Не буди Лихо (СИ) - Ли Марина - Страница 113

— Правильно, теперь, когда у Митеньки начались проблемы, он сразу оказался неподходящим и ненужным. Ничего другого от человека, кто так плохо выходит на фотографиях и осмеливается явиться на аудиенцию к Красному императору в джинсах, я и не ожидала.

Поэтому я не стала ничего рассказывать, а прикусила язык и постаралась встать так, чтобы заслонить собой хотя бы один из двух бокалов вина.

— Это уже решённый вопрос, — тем самым голосом для забивания гвоздей в крышку гроба произнесла прекрасная Наталия и скрестила на груди руки, а я подумала: «Ну, не потащат же они меня силой, в самом деле».

— Наташ, не дави, — Себастьян послал мне взглядом какой-то сигнал, который я, к сожалению, не смогла разгадать. — Маше просто надо дать время подумать, взвесить все плюсы, вещи собрать, в конце концов. Правда, Машенька?

«А ведь мне даже некуда бежать! В Луках найдут, к Медведской не вариант: услышав про дворец, она меня сама будущим родственничкам на блюдечке с голубой каёмочкой преподнесёт…» — тоскливо рассуждала я, изображая из себя Зою Космодемьянскую. Молчала, гордо отвернувшись в сторону и пытаясь преодолеть хотя бы один из настигших меня параличей.

— До утра, — приняв моё молчание за знак согласия, продолжил Себастьян. — Как мы изначально и планировали… Точно не боишься одна здесь ночевать?

«Господи, за что мне всё это?»

— Ну, смотри сама. А то я могу прислать человека для охраны.

Я представила, что под дверями моей спальни стоит человек в железных доспехах и с огромной секирой на плече и торопливо взвыла:

— Не надо! Не надо никакого человека. Дима говорил, что его квартира очень надёжно защищена от нежелательного вторжения!

— Ну, как знаешь, — краем глаза я заметила, что Себастьян довольно потёр руки и попытался взять свою супругу под локоток, но та увернулась от мужа и вновь резанула по мне недовольным взглядом.

Да что я ей сделала-то!?

— Не стану напоминать тебе о том, что Митенька сейчас переживает не самый лёгкий период в своей жизни, — проговорила она. — Не стоит утяжелять его ещё и предательством.

Я решила не унижать себя бессмысленными оправданиями. И даже вертящееся на языке «Каждый думает в меру своей распущенности» удержала при себе. Вместо этого предельно вежливо попрощалась с Димкиным папой, даже маме кивнула, предусмотрительно сжав руки в кулаки и прикусив себе язык — уж больно хотелось наградить её если не проклятием, то хотя бы крепким словцом. Когда же за ними закрылась дверь Лифта, я решительно двинулась на балкон, где затаился в засаде Савелий.

Демон притаился в тени декоративной пальмы, поэтому я заметила его не сразу. В какой-то степени я даже его понимала. И если бы у меня был выбор, я бы лучше отправилась вручную мыть слоновник, чем общаться с Димкиной мамой. Как-то у нас с ней с самого начала не задались отношения.

Но я — это я. Одинокая маленькая ведьмочка. А это большой и ужасный Савелий. Высокомерный, наглый и бессовестный. Я ехидно заулыбалась.

— Ну, вы только посмотрите, маленький мальчик испугался злобного бабайки! — произнесла я. Точнее, попыталась произнести, потому что вместо слов из моего рта вырвалось приглушённое мычание, не хило, между прочим, меня испугавшее. Я пару раз открыла и закрыла рот, вспоминая чудовищную детскую сказку про глупого мышонка, который не хотел спать. А точнее, тот её момент, в котором говорилось: «Открывает Щука рот, а не слышно, что поёт». Ощущения, честно скажу, не из приятных.

Это были одни из самых неприятных семь секунд моей жизни, но затем я заметила, что Савелий подаёт мне знаки, о подтексте которых догадался бы даже полный идиот. Демон сначала прижал к губам указательный палец, а затем погрозил мне кулаком. В ответ я пронзила его презрительным взглядом и покрутила пальцем у виска.

Со стороны мы, наверное, походили на героев шпионского фильма, общающихся за спинами злоумышленников при помощи жестов. И, словно прочитав мои мысли, Савелий поманил меня пальцем. Я на всякий случай провела ребром ладони по собственной шее, намекая, что если это он так по-дебильному шутит, то мало ему не покажется, а в следующий момент я услышала Стёпкин голос и с перепугу едва не вскрикнула. Хорошо, что демон что-то сделал с моей способностью говорить.

