Рождественская конфетка (СИ) - Аарон Селия - Страница 8

― Долбанное дерьмо. ― Кендейс принимает позу, но ее спина даже близко не такая прямая как у Олив.

Я могу выполнить «планку». Отжимания в спортзале для меня ― базовый элемент физической нагрузки. Смогу сделать и это. Но, прежде чем стать на колени, стягиваю майку. Глаза Оливии пробегаются по моему торсу и затем опускаются ниже. Она тяжело сглатывает, и я приподнимаюсь на руки и колени, прежде чем член становится в ту же позу, выпирая из шорт.

Выпрямляя ноги, я удерживаю себя на руках и пристально смотрю на Олив. Ее взгляд не оставляет мой ни на мгновение, дух соперничества потрескивает в воздухе, между нами. Может она и инструктор по йоге с головокружительными формами, яркими глазами и гибкостью, которая будет завладевать моим разумом на протяжении многих дней, месяцев, возможно лет, но я могу стоять в этой позе столько же сколько и она.

― Если вам нужно изменить позу «планка», то принимайте позу «кобры», не стесняйтесь. ― Уголки ее губ приподнимаются в улыбке, и я знаю, что она говорит со мной.

Остаюсь неподвижным, моя спина прямая, в то время как остальные ученики опускаются на коврики один за одним, сдаваясь и располагая свои бедра на полу. Музыка стихает, музыкальная композиция закончена, и комната наполняется звуками тяжелого дыхания людей, старающихся удержаться в этой позе, и которым не удается. Проходит еще одна минута, и только мы с Олив не сдаемся. Мышцы моей задницы и плеч начинают гореть, но я не опускаюсь. Не сдамся. Только после нее.

Спустя еще пару минут, она говорит:

― Если вы завершили позу «планка» или позу «кобра», то переходите в расслабляющую позу «эмбриона».

Я не упускаю из виду, как подрагивает ее голос, и дрожат руки. Она скоро сдастся. Усмехаюсь, смотря на нее, а она отвечает мне тем, что сжимает губы в тонкую линию. Хоть весь день, детка. Хоть весь день.

Время проходит, и некоторые из учеников начинают скатывать свои коврики и подниматься на ноги.

― Черт, это так сексуально. Будто наблюдаешь за сексуальными играми двух цыпочек. ― Кендейс делает шумные глотки воды из своей бутылки.

Глаза Олив сужаются, дрожь в ее руках увеличивается. Я сделал ее. С тяжелым вздохом она опускается на колени на коврик. Да! Внутренне расслабляюсь и издаю стон, когда становлюсь на колени на свой коврик.

Олив так же становится на колени, складывает ладони вместе и говорит «намасте», хотя половина класса уже ушли. Она вытирает лицо небольшим полотенцем и стреляет в меня таким взглядом, который может расплавить и ледник.

Злость лучше, чем ничего, как мне кажется. Поэтому я поднимаюсь со своего коврика и сворачиваю его, когда ко мне направляется миссис Рид.

— Значит первый урок йоги? ― Она смотрит на меня напряженным взглядом, в то время как я поднимаюсь на ноги и вытираю пот, который покрывает мой торс.

― Да, мэм.

― Да, это тело великолепно. ― Женщина пялится на мой обнаженный торс, и это заставляет меня чувствовать себя более обнаженным, чем я думал.

― Спасибо.

― Могу я рассчитывать, что увижу вас в магазине через пару минут?

― Нет, мой племянник Трей присматривает за магазином в мое отсутствие. А я должен закончить дела здесь и обсудить сумму оплаты за занятия с Олив.

Она надувает губы, и морщины вокруг них становятся более видимыми.

― Жаль. Может быть, тогда в другой раз. Мои внуки обязательно полюбят ваши сладости.

Я смотрю поверх ее головы на Олив, которая стоит, яростно подперев руками бедра и что-то раздраженно говорит Кендейс.

― Счастливого Рождества, ― говорю я и направляюсь на платформу, где Олив при виде меня замолкает, ее сердцеобразное лицо искажается в выражении крайнего недовольства.

Кендейс улыбается сияющей улыбкой.

― Ну, и как тебе, понравился первый урок?

― Это было… более интенсивно, чем я предполагал.

― Можешь повторить это снова. ― Кендейс обводит взглядом пустую комнату. ― Ну что ж, я лучше пойду. Мне еще необходимо сходить за покупками на следующую неделю.

