уставился на него, не веря своим ушам:

— Так ты ей не поможешь?

— Это слишком опасно.

Роберт всё так же недоверчиво смотрел на него.

— Все, чем ты занимаешься, опасно. Ты делаешь деньги на опасности! И ты обожаешь красивых женщин…

Джек почувствовал себя настоящим лицемером.

— Это слишком опасно, — твердо повторил он.

— Я потрясен, — признался Роберт. — Я не сомневался, что ты ухватишься за шанс броситься в подобную переделку: удирать от нашего флота, ускользать от французской армии, доставить сундук с золотом для такой женщины, как Эвелин.

Джек скрестил руки на груди и пристально взглянул на него:

— Ты просишь меня передумать?

— Да, прошу, — резко, без обиняков заявил Роберт.

Джек сохранял безучастное выражение лица, но в глубине души чувствовал себя маленьким мальчиком, который неловко съежился в углу классной комнаты.

— Мы знакомы восемь лет, и это были хорошие восемь лет для нас обоих, — напомнил Роберт.

— Так я у тебя в долгу? — задумчиво спросил Джек. Теперь его буквально сковало напряжением. — Или это угроза?

— Мы — друзья, — решительно отрезал Роберт. — Я никогда не стал бы тебе угрожать. Равно как не стал бы и намекать на то, что ты мне что-то должен, ведь мы оба процветаем благодаря нашему сотрудничеству. Нет. Я прошу тебя как друга помочь ей, Джек. Я прошу тебя, потому что ты — джентльмен и человек чести.

Туше, — хмуро бросил Джек, не найдя что возразить.

Глава 5

Эвелин отдала пальто ливрейному лакею, оглядывая просторный холл, в который её только что провели. Полы были мраморными, потолки — высокими, с огромными хрустальными люстрами. Красные бархатные кресла стояли по периметру комнаты.

На стенах висели произведения искусства — явно шедевры.

Дом впечатлял, и это её не удивляло. Приняв решение отправиться в Лондон и передать письмо для Джека Грейстоуна лично его сестре, Эвелин успела немного узнать о семье Педжет. Доминик Педжет был известной личностью в свете. Сын французской аристократки, он был ярым тори, настроенным категорически против французской революции и горячо поддерживающим войну Англии против новой Французской республики. Считаясь одним из богатейших пэров в стране, он вращался в самых высших кругах общества — и был приближенным Питта и представителей правящей элиты. Несмотря на славу самоуверенного упрямца, репутацию он имел выдающуюся — Педжет слыл патриотом и человеком чести.

Ходили слухи, что Педжет даже принимал активное участие в Вандейском мятеже во Франции. Вокруг шептались, будто он когда-то был одним из тайных агентов Питта.

Эвелин предпочла пропустить эти сплетни мимо ушей. Более интересным представлялось то, что Педжет женился на девушке, чье положение в обществе было гораздо ниже его. Эвелин знала это, потому что успела кое-что разузнать и о семье Грейстоун. Несмотря на то, что Грейстоуны могли претендовать на родовитое происхождение, уходящее корнями в дни завоевания Англии норманнами, — их предки были нормандскими аристократами, — они серьезно обеднели на многие поколения. Дела их имения целиком и полностью зависели от рудника и карьера, дававших средства к существованию. Дом, расположенный близ мыса Лендс-Энд в Корнуолле, на самом южном его крае, был заперт вот уже несколько лет. Глава рода Грейстоунов потерял свой титул век-другой назад, выступив на проигравшей стороне какого-то восстания.