Схватка с Иль-Ронном - Дитц Уильям Кори - Страница 39

Капитан смотрел, как уводят его дочь, а она плачет и пытается вырваться, и ему хотелось догнать ее, обнять, сказать ей, как он ее любит.

Но время вышло. Почти все оно было потрачено впустую, на ничего не значащие вещи, на так и не выполненные обещания, не исполненные обязательства.

Капитан повернулся и пошел в центр площади. Иль-роннианцы почти тут же его заметили. Один из вертолетов снизился и завис над ним, покачивая пулеметами, а остальные стали садиться. Человек был ценной добычей, и солдаты имели приказ взять его живым.

Сам того не зная и не желая, капитан дал возможность жителям деревни спрятаться. Иль-роннианцы были так заняты поимкой человека, что не обратили внимания на разбегающихся конструктов. Два иль-роннианских солдата подхватили капитана за руки и почти понесли его к вертолету. Большие, жуткие, они были одеты в черные гладкие комбинезоны и хорошо вооружены. У вертолета солдаты на несколько секунд остановились, чтобы обыскать капитана, и сразу же нашли пистолет и нож. Соренсон совсем о них забыл.

Потом солдаты затолкали его в вертолет. Они быстро учились и уже понимали, что каждая секунда, проведенная на поверхности вне пределов базы, — явно лишняя.

Капитана так привязали к креслу, что он мог только вертеть головой. Двери не было, и капитан смотрел, как деревня внизу и уплывает вбок и назад.

Показались поля — по ним бежали конструкты, сами не зная, куда. Стрелки смотрели на них, но не стреляли. У них был приказ: первыми не нападать, особенно в таких далеких от базы местах, как это. Ублюдки стали только отчаяннее сопротивляться.

Лицо Соренсона обвевал ветер, словно хлопал мягкими ладошками. Опьянение проходило, и он начал волноваться. Куда его везут? Кто позаботится о Мелиссе? Будут ли его пытать? От этой мысли у него задрожали руки.

Летели они больше двух часов, и за все это время солдаты не сказали ни слова, хотя у каждого на шее висел транслятор. Они просто молча разглядывали капитана, блестя глазами в темных глазницах и подергивая хвостами. Что они чувствовали? Ненависть? Любопытство? Или им было все равно? Капитану стало не по себе, и он был только рад, когда полет закончился.

Посадочная площадка размещалась посредине треугольного лагеря, когда-то хорошо укрепленного. Сейчас повсюду были видны немалые разрушения: сожженные воздушные машины, накренившаяся радиомачта, полусгоревшие дома.

Вокруг копошилось много солдат песчаного клана — они чинили повреждения, подновляли укрепления, охраняли пленных конструктов. Работники рыли окопы.

Капитан ощутил прилив радости: ну что, попробовали тронуть людей — вот и получайте, это вам урок на будущее! Радость его, впрочем, быстро улетучилась — стоило только солдатам вытащить его из вертолета, провести по полю и втолкнуть в потрепанный челнок. Они увозят его с планеты! Зачем?

Соренсон сопротивлялся, но ничего не помогло. Его втолкнули в шлюз, а оттуда — в тесную каюту. Ложе ускорения оказалось непривычно длинным и жестким.

Появился техник-стрелок громадного роста с угрожающего вида пистолетом на боку. Сопротивляться было бесполезно, капитан и не стал. Через минуту его связали так, что он и пошевелиться не мог.

Челнок вздрогнул и оторвался от земли. Тяжесть навалилась капитану на грудь, на мгновение исчезла и придавила вдвое сильнее.

Капитан расслабил мышцы. Космос все-таки был для него вторым домом. Он понимал его и чувствовал себя в нем уютно. Но вот жара…

Сначала это было просто приятное тепло, а потом стало тяжело. Соренсон начал потеть. Всем было известно, что иль-роннианцы происходили с планеты пустынь и хорошо ощущали себя в жарком климате.

Но чтобы в их кораблях было так жарко9 ! Кажется, тут можно получить тепловой удар. Соренсон попытался заговорить, попросить воды, но из горла доносился только хрип.

Шло время и капитан сдался, позволив темному мягкому небытию, в которое погружался после алкогольных возлияний, поглотить себя снова.