— Повторюсь, предложение интересное, но не кажется ли тебе, что моя сестра уже сделала выбор?

На мгновение мне показалось, что он у меня за спиной. Я оглянулась, но, конечно же, в гостиной не было никого, кроме дрыхнущего под батареей Борща. Правильно, как бы он там очутился! Димка же говорил, что беспрепятственный доступ в его квартиру имеют только члены семьи.

Нет, Стёпка не проник в мою квартиру, просто он, как и мы с Савелием, по той или иной причине решил подышать воздухом и вместе со своим ночным гостем вышел на балкон. А учитывая соседство квартир и тишину спящего города, не стоит удивляться такой прекрасной слышимости.

— И она легко может изменить своё мнение, — ответил брату его невидимый собеседник. Этот голос мне тоже был знаком. К сожалению.

— Не думаю.

— Я и не прошу тебя думать! — Фоллетский раздражённо цокнул языком. — Что тебя останавливает?

Стёпка молчал, а я пыталась уловить нить разговора. Точнее, пыталась уговорить себя, что они говорят не о том, о чём я подумала.

— Моё предложение ничем не хуже, даже, возможно, лучше, — давил Фоллетский. — Он внук Императора. Я — брат.

— Я не стану давить на Машку. Мне совесть не позволит, — ответил Стёпка. — Она сделала выбор. В конце концов, это её жизнь.

Гнусный враль! Я прямо кипела от возмущения. Не станет он давить! Моя, видите ли, жизнь! Где он был, когда шантажом из Диметриуша обещание на мне жениться вытягивал? Совесть ему не позволит… Совестливый какой! Где была его совесть, когда он к Димкиным родителям заявился, пока нас по Подвалам носило?.. Нет, мило, конечно, что он меня защищает, но почему всё снова решают за моей спиной!?

— То есть, ты сейчас говоришь, что если она сама захочет, — Фоллетский сделал акцент на слове «сама», а мне спину обожгло холодком нехорошего предчувствия, — то сопротивляться ты не будешь?

Учитывая, что Стёпка ничего не ответил, я предположила, что брат просто пожал плечами.

— Отлично! — мне показалось, или Фоллетский замурчал от довольства? Ох, не знаю почему, но плохо это, плохо… — Уже завтра я решу этот вопрос.

— Ну-ну, — хмыкнул мой предательский старший брат.

— Ты во мне сомневаешься? Напрасно.

— Я не сомневаюсь, я просто не понимаю, что тебе нужно. Прости, но во внезапно вспыхнувшее чувство я не верю, а выгоду просчитать пока не могу. Пока.

Послышался лёгкий скрип, видимо, один из них либо встал из кресла, либо, наоборот, в него опустился, а затем голос Фоллетского раздался буквально в метре от меня:

— А может, это уязвлённое самолюбие, — произнёс он, а я дышать перестала, боясь, что меня заметят, ибо стена, разделявшая наши балконы, всё-таки была стеклянной, и меня до сих пор никто не заметил лишь потому, что я пряталась за чертой света. — Может, я просто не привык к отказам. Как бы там ни было, я первый её заметил… Кстати, надеюсь, мне не стоит напоминать, что случится, если Мария узнает о нашем разговоре?

Я отчётливо услышала неприятный скрип. «Видимо, Стёпка зубы точит», — злорадно подумала я. Нет, ну вот же дурачина! Как его угораздило вообще связаться с Фоллетским? А я-то тоже хороша! До последнего думала, что Димка преувеличивает, говоря, что в инкубе воплотилось вселенское зло!

— Завтра же во дворце я обо всём сам поговорю с Марией. Уверен, она девочка умненькая и, взвесив все за и против, сделает так, как я ей скажу, — мерзкий тип, чудовищно мерзкий.

С минуту я ждала, что они скажут что-то ещё. Напрасно. Заговорщики, по всей вероятности, ушли с балкона в квартиру.

— Ушли, — подтвердил мои мысли Савелий, выпрямляясь и сверля меня подозрительным взглядом. — Я требую объяснений.

— Жену себе заведи и требуй, — хотела ответить я, но вместо этого сказала: