Земля лишних. Трилогия - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 12

– Хорошо, давайте начнем с банка, а потом посмотрим, что у вас с оружием.

– Я рекомендую вам для начала купить часы, – как-то странно улыбнулась она. – У нас продаются неплохие электронные часы Swatch.

– У меня есть часы, – удивился я заявлению. – Лучше, чем Swatch.

Девушка улыбнулась:

– Не могу возразить ничего, но… Местные сутки длятся около тридцати стандартных земных часов. Кроме того, здесь решили продолжительность единицы времени не менять, поэтому продолжительность последнего часа суток – семьдесят две минуты. И в году у нас четыреста сорок дней. Поэтому вопрос о возрасте здесь затруднителен – как считать?

«М-да… – подумал я. – И вот как… А сколько вам лет? Мне тридцать земных и четыре местных… например… Интересно, а как с часами биологическими? Что с ними в таком случае делается?» Это я и спросил.

– Постепенно привыкаем, – пожала она плечами. – Поначалу многим сложно. «Совы» и люди с беспорядочным образом жизни быстрее осваиваются.

– Я – «сова», – обрадовался я. – Очень беспорядочная.

– Повезло. Скажу кое-что еще, что порадует меньше. Вам надо пройти еще курс прививок. Причем прямо сейчас. Здесь есть болезни повышенной пакостности, от которых надо обезопаситься.

– Колоть будут? – уточнил я.

– Боитесь? – усмехнулась она. – Все вперемешку. Колоть, царапать и с ложечки кормить.

– Пить-то после них можно?

– Самый главный вопрос? – вскинула она брови.

– Разумеется! – решительно ответил я.

– У медсестры спросите. Но вроде бы пока никто не запрещал.

Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия»

22-й год, 19-е число 5-го месяца, пятница, 15:03

На банковские формальности ушло немало времени. Каждую из сданных монет проверяли долго и тщательно, засовывая в какой-то аппарат и ожидая, когда на маленьком экранчике высветятся цифры. Перевели в местную валюту оставшиеся у меня в кармане три тысячи долларов. В результате я стал обладателем сорока пяти тысяч экю на счете и пяти тысяч – в кармане, в местных банкнотах.

Банкноты меня потрясли до глубины души. Больше всего они напоминали игральные карты из очень тонкого, но прочного и упругого пластика. Напоминали и формой, и размером. Одна сторона была у них полностью голографической, переливающейся блуждающими цифрами номинала, с другой стороны голограммы были маленькие и по углам, а номинал напечатан в центре банкноты. Кроме того, номинал был выдавлен рельефно – для расчетов в подвале и под одеялом, наверное, – а заодно и алфавитом Брайля. Видя мою перекосившуюся рожу, в банке мне объяснили, что пластиковые деньги почти не изнашиваются и подделка их невозможна. А к виду, мол, я привыкну. Привыкну, конечно, чего же не привыкнуть? В свое время к цветным раковинам привыкали как к средству платежа.

Все это я наблюдал, почесывая левую руку, куда дважды кольнули пневматическим шприцем. На языке остался вкус чего-то сладко-липкого от ярко-зеленого сиропчика, который мне скормила из трубочки средних лет медсестра в белом халате тоже с орденской символикой. Она же меня предупредила, что к вечеру может подняться температура. Ну это понятное дело.

На выходе из бункера, который изображал банк, меня опять встретила девушка с ресепшен.

– Я должна вас проводить в арсенал, если вы, конечно, не передумали.

– Не передумал. Ведите.

Мы пошли по узкому бетонному коридору с матовыми плафонами светильников в потолке, пока не уперлись в основательную железную дверь. Девушка достала из поясной сумки, напоминающей подсумок, ключи и отперла замок. Шагнув внутрь через металлический порог, она зажгла свет и повернулась ко мне:

– Проходите, пожалуйста.

Я вынужден был немного пригнуть голову, проходя внутрь, при моем метре восьмидесяти пяти. Помещение представляло собой вытянутый вдаль от двери бетонный каземат с голыми стенами, деревянным прилавком и кассой. В помещении, кроме нас, никого не было.

– А продавец? – удивился я безлюдью.