Потом капитан почувствовал, что его поднимают куда-то к свету. Было так же жарко, но в лицо дул прохладный ветерок, и кто-то ощупывал его лоб шершавыми пальцами.

Кто-то поднял ему голову. К губам поднесли посудину, и в рот полилась холодная жидкость. Она попала не в то горло, и капитан закашлялся.

— Идиоты! — голос был грубый, немного искаженный транслятором. — Вы чуть не убили его!

Какое-то липкое вещество склеивало веки. Капитан с трудом разлепил их и заморгал под ярким светом. Он находился уже не в каюте, а в более просторном помещении, имевшем явно медицинское назначение, — слишком большом для челнока.

Как только капитан перестал кашлять, его уложили на стол.

Над ним склонился илъ-роннианец. На нем был жилет со множеством прозрачных кармашков, и в каждом лежал какой-нибудь электронный инструмент. Заостренным кончиком хвоста илъ-роннианец заслонял глаза капитана от света ламп под потолком.

— Притушите свет! Он слишком яркий для глаз человека!

Соренсон ощутил движение где-то слева, и свет потускнел. Врач (или, по крайней мере, капитан решил, что этот иль-роннианец — врач) взял один из инструментов из кармана и приложил его к внутренней стороне запястья капитана. Тот вздрогнул — в руку ему впилось что-то острое.

— Извините, — иль-роннианец дернул хвостом. — Мне нужно взять кровь на анализ. Это устройство для иль-роннианской кожи, которая немного потолще, чем ваша.

Голос капитана был похож на хрип:

— У нас разная физиология. Что толку в моем анализе крови?

— Больше, чем вы можете подумать, — спокойно ответил врач, убирая первое устройство и помещая на его место второе. — Мы уже кое-что знаем о людях и о том, как они функционируют. «Знай своего врага» — это ведь ваша поговорка? Я специализируюсь в ксеноанатомии. Мы проанатомирова-ли немало человеческих тел. Это удивительно, просто удивительно!

Иль-роннианец убрал приборчик с руки человека, убедился, что ранка надежно заклеена, и удалился, оставив капитана со своими мыслями.

Капитан почувствовал ужас. Ему не понравилось, что иль-роннианские медики могут вот так свободно препарировать человеческие тела. Соренсон представил, как он, мертвый, лежит на холодном металлическом столе, а иль-роннианцы копаются в его внутренностях. Он вздрогнул и попытался сесть, но крепкий служитель толкнул его обратно. Капитан облизал пересохшие губы и решил, что неплохо было бы выпить.

Сиик уселся так, что планета NBHJ-43301-G висела за его левым плечом. Отраженный свет образовал нимб вокруг его головы. Тиикс выиграл у него несколько очков, захватив человека. Это плохо, но не безнадежно. Игра еще не окончена. Сиик улыбнулся.

Тиикс стоял у стены, сцепив руки за спиной. Он покачивался взад-вперед, пытаясь не улыбаться, хоть это было трудно.

Второй командир клана Хиик сидел у стола, прихлебывая мальпу и наблюдая за ними из-под полуприкрытых век. Такое непроницаемое выражение лица он позаимствовал у своего командира, командующего кланом Риита; оно отлично годилось для подобных ситуаций. Складывалось впечатление, что Хиик знал все, что должно произойти, и просто ждал, что подчиненные подтвердят его предположения. На самом же деле Сиик накормил всех до отвала, и второго командира клана теперь клонило в сон.

Врач, который был на самом деле начальником разведки корабля, стоял по стойке «смирно».

— Дииз, — лениво сказал Сиик, — расскажите нам о своих впечатлениях.

Начальник разведки глотнул, чтобы смочить горло священной влагой, и заговорил отрывисто и четко:

— Этот человек среднего возраста, состояние здоровья довольно плохое, он пристрастен к алкоголю. Когда я его осматривал, налицо были признаки' абстиненции. Анализ кожных покровов ладоней не указывает на наличие утолщений, характерных для тех, кто занимается физическим трудом. Основываясь на этом наблюдении, а также на его поведении во время захвата и взлета челнока, можно сделать вывод, что он скорее всего корабельный инженер.