― Ты не пойдешь за покупками до субботы. ― Олив скрещивает руки на груди, тем самым увеличивая ее еще больше. Обычно спортивные бюстгальтеры не могут сделать ничего, чтобы прикрыть хорошую грудь, но бюст Олив бросает вызов даже законам спандекса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

― Ну, я изменила привычные планы. ― Кендейс спрыгивает и подхватывает свою сумку. ― Увидимся утром.

Кендейс нравится мне с каждой секундой все больше и больше. Я уважаю женщин, которые стараются не мешать людям, испытывающим влечение.

― Ну, и отлично, ― фыркает Олив и отворачивается от нее, начиная копаться на столе с музыкой.

― Удачи, ― шепчет Кендейс и оставляет нас наедине в студии.

Глава 8

Хэнк стягивает свою футболку. Снимает. Полностью снимает. Широкий торс, темная дорожка волос, которая находится по центру, гладкий живот, за исключением рельефного намека на кубики пресса, и V-образные мышцы. Я думала, что упаду в обморок на коврик, когда он стрельнул в мою сторону дерзкой улыбочкой и опустился, чтобы стать в позу «планка».

И теперь он располагается прямо позади меня, и в воздухе витает напряжение.

― Сколько раз в день ты делаешь это? ― Он поднимается на платформу позади меня и придвигается ближе, пока я вожусь со своим iPod.

― Я даю три урока в день. ― Смотрю на него в зеркале, но как только он ловит мой взгляд, уже не могу отвести свои глаза прочь. ― Ты всегда так подолгу стоишь в этой позе? ― Лучики от улыбки собираются вокруг его глаз.

― Может быть. ― Продолжаю переключать музыку.

Он придвигается еще ближе, и чувствую его теплое дыхание на моем затылке. Я не забыла, что Хэнк все еще без футболки. Даже наоборот. Дрожь от удовольствия распространяется по моей спине, даже несмотря на то, что разумная часть сознания продолжает вторить вновь и вновь, что он враг. Хэнк и его мерзкие сладости.

― Может быть? ― Улыбка отражается в его словах. ― Я подумал, что удостоился королевского обращения этим дополнительным временем.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

― Занятия закончены. Ты можешь идти.

Он находится близко. Слишком близко. Зеленые глаза пристально смотрят в мои, в то время как вдох застревает у меня в горле.

― Я ведь даже еще не заплатил. ― Глаза опускаются к моим губам.

― Можешь считать это подарком, ― произношу это на одном дыхании. ― Ты можешь идти.

― А что, если я не хочу уходить? ― Его голос — это сочетание соблазнительных ноток и сладости — ударяет мне в голову, как шипучее шампанское.

Я стараюсь, чтобы мой голос звучал жестко.

― Это моя студия, и ты…

Поцелуй внезапный, но в то же время нежный, губы прижимаются к моим, а руки ложатся на мою талию. Тело мгновенно загорается, как городская елка на Рождество. Я кладу руку на его обнаженную грудь и резко отталкиваю его.

Хэнк разрывает поцелуй.

― Прости, прости. Мне не следовало делать этого.

Моя голова идет кругом, и я желаю ощутить прикосновение его рук вновь, почувствовать губы на моих. Он пробегается ладонью по своим темным волосам и делает шаг назад. Его видимая эрекция выделяется через материал шорт, и мои колени слабеют. Я сделала это. Это из-за меня. «Пухленькая Олив Грэндерсон окрутила звезду по бегу». Эта мысль проносится по моей крови, словно наркотик. Я провожу ладонью по его груди, и он издает стон, когда прижимаюсь к нему своим телом.

В поцелуе нет ни капли нежности. Он грубый и наполненный отчаянной жаждой со стороны каждого из нас. Я игнорирую надоедливый голосок, который раздается в моем сознании, вторя снова и снова, что он не принесет ничего кроме неприятностей, но в тоже время раскрываю губы, впуская его жадный язык. Хнычу и вонзаюсь ногтями в его бока, когда Хэнк крепко прижимает мое тело к своему. Жар пронзает меня подобно вспышкам пламени, и в лоне начинает образовываться желание.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Хэнк поднимает руку к моему хвостику и тянет его, склоняя мою голову набок, в то время как наши языки продолжают исследовать друг друга. Я не помню ни единого момента в моей жизни, чтобы меня целовали так всецело, так всепоглощающе. Только Хэнк, чувствую только его руки на своем теле и его рот, что обладает мной. Он ощущается, как сладость и свежесть, так, словно только что попробовал мятный шоколад.