– Я за него, – пожала плечами девушка. – Сегодня немного покупателей – день такой, поэтому я одна справляюсь. Кроме вас сегодня еще один человек переселится, но он будет позже. Больше до завтра никого не ждем. Смотрите, выбирайте.

Основной выбор был не то чтобы очень велик. В длинных пирамидах стояли СКС, АКМ и АКМС. Было какое-то количество первых выпусков АК-74 и АКС-74. Нашлось с десяток АКС-74У, «ксюх». Особняком стояли пять СВД с фанерным прикладом и цевьем, там же – с десяток РПК и РПК-74. Была пара ПК, стоявших на столе на сошках.

Пистолеты были представлены всего тремя моделями – ТТ, ПМ и АПС. В углу были свалены в кучу даже пистолеты-пулеметы ППШ и ППС, с виду совершенно новенькие, в пушечном сале.

Середина зала была занята здоровенным штабелем патронных ящиков и цинков. Вот и весь выбор. Я задумался. С пистолетом все ясно – пока хватит и «парабеллума», а «стечкин» покупать – так, по мне, большого смысла нет. Хоть и двадцатизарядный, но не слишком удобный, тяжелый, а патрон слабоват. И громоздкий он, не по делу. «Макаров» обычный и обсуждать не стоит. Против «парабеллума» он не катит ни по меткости, ни по мощности, разве что по надежности впереди планеты всей. ТТ тоже палка о двух концах – пробивная сила в нем есть, но вот останавливающее действие никакое, и отдача слишком резкая. Так себе пистолет, на мой взгляд.

По основному я с СВД в свое время очень неплохо обращался, да и на стрельбище ее любил. Но как оружие самообороны снайперка, пусть даже и самозарядная, никуда не годится. Понятие «ураганный огонь» – точно не про нее, в кабине, случись стрелять из окна, с ней не развернешься. А покупать впрок – смысла нет, несмотря на всю мою запасливость. Мало ли что можно в городах купить? Деньги пока есть еще.

Автоматы… Я сразу решил остановиться на калибре 7,62. Может, у пули настильность поменьше, чем у 5,45, зато если в лесу… И если во что крупное стрелять вроде хищного бегемота, например, или какую другую тварь… Нет, 5,45 не катит.

– Подствольники есть?

– Сейчас нет, – покачала она головой.

Жаль, жаль…

– А гранаты? – продолжал я расспрашивать.

– Гранаты есть. РГД-5 и Ф-11.

Это хорошо, что у них гранаты есть. Гранаты нам всегда пригодятся. Тяжело в деревне без гранаты. И пулемета.

– Гранаты сколько стоят у вас?

– РГД по тридцать, Ф-1 по семьдесят.

– Неслабо, – высказал я мнение.

– Здесь все неслабо, – подтвердила мое мнение девушка. – С той стороны пересылают. В городах еще дороже будет.

Странное ощущение. Гранаты как помидоры в магазине покупаю. Привыкну со временем, наверное. Я решил остановиться на АКМ2, благо они были на вид совершенно новенькими, явно со складов длительного хранения. АКМС со складным плечевым упором отпал сразу – приклады люблю нормальные.

– С магазинами как у вас? – спросил я. – Я обычные имею в виду, по тридцать, рожки.

– Есть тоже сколько угодно. По десять за штуку – пластмасса, по пятнадцать – металлические. Вон там набирайте, – указала ее рука на большой открытый ящик в дальнем углу каземата.

– Хорошо, – кивнул я. – Давайте считать. АКМ сколько?

– Пятьсот пятьдесят.

– АКМ. Вот этот, – ткнул я пальцем в один из автоматов. – Десять металлических магазинов. Цинк патронов. Патроны почем?

– Обычные – сорок центов за патрон. Стальная гильза, оболочечные.

Насколько понимаю, тут даже прямой конвертацией доллара в экю не пахнет. Цену они ломанули беспощадно. Спрос родил предложение? Или как?

– Скидки за цинк? – уточнил я.

– Скидок нет, – вежливо улыбнулась она.

Я вздохнул: что еще остается, кроме как согласиться? Что-то я последнее время только и делаю, что соглашаюсь.

– Хорошо, цинк патронов, четыре «эфки», четыре РГД… Ножи я там вижу. Что это?

– Ижевского завода, обычные армейские. Сто экю.